Предисловие
 |
| Мой дед, фельдфебель Преображенского полка Е. И. В., Матвеев Анатолий Александрович (1893-1945) |
Два чувства дивно близки нам.
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога самого,
Самостоянье человека,
Залог величия его.
А. С. Пушкин
Далее, пользуясь тем, что ценовая политика архивов РГАДА и ГАВО была более чем гуманна, я прибёг к их услугам в плане выяснения длины генеалогического дерева уже по отцовской линии и обнаружил, что мои предки по отцу - вологодские крестьяне (немонастырские) насчитывают свою зафиксированную документами генеалогию примерно с 1680 года. Разумеется, линия восходит и выше, просто на Руси не существует никаких иных широко распространённых официальных государственных переписных документов, кроме ревизских сказок петровских лет начала XVIII века. И то мне повезло, так как я знал точные названия и расположение православных храмов, где могли храниться переписные документы (метрики, исповедальники), собранные потом красными Советами в региональные архивы.
А также знал точное местоположение и названия деревень, в которых жили мои отдалённые предки.
Таким образом, если читатель захочет повторить мои достижения, он тоже должен знать всё это и о своих предках, и тогда, возможно, ему повезёт. А если он надеется попасть со своими исследованиями в древние XIV-XVI века, то такое навряд ли в России возможно, разве что в случае, если его предки были высокого, благородного или религиозного происхождения (бояре-дворяне-клирики), или же монастырские крестьяне, чей учёт вёлся намного точнее и раньше, чем крестьян государственных или крепостных. По женской линии предков моей матери там исследования намечаются более интересные, однако ценовая политика того архива, где предстоит работать, ещё пока, к сожалению, грабительская.
Итак, кто перед вами, читатель?
По всем марксистско-ленинским (и сталинским тоже) критериям, перед вами - матёрый вражина советской власти.
Посудите сами:По отцу - крестьянин. Что делали Ленин и Сталин с крестьянами, известно. Грабили.
 |
| Картина художника Владимирова "Продразвёрстка" |
По деду линии матери - купец аж с 1610 года, закоренелый.
Что делали коммунисты с купцами, тоже известно. Грабили.
 |
| Картина художника Владимирова "Красная гвардия громит винный магазин" |
По бабке линии матери - клерик (диаконы и священники). Тут и тем более всё ясно.
 |
| Картина художника Владимирова "Суд над священниками" |
Автор этих полотен - Иван Алексеевич Владимиров (1869-1947) - известный русский и советский художник, заслуженный деятель искусств РСФСР, его картины находятся в ГТГ и многих музеях революционного прошлого. Неоднократно награждался государственными наградами. Сталин и не думал его расстреливать, хотя Владимиров писал то, что видел, то есть - правду без прикрас: как красные бандиты и живодёры издевались над приличными людьми. Потому что тогда для лидеров-паханов уголовного государства это выглядело нужной и важной пропагандой. А вот сейчас это уже смотрится по-другому и для кого как: или антисоветчина, белогвардейщина, или приговор тому режиму. Думаю, что последнее. Но лучше поговорим о хобби, и к чему всё это привело.
Мир радио
Самым первым радиоустройством, с которым мне, 4-х летнему пацану, входящему в большой и незнакомый мир, пришлось столкнуться, был абонентский громкоговоритель "Звук", Ижевского радиозавода. Кстати, его название и место изготовления я узнал лишь сейчас, скачав файл из музея RW6ASE. Спасибо ему. Динамик был в железном штампованном корпусе, его начали выпускать в 1953 году, и тогда же родители его и купили. Жили мы тогда на ж. д. станции Шарья, куда приехали из Архангельска, откуда родителей переводили по направлению НКадр Северной ж. д. Пока отец грузил вагон со скарбом в Архангельске, предназначенную для нас квартиру начал вскрывать мгбшник, которому жильё тоже было нужно. Коллега отца по работе Владимир Васильевич Мельников увидел это (у квартир был общий коридор) и прогнал негодяя (очень вовремя, так как гебешник уже подогнал к подъезду грузовик со своей мебелью и грузчиками), а заодно немедленно позвонил отцу по ж. д. связи.
Отец дал срочную телеграмму в управление дороги, где сообщил, что если квартира будет занята гебнёй, он в Шарью вообще не поедет. Поэтому гебешник получил от своего начальства по рогам, и больше наглость "чистых чекистских рук" не выказывал. Оперативность, с которой отец и его приятель Мельников отреагировали на вылазку гебни, была весьма обоснована. В 1944 году, когда моя мама окончила МИИТ и по распределению была направлена в г. Саратов, в управление Приволжской ж. д., после нескольких месяцев работы её вызвали в отдел кадров, и кадровик попросил маму подписать документы на выделение ей квартиры, как молодому специалисту, мол, по закону вам положено. Мама в это время снимала угол в городе. Когда мама всё необходимое подписала, кадровик сказал ей: А в квартиру эту вы не ходите, она уже занята. Там живёт сотрудник НКВД. Недовольство мамы вполне могло повлечь перевод её в Норильск уже не в качестве молодого специалиста, а в качестве заключённой (ж. д. специализация у неё была геологическая), поэтому она не стала возмущаться. К тому же в Норильске уже работали кайлом пятеро недоучившихся студентов МИИТа, в мае 1943-го получившие немалые срока "за попытку организовать банду и убить тов. Сталина". Это сталинские стипендиаты, вышедшие уже на диплом, Багдасаров А. Г., Бобров А. А., Зыбин Е. Г., Канаев Ф. С., и ещё один студент. Их вина состояла в том, что когда наступавшие от Сталинграда войска РККА были в конце февраля 43-го танковым контрударом Манштейна откинуты назад почти что от Днепра к Курской дуге, и Харьков в очередной раз пришлось отдать немцам, они в узком кругу говорили, что у Сталина и его деревенских маршалов, видимо, что-то не в порядке с головой: ну сколько же раз можно наступать на одни и те же грабли???
Одним из моих детских увлечений до появления радио была и фотография. Начал ей заниматься мой отец, а с наступления 60-х годов наконец-то появились первые робкие признаки некоторого улучшения жизни людей после войны. Строилось панельное жильё, повышались зарплаты.
По репарационным долгам Германии в Киеве на заводе "Арсенал" с 1947 года стали выпускать копии немецких фотоаппаратов "Контакс", они назывались "Киев". Сначала они были доступны лишь узкому кругу высоких чиновников, партийцев, военных и гебни, поскольку стоили очень дорого.
Отец очень хотел
научиться фотографии, перечитал немало книг, а на работе у него был хороший
приятель, тихий и умный еврей Лев Борисыч Гельфанд. Он умел классно
фотографировать. Лев посоветовал отцу купить сначала для пробы
"Зоркий-С", копию немецкой "Лейки". Этим аппаратом стал
снимать и я. Он был сравнительно недорогой — 30 рублей, то есть - в 4 раза дешевле "Киева". Однако, вскоре выявились обидные неудобства — для
зарядки плёнки открывалась только нижняя крышка, запихивать плёнку в щель было
очень неудобно, мешали винты. Конструкция была плохо скопирована с немецкой.
Вдобавок, перед съёмкой отличный по качеству объектив "Индустар-22"
надо было выдвинуть в рабочее положение и зафиксировать, что часто забывали
сделать. Гемор ещё тот. Снимал аппарат неплохо, но край кадра недосвечивал
из-за неравномерности прохода шторки затвора. Тот же дефект со временем
выявлялся и на всех "Зенитах". То есть, везде, где у затворов были
резиновые шторки, наблюдалась нелинейность скорости прохода.
Киев-4 мой отец
купил где-то в 61 году. До реформы в 1957 году аппарат стоил 2200 руб, потом после реформы - 125. Много или
мало 125 рублей в 1961 году? Это примерно зарплата инженера. Когда
родителям на работе прибавили зарплату, мама дала добро на покупку
"Киева". Кстати, никто тогда не говорил о том, что это аппарат
гитлеровский. Лев, разумеется, знал об этом, возможно, знал и мой отец, но
болтать об этом было нельзя из-за вонючей партии КПСС и КГБ, которые залезали
своим поганым вездесущим политическим носом буквально в каждую дырку.
Ю-3 и Ю-9 отец не
хотел покупать, они были дороги, как и сейчас, а снимал он, в основном,
природу. Вдобавок, в наши поселковые магазины их вообще из-за отсутствия спроса
не завозили, надо было искать в Москве.
Часть I
Вологодский конвой
1965 год. Закончена школа-восьмилетка. Поступил в Вологодский техникум МПС, так как и родители-железнодорожники, и у девушки Оли, к которой был неравнодушен в школе, отец был машинистом. А к радио всегда было смутное желание в школе, когда встречал остатки вещательных приемников с КПЕ, узнать, что же это такое, и как его применить...
Скорее всего, среди этих КПЕ встречались именно те, нужные - с большим зазором.
Читал журнал Радио, выписали родители. КВ любительство казалось интересным, но далеким -
просто думал, что иметь радиостанцию - это сумасшедше дорого, еще дороже,
чем автомобиль. Зря я так думал! После чтения журнала я собрал несколько транзисторных радиоприемничков прямого усиления, которые было тогда модно строить, но ни один из них хорошо не работал, как я ни старался. Потому что железнодорожная станция, где мы жили, находилась вдалеке от ДВ и СВ радиоцентров, поэтому сигналы принимаемых станций в этих диапазонах были слабы, и требовался супергетеродин, о чем я потом догадался.
Потом где-то нашел кусок отличного алюминия и сделал из него шасси для усилителя НЧ на лампе 6П14П из того же журнала "Радио". Усилитель заработал сразу, но результат не оправдал мои ожидания - точно такой же по своим свойствам усилитель работал в нашей домашней радиоле!
Осень 1966-го. Занимался в техникумовском радиоузле. Поскольку довольно мерзкий тип Вовка Куваев, державший там верхушку, постоянно затирал меня с аудиотехникой, да и манипуляции с эстрадными записями казались мне малоинтересными, я решил попробовать КВ. Начал наблюдать на диапазоне 40 м телефон АМ на приемниках ТПС-58 и "Соната". Получилось это как-то спонтанно, зимой всегда хорошее прохождение на 40 м в холодные дни, и именно тогда я услышал на "Сонате" телефонные связи коротковолновиков Владимирской области, проходившие с большой громкостью. Это показалось интересным. Не знал, как зарегистрироваться наблюдателем, подсказать было некому.
Нелегально рассылал карточки-квитанции наблюдателя, и получал очень приличные в ответ (директы) Во было радости!!! А по факту это уже было нарушением в совке! Хотя и наказать за это нелегала было невозможно.
На тот момент, кроме "Сонаты", кстати, стоившей довольно дорого, около 70 рублей, у меня дома для серьёзного приёма ничего не было. После того, как переключатель диапазонов этого, в целом, нарядного и компактного приёмника, оказался жутким дерьмом, я редко её использовал, и когда гебня меня посадила на "химию", её благополучно украли мои "солагерники", когда я работал машинистом соляровой тепловой пушки на стройке новой котельной в пос. Конёво Плесецкого р-на весной 1982 года. Кража была организована весьма остроумно, там были спецы этого дела, но навряд ли они обрадовались потом такому дефектному приёмнику. Во всяком случае, на выпивку им, тогда, скорее всего, хватило.
Однако, в коношской восьмилетней ж. д. школе № 28, которую я перед техникумом закончил, тоже был радиоузел, а в нём - совершенно новый приёмник "Казахстан", который никогда не работал из-за заводского дефекта. "Казахстан" уже более подходил для наблюдений за эфиром. Заведовал радиоузлом учитель пения, великолепный баянист и аккордеонист Владимир Степанович Дитятев, который меня и моих родителей хорошо знал. Я пришёл к нему в школу и попросил приёмник на время - всё равно он не работает, возможно - вдруг и починю.
Учитель отдал приёмник, особо не оговаривая сроков, но просил не терять и беречь, т. к. надо отчитываться перед бухгалтерией.
Дефект приёмника выражался в том, что все станции было слышно на всех диапазонах, но очень-очень тихо, хотя УНЧ приёмника был в полном порядке. Я не поленился отвезти приёмник в Вологду, в техникум, но никто из людей, разбиравшихся в электротехнике, помочь мне там не смог, хотя были и описание, и схема. Выяснилось лишь, что на диапазоне УКВ (которое вещало в Вологде) приёмник работает почти что сносно, много громче, чем на ДВ, СВ и КВ. Тем не менее, мне пришлось вернуть его домой. И вот однажды мне снится сон, как будто я смотрю его схему и решаюсь попробовать прозвонить тестером (у меня был ТЛ-4, верой и правдой служивший мне много лет) анодные цепи ламп УПЧ, включая контурные катушки.
Когда я проснулся с этой подсказкой от Бога в голове, я сразу же схватил тестер и стал делать измерения. Буквально первая же прозвонка тестером в последнем каскаде УПЧ показала на обрыв катушки контура ПЧ. Пришлось разобрать контур, осторожно извлечь катушку с пластмассовым каркасом, она боялась перегрева, и подвергнуть её изучению. Оказалось, что один вывод катушки не имеет омического контакта со штырьком, впаянным в печатную плату контура просто потому, что тонкий эмалированный провод катушки не был при заводском монтаже ни зачищен, ни облужен, а просто кое-как замотан вокруг штырька. Видимо, был конец рабочего дня, а девушка-казашка, монтировавшая приёмник на Петропавловском радиозаводе, очень спешила на встречу к своему парню-казаху. Такая накрутка работала, как небольшая емкость, поэтому станции было слышно очень тихо, а на УКВ уже погромче, так как частота ПЧ на УКВ была не 465 кГц, а 8,4 МГц.
Катушки 465 кГц и 8,4 МГц были включены по схеме последовательно, и ещё и последовательно с этим "конденсатором". Я зачистил и залудил дефектный конец катушки, и снова собрал промежуток. Приёмник сразу же заорал во всю мощь своего УНЧ. Это был мой первый в жизни ремонт радиоаппаратуры - но по подсказке Свыше. Однако, через пару месяцев я съездил в Архангельск и привёз оттуда Настоящий Приёмник - AR-88F. Речь об этом замечательном изделии американской промышленности чуть позже, а счастливо отремонтированный "Казахстан" пришлось потом вернуть в школу - изумлённому учителю.
Под Новый Год сама Галя Галахова, UA1KIA, UA1SG - начальник радиостанции из областного радиоклуба ДОСААФ пригласила нас, студентов обеспечивать связь на некоем спортивном мероприятии ДОСААФ. Пришел в техникум Леша Батогов, UA1QMN. Директор техникума Б. П. Денисов указал ему на меня, в радиоузле на тот момент никого, кроме меня, не было. Таким образом, Борис Павлович, сам того не ведая, определил тогда вектор всей моей дальнейшей жизни!
Так я познакомился с одним из азартнейших радиолюбителей Алексеем Батоговым. Получил для работы в сети того мероприятия малютку Р-108, там всего один ватт на выходе. Леша сказал, у него на ватт получались DX связи, но с квадратом. А тут всего лишь хилый штырек-куликовка.
Такое было прохождение!!! Пытался с горки сработать с Владивостоком на 1 вт ЧМ. Не вышло. QRZ, QRZ...
1967. Получил легальный позывной наблюдателя в ЦРК СССР. UA1-11951. Почти три месяца была волынка.
Заодно съездил в радиоклуб Архангельска и привез от Алика Гидрайтеса UA1OK (царство небесное!) старый, но вполне еще приличный американский лендлизовский приемник AR-88F. Начал наблюдать. Дома в Коноше сделал транзисторную пищалку и начал учить телеграф. Родители были очень недовольны этим шумом. Но Галя сказала - кто не знает телеграф, тот - не человек...MDK... Му*ак то есть.
Первое знакомство с телефонным ЧМ эфиром 29 МГц было на радиостанции UA1KJB СЮТ Вологды. Боря Семенов (впоследствии UA1RC) - неплохой и либеральный руководитель.
Единственное, что там было привлекательное - это та же Р-108, но к ней имелся 25-ваттный штатный ламповый усилитель УМ на ГУ-50, питавшийся через транзисторный преобразователь от аккумуляторов, а на крыше СЮТ висела антенна-американка, с которой корреспонденты отвечали значительно лучше, чем на полутораметровую куликовку. К тому же, один из моих коллег по техникумовскому радиоузлу - Сергей Растопчинов, "Граф Палыч", решил обойти меня в эфирном вопросе и стал посещать СЮТ раньше меня. Эти события происходили ранней весной 1967 года, прохождение на 29 МГц было отличное, как раз солнечный максимум. Серёга собрал и объединил небольшой коллективчик телефонистов-сютовцев, в число которых входили ещё очень застенчивый и скромный еврейчик Марк Зингер и Игорь Кваша. Впоследствии, через полтора года, эта компания попытается освоить и радиостанцию Вологодского радиоклуба, а также заниматься "лисами", но по причине трудности в изучении Морзе это удастся сделать лишь Игорю, зато я там, как телеграфист, был уже давно принят КВ сообществом. Серёга с Марком отойдут от любительства, а после окончания ЛИИЖТа (мы учились в одной группе) Серёга освоит лагерную технику связи в ИТЛ МВД на Гайно-Кайской железной дороге, где пройдут его три года службы молодого специалиста, потом он вернётся в родную Вологду, женится на красавице Ирине и придёт на супер-секретный ВОМЗ (лупозавод), где будет изготавливать всевозможные оптические приборы для войны и вполне себе МИРные широкоугольные объективы для "Зенита".
Марк же, как и все умные евреи, отыщет свою заветную шхеру и организует конторку типа "Рога и копыта" ПКТБ ЦШ на станции Вологда, которое будет неторопливо решать задачи оснащения нецивилизованных российских железных дорог современной и умной электроникой. Ближе к пенсии он перетащит туда и Серёгу, когда ВОМЗ окажется на грани разорения, как и весь наш ВПК.
Дорваться до микрофона на UA1KJB у Семёнова было трудно, вечно огромная очередь, но я и не старался особо - ведь микрофонщики - не люди.
Так сказала Галина.
А в те времена и сам Боря телеграф-то не знал...Вот Синицо Юрий Георгиевич для нас с Валерой Головневым был чем-то вроде Мао Цзе Дуна.
Кстати, о Синицо чуть подробнее, так как этот человек оказал на меня огромное влияние. Работал он начальником радиоклуба ДОСААФ. Его отец, Георгий Синицо, был родом из Белоруссии, и очень заядлым радиолюбителем UA1RI. В войну он возглавлял штаб 72 батальона ВНОС ПВО Ленинграда, то есть стоял у истоков боевого применения военной радиолокации Красной армии, но тогда это ещё было тайной для всех. К моменту моего знакомства с Юрием его отец уже умер. До своей кончины он работал тоже на этой же должности начальника радиоклуба. Юрий очень любил своего отца и часто приводил его в пример, как образцового радиолюбителя. На клубной радиостанции в то время стоял весьма интересный приёмник ПКВ-43 светло-зелёного цвета, похожий на КВ-М, но с надстройкой наверху. Мне объяснили, что это пеленгационный приёмник, а штука наверху называется гониометр для определения направления на засекаемый сигнал. Приёмник никто не использовал, так как это был уже вчерашний день, а потом он куда-то исчез. Возможно, отдали на какую-нибудь коллективку. Лишь через 50 с гаком лет я обнаружил его изображение на радиолюбительском сайте, и понял, что приёмник этот раньше был у отца Юрия, и что их были изготовлены очень небольшие серии.
Юрий получил медицинское образование, пытался работать фельдшером, но видимо, карьера врача его не очень устраивала, и он стал искать себя в других сферах. Пробовал работать радистом в местном аэропорту, но несмотря даже на шутевость тогдашнего Вологодского аэропорта, на котором обитались несколько Ан-2 и прилетали питерские Як-40, он работать по сменам не захотел и оказался в радиоклубе после смерти отца на его же должности.
Было ему тогда 27 лет, он 1941 года рождения, 4 июля. Как часто шутил, родился в День независимости Соединенных Штатов. Меня всегда удивляла высокая радиолюбительская культура этого человека, и его обширные знания, а также связи в любых закутках Вологды - от войсковых частей и командования, КГБ, ГИЭ и до всех промышленных предприятий. Он знал все и всех и в ЦРК СССР, и его знали. Короче, человек был на своем месте, заняв по наследству пост отца. Такие обширные связи сравнительно молодого руководителя могли образоваться только от давних контактов отца и передаться по наследству.
Приехав домой на каникулы, я не только съездил в Архангельск за приемником, но и познакомился там с руководством клуба - Лемешевым Н. К. и Кузнецовым В. А., оформил себе новый наблюдательский позывной UA1-113041, а также подал в Архангельскую ГИЭ документы на позывной сигнал третьей категории. Вернувшись домой, перепаял свой усилитель НЧ в двухламповый передатчик с выходным каскадом на 6П7С и анодно-экранной модуляцией. 6П7С была не слишком популярной лампой у коротковолновиков, она продавалась в радиомагазинах, но лишь за кругленькую сумму (видимо, она применялась в быту, как выходная лампа строчной развёртки древних ТВ КВН-49), и я охотнее применил бы Г-807, которые можно было легко достать бесплатно в радиоузлах, да они были и мощнее, однако, найти фарфоровую панельку для этой лампы любителю было просто невозможно. В продаже ничего такого не было, панельки в усилителях ТУ-100 были гетинаксовыми, и не годились для передатчика - нагретый лампой, гетинакс (прессованная бумага) мог легко пробиваться от ВЧ, единственным теоретически возможным источником фарфоровой панельки был американский лендлизовский военный радиохлам, но его уже давно не было никакой возможности отыскать в большинстве радиоклубов, так как любители за 20 послевоенных лет всё растащили по домам. Это сегодня в мире, где царят доллар и евро, а рубль - допущен лишь на скромных подтанцовках, только свистни, радиолюбитель, (то есть - нажми на мышь, и оплати с банковской карты свой заказ) и китайцы тебе пришлют за твои деньги всё, что душеньке твоей будет угодно из их Интернет-магазина www.aliexpress.com, и всего через пару недель...
Ради справедливости надо отметить, что и электронные лампы, и жёсткие диски там весьма и весьма дороги, и в необъятной России всё это можно по-прежнему достать или в клубах ДОСААФ, или в ларьках электроники иногда почти задаром, но уж не столь дорого, как там.
В качестве микрофонного транса я применил транс от 10-РТ, а трубку взял от РБМки. На удивление, передатчик заработал на 7 Мгц, я быстро вогнал его в диапазон ориентируясь по "Сонате". "Соната" и оказалась первым тестовым приемником. Это были чисто пиратские передачи, так как позывного еще не было. Мой отец считал в микрофон, а я ходил по поселку и прослушивал. Куда бы ни ушел (слишком далеко уходить боялся, вдруг шпана приемник отнимет), везде я слышал папин голос. Значит, все работает! На этом вещание без позывного закончилось, и пожалуй, правильно.
Летом 67-го я кое-как выучил передачу морзянки и осенью пришел к Галине Борисовне. Передаю шустро, а принять ничего не могу.
Однако, она быстро поняла в чем дело, и особо не ругала. Сказала-подтянуть прием.
Родители купили портативный магнитофон "Романтик". На ПУРКе записал на пленку тексты, стал учить прием. Подтягивало то, что Валера Головнев (будущий полковник войск связи, RK3FJ, UT4AA) лучше меня принимал, а работали в клубе оба уже на автомате, который на UA1KIA стоял. В общем, дело медленно, но пошло. За три месяца поднял где-то до 120 знаков, но надо было много больше.
Вологодский радиоклуб ДОСААФ в те годы располагался в одном из красивейших храмов Вологды - заречной церкви Сретения Господня 1731 года (наб. VI Армии, 85). В советское время храм был донельзя осквернён коммунистами. Внизу располагались склады, а вверху наделаны учебные классы и туалеты. В сводах колокольни, где уже 40 лет отсутствовали сданные большевиками в цветмет 11 колоколов, чей звон в былые времена разносился по Вологде, стоял громоотвод и висела 42-метровая антенна VS1AA. Само просторное помещение летней церкви, увенчанное пятью главами, не использовалось, там валялся какой-то строительный хлам, доски, козлы и побелочные кисти на длинных древках для маляров и отделочников (снаружи здание время от времени чисто косметически подновляли за счёт государства, так как оно имело статус охраняемого памятника культуры), по-видимому, в зимнее время расходы на отопление летней церкви были для ДОСААФ неподъёмно велики. На втором этаже, где должны быть зимняя церковь и трапезная, располагались начальник, радиостанция и несколько классов, в которых стояла аппаратура РЛС П10 и П12, так как клуб готовил допризывников для войск ПВО страны.
В 2014 году храм наконец-то стал действующим, стряхнув с себя острые когти давно сдохшего зверя КПСС, но потребуется ещё много миллионов рублей, чтобы восстановить его былую исконно русскую красоту. Пока что работы лишь в самом начале. (Желающие могут перевести пожертвования на восстановление, отправив СМС с сообщением встреча35 далее пробел и сумма на короткий номер 7715 )
Кабинет Синицо располагался на втором этаже ближе к звоннице, с входом из маленького помещения, где, видимо, был запланирован секретарь, но его не было, а по другую сторону (как раз под одним из куполов зимней церкви) располагалась радиостанция областного радиоклуба UA1KIA. Эта комната была вдвое больше кабинета Синицо, и там находились Галина и мы. Случайно, или нет, но операторское место было прямо под главой зимней церкви, чего мы тогда не замечали.
Юрий Георгиевич редко выходил к нам, молодым операторам, в основном он оставался наедине с Галиной во время контестов, по ночам, но когда он все же находил время для общения, то приходилось держаться начеку, так как шутки и подначки его были просто убийственно остры. Думаю, что внятно объяснить что-то, доброжелательно и приветливо было не в его стиле. Он разъяснял элементарное только иногда, покровительственно, как бы считая, что мы, раз уж пришли сюда, уже как бы просто обязаны то или другое из области радио знать. А вот вещи закрытые, неофициальные, которые мог знать лишь он один, типа сплетен из высших кругов ДОСААФ, или каких-то казусных или смешных случаев, происходивших как с начальством ДОСААФ, так и со спортсменами на соревнованиях мог рассказывать очень подробно, с юмором, как бы наказывая того или иного незадачливого героя его рассказа. Видимо, это импонировало ему самому. В те времена я еще не мог оценить глубину его знаний в радиотематике, так как сам был новичком и учился в техникуме по специализации, далекой от радио. Однако, после того, как стал радиоинженером, склонен оценивать его уровень знаний, как довольно поверхностный, видимо, полученный от отца на базе исключительно практической.
Однажды во время моей операторской работы на станции произошёл интересный случай, о котором я вскоре забыл, а вспомнил лишь через много лет, когда начал писать в этот блог. Вечерами на станции мы оставались вдвоём с Валерой, иногда там были и другие молодые операторы, но практически всегда присутствовала Галина, так как по своей должности начальника радиостанции она была обязана контролировать нашу работу в эфире и давать необходимые консультации начинающему оператору. Поскольку 200-ваттный (официально) передатчик был довольно "громким" (при его включении и выходе в эфир грохала ножная педаль, стучали реле, на каждой переданной в эфир точке и тире гудел и подвывал анодный трансформатор, вспыхивала разными цветами большая настенная неонка (на 80 м - соломенно-жёлтым, на 40 м - алым, на 20 м - сиренево-красным, на 15 м - фиолетовым, "трудного"диапазона 10 м в той аппаратуре вообще не было), а кроме того, изменялся накал всех ламп в помещениях клуба - при хорошо согласованной антенне - уменьшался, при плохо согласованной - увеличивался), наша Галя могла без труда контролировать то, что мы передаём в эфир, даже находясь в туалете. И вот однажды она перестала приходить вечерами, а помещение открывал сам Синицо, и он же закрывал и опечатывал его по окончании работы. На станции в это время никого, кроме меня, не было, а Юра сидел в своём кабинете с открытой дверью и принимал какого-то гостя. Гость этот оказался огромным мужиком лет 35, комплекции десантника ВДВ. Они сидели в юрином кабинете, на столике стояла выпивка и закуска, а по окончании бесед они уже были изрядно надравшись. Так продолжалось два-три дня. В один из таких вечеров, когда я закончил очередную связь, Юра вдруг окликнул меня, попросив подойти. Я подошёл. Они с гостем сидели в кабинете с водочкой и были навеселе.
Юра обратился ко мне: слушай, Серёга, мы тут поспорили на коньяк, сможешь ли ты его задушить - и показал на гостя. Гость продолжил: ну понимаешь, есть такой приём, захват сзади за шею и сдавливание. Опробуй его на мне, ну а я постараюсь, чтобы нейтрализовать твою атаку. Я пытался возражать, но мои пьяные собеседники настаивали изо всех сил. Понимаешь, объяснял мне Юра - не произойдёт ничего плохого. Просто, если ты сможешь его продавить, он подаст знак, а если не сможешь, уже я тебе подам знак об окончании попытки. В этом случае я проиграю коньяк, так что ты уж постарайся. Я согласился. Мне было 18 лет, особо слабым не был, но силёнок, чтобы задушить такого бугая, было явно маловато. Я старался, гость хрипел и напрягал мышцы своей шеи изо всех сил. Синицо понял, что продавить не получится, и махнул рукой для окончания испытания. Гость долго растирал свою побагровевшую шею, но остался вроде бы доволен выигранным пари. После этого случая он исчез из гостей, исчез и Юра, и вечерами на станцию снова стала приходить Галина.
Спустя много лет я понял, что этот гость был скорее всего офицером спецназа ГРУ ГШ, а вся эта комедия с приёмом борьбы - испытанием моих сил, гожусь ли я, как радист, в такой спецназ. К счастью, я не прошёл это испытание, и меня оставили в покое, ну а если бы прошёл, то неизвестно, не забрали ли бы они меня намного раньше в армию, чем я смог бы поступить в институт...
Как-то отец рассказал мне, что к нему в Коноше подошёл местный гебешник (тогда в каждом районе области был штатный официальный уполномоченный сотрудник КГБ, его знали все), капитан ГБ Разгуляев Михаил Никандрович (в войну служивший матросом на Северном флоте), курировавший в то время наш желдорузел, и поинтересовался насчёт меня - дескать, как, мол, там сын и т. д. Разгуляев был неприятен тем, что отдав какое-нибудь распоряжение, пусть даже дурацкое, скрупулёзно добивался его исполнения даже в той части, где вовсе не был своим правом уполномочен - сталинский стиль работы. Позже его заменил некто Гуреев.
(Однажды, накануне какого-то большого праздника Разгуляев прицепился к моему отцу с требованием съездить на близлежащую станцию Колфонд и проверить, всё ли там в порядке. Отец отказался, но Разгуляев продолжал гнуть своё. Тогда отец посоветовал ему обратиться к ПЧ Щербакову В. Ф., как к непосредственному своему начальнику. Разгуляев обратился, и после разговора Василий Фёдорович сказал отцу: Ну, ехай (т. е. съезди, так он говорил), раз уж он так пристал!)
Получив ответ, что сын учится в Вологодском техникуме, Михаил Никандрович не успокоился, и стал расспрашивать отца о моём увлечении радиоделом. Отец ответил, что сын занимается этим в ДОСААФ, то есть - к ним и должны быть все вопросы. Я не придал этому сообщению особого значения, а зря.
Позднее, в институте мне станет ясным, что любовный отбор в советские шпионы начинался у коммунистов с ранних юношеских лет.
А между тем, вербовщики в шпионы уже опоздали. В плотных рядах единых, как никогда, советских граждан появился неожиданный враг. Враг режима, враг страны, в которой я жил. И врагом которой остаюсь до сих пор. Что же заставило меня перейти на сторону врага и оставаться там? Его техника связи, плюс страстное желание работать в эфире и общаться со всем миром. Такое исподволь происходит со многими русскими: с лётчиком, впервые севшим за штурвал американского самолёта, танкистом, посидевшим в американском или английском танке после Т-34, охотником, взявшим в руки бельгийское или немецкое ружьё. Почему? Потому что все эти вещи были спроектированы мастерами, сделаны руками свободных людей, отвечающих за свой труд и не любящих переводить добро на говно. И, разумеется, после сопоставления с аналогичными по назначению изделиями, произведёнными в СССР, и плюс после прослушивания из репродуктора кремлёвского вранья о том, что наша родина - самая что ни на есть из самых крутых, они, эти вещи, лучше любых "голосов америк", "би-би-си" и "дойче велле" убеждали советских людей в том, что их страна страшно убогая и отсталая во всём, кроме, разумеется, политвранья. Наши коммуняшные политчинушки и гебня не очень хорошо разбирались в технике, поэтому и не подозревали о том, что такая вот антисоветская пропаганда - сделанными за рубежом отличными вещами - на порядок действеннее любой иной.
Выше отмечалось, что мне посчастливилось купить в Архангельске американский приёмник AR-88F, но с самой первой лендлизовской вещью я познакомился в Вологде ещё на СЮТ у Бори Семёнова. Как-то придя в начале 1967-го после занятий из техникума в СЮТ, я увидел, что весь Борин радиокружок столпился в большой комнате вокруг какого-то устройства, окрашенного в чёрный цвет и опутанного толстыми экранированными кабелями. Боря объяснил нам, что это большой американский 100-ваттный самолётный КВ передатчик из авиабазы Кипелово, где обитались тогда стратегические бомбардировщики Ту-95 и имелись ядерные бомбы. Каждый, кто ехал на автобусе в Череповец, видел эти огромные элегантные туполевские сигары, (по своим пропорциям плоскостей всегда напоминавшие мне мою первую любовь Олю, имевшую почти баскетбольный рост, маленькую грудь и ручки, как у хорошего орангутана) взлетающие и идущие на посадку со страшным рёвом своих четырёх турбовинтовых двигателей.
Передатчик стоял на полу, он был покрашен матовым чёрным муаром, тем самым black wrinkle enamel, совершенно новым, нигде не тёртым, как будто и не прошло 20 с гаком лет с момента окончания войны. На его передней панели была приклёпана большая бирка, на которой, кроме типа устройства, было с отличным качеством вытравлено и зеркально отполировано название фирмы: BENDIX USA.
Я не мог тогда знать, что это знаменитый AN/ART-13, спроектированный и сначала изготовленный на фирме Арта Коллинза, а уж потом тиражировавшийся в войну на ряде других заводов США. Рядом с передатчиком лежали ещё коробки и устройство, похожее на большой электромотор.
Это умформер - объяснил нам Боря. На него подаётся постоянка 28 вольт, напряжение бортсети самолёта, а он вырабатывает кучу более высоких напряжений, необходимых для питания ламп. Но вот незадача, продолжил он. Умформер потребляет максимальный ток 32 ампера, а у нас выпрямитель ВСА-5 может выдать лишь пять, да и то он вшивый-селеновый. Поэтому даже без выхода на передачу мы навряд ли сможем его запитать.
Без выхода на передачу, а лишь в готовности передатчик потреблял меньше, чем 32 ампера, и Боря решил рискнуть выпрямителем. Он не знал, что при начальной раскрутке эта машина потребляет кратковременно все 100 ампер!
Питание было подключено, толпа молодёжи отступила на шаг подальше, и Боря включил ВСА. Раздался пронзительный и леденящий душу вой разгоняющегося умформера. Впечатление было такое, будто на станцию юных техников вломился динозавр и хочет поохотиться. Обитавшийся в СЮТ местный кот от такого "сверхкотовеческого" звука развил максимальную скорость и вылетел ракетой в форточку окна второго этажа на улицу. Лампы передатчика засветились приятным нежно-золотистым цветом накала. Там была одна огромная - 813А, пара модуляторных 811A - поменьше, а также драйвер на парочке 1625 и задающий на 837.
Наша радость длилась очень недолго. На мостах ВСА-5 закипел и завонял селен, и через несколько секунд выпрямитель тихо сгорел. Как ни жаль нам было великолепного подарка авиаторов, Боря принял решение разобрать передатчик на детали. Он был слишком сложен для нашей станции юных техников, мог даже настраиваться автоматически на несколько запрограммированных механическим путём частот. К тому же, с ним не было никаких схем и описания, которые бы позволили хотя бы изготовить к нему сетевой блок питания 220 вольт. Изготовить же блок питания на 28 вольт и 40 ампер постоянного тока вместо ВСА было ещё сложнее: в 60-е годы в стране ещё имелся огромный дефицит на мощные полупроводники, поэтому отыскать где-то кремниевый или германиевый диод на 5-10 ампер или транзистор на пару ампер было невозможным делом - их нигде не было. Если бы я знал тогда в подробностях, какую великую для истории вещь Боря собрался разбирать, я приложил бы все силы, чтобы спасти уникальное изделие и ввести его потом в строй на своей радиостанции. Но даже если бы это было так, у меня почти не было шансов на такой подвиг. Боря, как и все, опасался гебни, а также, возможно, в уме уже запланировал умыкнуть себе домой часть самых дефицитных компонентов этого передатчика для постройки усилителя.
Через некоторое время я получил ещё более великолепный шанс познакомиться с техникой врага и окончательно перейти на его сторону. Было это, кажется, уже летом или осенью следующего, 1968-го. Летом я сдал экзамен по знанию азбуки Морзе на первый спортивный разряд, приняв участие в зональных соревнованиях в Петрозаводске, получил книжку и значок перворазрядника, а значит, мог открыть свою радиостанцию 2-й категории и иметь законную возможность работы в эфире с капстранами.
Но документы в Вологодской ГИЭ у меня принял её начальник Донат Александрович Соколов, UA1RK, лишь на 3-ю категорию ввиду того, что ранее, до того я не имел ещё своей радиостанции, и у меня ещё не было ни среднего специального, ни тем более - высшего образования по профилю радио. А следовательно, необходимо было какое-то время поэксплуатировать самую низшую, начальную категорию КВ радиостанции.
Галя Галахова знала о моей крайней нужде в аппаратуре, и однажды сказала мне: Сергей, тут один любитель у нас открылся новый, полковник. Получил позывной UA1RO. Приехал откуда-то с Дальнего Востока, видимо, ушёл в отставку. Привёз кучу американской аппаратуры и кое-что хочет продать. Я спросил Галю, а как он в плане достижений на КВ и мастерства радиста? Галя иронически ответила: я мало что о нём знаю, но телеграфа он не знает, а получил первую категорию. Как же так? спросил я её. Для нас, молодых операторов, это звучало кощунством. Всё равно что на боевое знамя войсковой части с изображением великих Ленина и Сталина кто-то нахаркал бы блевотины, вытер алым полотнищем мочу и кал в сортире и потом прополоскал бы в выгребной яме.
Да вот уж так, сказала Галя и пожала плечами. Она тоже не одобряла то, что можно было прямо назвать совковой коррупцией.
Я пришёл по указанному Галей адресу. Это был старый деревянный дом-развалюха, каких было тогда много в патриархальной Вологде 60-х годов. В городе почти не было никаких новостроек, тем более - новостроек благоустроенного жилья. Так что и полковников селили в деревяги без особых удобств. Дверь в квартиру на первом этаже мне открыл человек в военной форме подполковника, на вид ему было лет пятьдесят. Мы познакомились. Офицер пригласил меня в большую комнату, где располагалась радиостанция. Взгляд на неё был для меня немалым потрясением. Я увидел знакомый мне AR-88, увидел огромный передатчик, офицер пояснил, что это BC-610 из комплекта SCR-399, увидел волномер BC-211, было там ещё что-то, но всё абсолютно и с иголочки новое. В общем, казначейская комната отца уток Мак-Дака!
От аппаратуры даже исходил своеобразный запах новой техники. Это не был запах краски, просто, видимо, пахло какими-то американскими абсорбентами, возможно, силикагелем, так как распаковано всё было недавно. Подполковник сказал: я служил в Чите, там склады Забайкальского ВО, эта аппаратура была недавно списана с хранения, хранилась на складах с войны. Никто на ней никогда не работал, на данное время она морально устарела, вот её и отдают любителям. Он достал из-за дивана небольшой чемодан зелёного защитного цвета, это тоже была муаровая краска.
Вот я могу продать вам радиостанцию V-100B, сказал он. Это армейская полевая рация, 25 ватт, два диапазона 80 и 40 метров, но к ней нет ни антенн, ни солдат-мотора. Только сама рация и инструкция к ней на русском языке. Цена 50 руб. Деньги были для меня немалые, но я уже согласовал будущую покупку с родителями и протянул офицеру купюры. Приходите ещё, сказал он. Возможно, буду продавать ещё кое-что (назвав то, что мне было не очень нужно, тем более - за такие деньги). Спасибо, ответил я ему и распрощался. Больше об этом человеке, как и о его позывном, я никогда, ничего и нигде не слышал. Случайный в нашем хобби, нахапавший по везению фактически украденной у США военной техники (лендлиз подлежал возврату, советским был лишь Амторг), видимо, он куда-то переехал, однако, свой шикарный новый передатчик BC-610E он продал уже за пределами региона, иначе мы бы о нём сразу узнали. Тем не менее, спасибо тебе, подполковник, за ненароком преподанный мне, юноше, двойной урок презрения к совку.
Намного позже, уже после крушения совдепии и прихода быстрого Интернета стала поступать информация из первоисточников - США. И я с удивлением узнал, что авиационные передатчики T-47 (AN/ART-13) не поставлялись в СССР по лендлизу во время войны. Они применялись на стратегических бомбардировщиках Б-29, которые также не поставлялись в СССР. Откуда в Вологде мог появиться такой передатчик, да ещё в новом состоянии? Версий может быть в основном три. Передатчик мог быть снят с самолёта Б-29, совершившего вынужденную посадку на аэродромах ТОФ в конце войны после бомбёжек Японии. Таких посадок было всего 3 или 4. Самолёты садились повреждённые, у которых не было шансов вернуться на свои островные базы в Тихом океане. Поскольку у СССР с Японией был мирный договор, СССР интернировал и самолёты, и экипажи, но потом очень тихо и втайне от японцев экипажи получали через 2-3 года возможность вернуться в США через Иран. То есть, они имели своего рода отпуск прямо посредине войны и пребывали в СССР хотя и в спецдомах отдыха с охраной, но в комфортных условиях. А самолёты после войны использовал Туполев для копирования и создания советского аналога. Был скопирован и этот передатчик. Он широко используется по настоящее время как Р-870, или "Дунай". Выпускался в Ташкенте и Горьком.
Вторая версия - передатчик мог быть снят с самолёта, захваченного или повреждённого в ходе корейской войны, либо как складской ремонтный комплект к этим самолётам. То есть, это военный трофей. Третья версия малореальна, но всё же имеет право на существование. В ходе войны в СССР поставлялось много самолётов
А-20 и Б-25. На них стояло другое, более старое радио- и навигационное оборудование, однако, можно допустить, что на какой-то из самолётов для определённых целей был установлен новый комплект вооружения, и по недосмотру он был отправлен в СССР.
Когда мне было 12-14 лет, мы жили тогда в пос. Коноша Архангельской области, родители работали в дистанции пути ПЧ-18 Северной ж. д. . Рядом со зданием дистанции была мастерская ПЧ, и я с удовольствием ходил туда как в школу на уроки труда. Начальник мастерских Потолов Виктор Иванович знал, что мои родители - инженеры ПЧ (мой отец как-то познакомил меня с Потоловым) и не прогонял меня, наоборот, в каждую свободную минуту стремился рассказывать и показывать пацану привезённые из Германии репарационные гитлеровские, а также отечественные станки, что именно на них делают, как они работают, в общем, всё это было очень для меня интересно. Был доволен и Потолов, так как видел мой огромный интерес к людям технических профессий. В мастерских тогда работали слесари-асы своего дела Володя Свитцов, Герман Романов. В молодости, в военные годы они трудились на оборонных оружейных заводах Ижевска и умели ремонтировать оружие. Они могли работать на любых станках и изготавливать весьма сложные детали. К сожалению, все эти неординарные, одарённые выдающимся талантом искусных мастеров люди в итоге спивались и заканчивали жизнь от неумеренного употребления спиртного. Такова была обычная рутинная жизнь в совке.
В мастерских часто ремонтировали отечественные бензоагрегаты АБ-2 и АБ-4, которые использовались для питания шпалоподбоек при ремонте путей на станциях и перегонах. Шпалоподбойки - это своего рода вибраторы для заталкивания щебня под шпалы и надёжной фиксации решётки рельсового пути от возможных перемещений в балластной призме.
Но однажды, когда в очередной раз я зашёл в мастерские, я увидел необычный агрегат, не похожий на АБшки. Это был своего рода продолговатый
короб с выпуклой крышей и дверцами, откидывающимися вверх, длиной около двух с половиной метров, с высотой и шириной поменьше метра, окрашенный в оливковый маскировочный военный цвет хаки. Виктор Иванович объяснил мне, что это американский бензоагрегат от станции орудийной наводки, которая могла наводить одновременно несколько орудий на цель. Он значительно мощнее и комфортабельнее наших АБшек, запускается от стартера, как мотор автомобиля. И работать с ним одно удовольствие. Однако, старый мастер посетовал, что документация к нему только на английском, то есть - по сути дела, её нет, и можно смотреть лишь картинки. В Коноше в те времена не было ни одного учителя английского, который мог бы качественно перевести технический текст на русский без заморочек. К тому же, не было и запчастей, то есть, когда агрегат ломался, всё надо было делать своими руками, а это не всегда возможно. Повидимому из-за этих негативных факторов американские бензоагрегаты долго в ПЧ не проработали. Поставка их осуществлялась официально через отделы снабжения МПС, так что наверняка они были переданы туда из армии. Судя по внешнему виду, тот короб, что я увидел в мастерских, весьма напоминал источник питания станции орудийной наводки SCR-584, снятый с двухосного возка-прицепа.
Для нас, молодых людей, только начинавших своё знакомство с миром разнообразной техники, как при изучении профессии, так и в хобби, было некоторым потрясением осознать, что американская техника военной связи 1941-45 годов была далеко не произведением искусства, достойным Эрмитажа, как мы, неопытные студенты, готовы были с восторгом считать в 1966-67 годах при первых встречах с ней, просто она была такой, какой и должна быть военная техника любой приличной страны. Прежде всего - удобной для ведения боевых действий. По возможности легко переносимой, легко обслуживаемой, с хорошими тактическими данными. Немецкой трофейной аппаратуры в нашем любительском обиходе не встречалось. Не из-за запрета КГБ, просто её досталось в трофеи относительно мало (немцы всё аккуратно уничтожали перед сдачей в плен) и далеко от тыловой Вологды. Причём, большинство новых образцов техники вермахта было направлено трофейными командами в столичные радиоНИИ, откуда они не вернулись, либо осели в столицах. Японской самурайской техники связи не было совсем, и это долгое время было для меня загадкой. Её практически не было даже в виде отдельных деталей после разборки.
За всё время радиолюбительства, а это более 40 лет, мне удалось обнаружить в СССР лишь одну-единственную деталь от японской военной радиостанции:
Вопрос прояснился совсем недавно.
Зато у нас была хорошая возможность сравнить военную технику связи США с отечественной. Результат сравнения приводил в тихий ужас. Довоенная аппаратура РККА практически отсутствовала. Её было выпущено столь мало, и та, что была в армии, столь сильно подверглась невзгодам первых месяцев войны - и захвачена немцами, как трофеи, и уничтожена в боях, да и просто разобрана при войсковых ремонтах на запчасти при отсутствии поставок в армию, что в ДОСААФ её невозможно было отыскать. А вот аппаратура РККА выпуска 1944-45 годов (РБМ, А7А/Б, РСБ/Ф, РСИ, 10-РТ, КВ/М) на складах была, следовательно её выпуск для армии стал количественно приемлемым примерно тогда же. Однако ужас от сравнения был вызван запредельно крайней убогостью техники связи СССР даже этих лет. Первая мысль, что приходила на ум: и с этим-то вот металлоломом нашим дедам и отцам надо было не просто воевать, а ещё и бить врага, рисковать жизнью и побеждать??? Да пропади оно пропадом, такое государство, если оно не может обеспечить свою армию, своих солдат самым элементарным!
Часть II
Помолвка
Как-то в один из зимних вечеров 67-68 годов на UA1KIA (Наб. VI Армии. 85) сидевшая за ключом Галя сказала мне - "Смотри, как классно работает эта девушка! Я давненько за ней наблюдаю." Действительно, в эфире работала некая Люба с коллективки Ярославского радиоклуба UA3KHA. Скорость была под 250, сплошные разговоры, с чехами болтала на чешском, с болгарами - на болгарском, с немцами - на немецком. Полиглот, да и только.
Кто-то из вологжан балдел, почему ее не закрывают - в те времена все было очень строго, и на меня от вологодских (был такой Крутиков Л. А. ныне покойный) тоже потом капали доносы в КГБ... Кто ж знал, что перед нами не простая Люба, а военнослужащая Минобороны СССР и оператор 1 класса.
Галина сказала - ты ведь скоро едешь на практику туда, вот и познакомься с этой Любой!
Надо сказать, что мы все тогда были буквально влюблены в эту очень красивую и тактичную женщину - нашу Галину Борисовну, но она была прилично, лет на 10 старше нас, и конечно, не могла никому ответить взаимностью, хотя и была свободна на то время.
Приехал я в Ярославль весной следующего 1968 года, кажется, 12 или 14 марта. Пока устраивался на работу в локомотивное депо помощником машиниста электровоза, пока искал жилье, и договаривался с родственниками, прошло некоторое время. Я уже не помню, когда я пришел на Крестьянскую, 19, (сегодня - ул. Андропова, а Ярославль в целом - один из самых краснопупых городов по топонимам большевизма) где в комплексе низких каменных зданий 17 века в те времена располагался радиоклуб. Где-то была середина марта 1968 года.
Увидел на втором этаже закрытую дверь, из-за которой раздавались звуки морзе, приоткрыл. В небольшой комнате за "Мельником" (военный КВ-приемник ВМФ) и мощным американским передатчиком BC-610 сидела строгая девушка восточной внешности. Она недовольно посмотрела на меня и сказала - закройте дверь с той стороны. Это и была Люба.
Я обалдел от такого гостеприимства, чуть было не закрыл дверь, но робко сказал восточной красавице - я вообще-то из Вологды...а Вы, наверное, Люба? Да. Тогда заходите-был ответ. Скоро подошел и начальник станции - Андрей Петрович Ляшков, пожилой мужчина.
Мы разговорились, и меня пригласили заходить почаще. Скоро мы перешли на ты, и Люба уже показывала мне свой город, водила в кино. Познакомила меня и со своими родителями. Я сразу понравился своей будущей теще, что впоследствии и решило дело с нашей с Любой свадьбой.
На свадьбу я подарил Любе однополосный SSB/CW передатчик с кварцевым фильтром (кварцы от "Урожайки" мне подтачивал сам Лобанцев по просьбе Галины) и выходом на ГУ-29, который был сделан на шасси блока tone keyer unit американской стойки DR-89 разнесенного приема, я к тому времени уже учился в ЛИИЖТе. Вскоре Люба переехала ко мне в Ленинград и стала работать на ПРЦ штаба ГО Питера в Тосно, там же мы снимали комнатку в 1972-73. Так начиналась наша радиолюбительская семейная жизнь...
Часть III
Первый бой лейтенанта Матвеева
Эта история относится к разряду неприличных, хотя ей уже очень много лет. В чем ее неприличие? Да примерно в том же, в чем и история жены полярника Петра Ширшова героической "Женечки" Евгении Александровны Гаркуши, или история знаменитой певицы Лидии Руслановой. Личность против государства – кто сильнее? И если о судьбе Руслановой, искалеченной кремлевскими уголовниками, начинают понемногу на ТВ рассказывать правду – такова громадная мощь ауры певицы, а о судьбе Женечки, пошедшей на смерть, но не продавшей свою честь палачу Берии, писали кое-что хотя бы во времена перестройки, то моя история и история моей семьи, попавшей под брежневский бульдозер, уж и совсем неприлична. Люди прочтут, и скажут: и такое наша власть могла делать с людьми? а зачем?
И не только могла, но и продолжает делать! Реабилитации нет до сих пор! И все потому, что история эта неудобна и опасна для нечестного государства. Она уже убила одно такое – СССР, теперь его правопреемник стоит на перепутье: слава и уважение в традициях Российской Империи или же позорный конец очередного тоталитаризма? Уважение прав личности, одного человека, или обращение с ним, как с винтиком, до сворачивания резьбы?
С 1918 по 1991 год на каждого, кто жил в России, обрушивается ранее не слыханное насилие : пропаганда большевизма. Она была просто чудовищной, и она содержала лишь одну ложь. Ложь, приправленную крайне незначительным количеством искаженных и передёрганных шулерским образом фактов, которые от этого передёргивания перестали ими быть.
Императорская Россия экспортировала зерно. После войны в конце 50-х У. Черчилль написал в своём дневнике: "Я всегда думал, что умру от старости. Но сегодня я узнал, что СССР импортирует хлеб, и я понял, что умру от смеха."
Что же экспортирует СССР вместо хлеба? Ложь.
С 1917 по 1991 год СССР-РСФСР экспортировал одну ложь. Не удивляйтесь появлению в Третьем рейхе доктора Геббельса - он учился лжи у нас. Хороший был ученик.
Проф. Вяземский из МГИМО очень точно сказал: "Ленин - князь лжи."
В моём возрасте я знаю от моих предков, какой была императорская Россия. На меня тоже обрушивались потоки этой ленинской лжи, начиная с детсадика и школы, она была всюду, и я ей верил. Но верил до поры, до времени. А ведь родители не могли мне сказать, что живём в фашистской стране. Все пошли бы в тюрьму. Дошёл я до всего сам, где-то к 20-23 годам. Просто, узнавая людей, знакомясь с ними, я обнаружил странноватую закономерность: что ни коммунист, то отборная сволочь. И наоборот. Случайностью это быть не могло. Я поделился своим наблюдением с отцом. Он тихо сказал: об этом - никому. И только тогда я понял, что страна оккупирована врагами.
Поэтому все, кто поддался ленинскому вранью по собственной дурости, либо лукаво это враньё использует в своекорыстных интересах - все они мои враги. Никакого согласия и примирения с ними быть не может.
Понятно теперь, почему танки Грачёва и Ельцина били прямой наводкой по макашовцам, засевшим в Белом Доме?
В последние месяцы моей производственной практики в депо Ярославль-Главный ТЧ-1 Северной ж. д. меня, как помощника машиниста, нарядчики депо часто придавали в так называемую подмену в бригады разным механикам (на дороге машинистов называют механиками ещё по дореволюционной привычке). Связано это было с тем, что я был практикантом, а слаженные и постоянно ездившие бригады из длительно работавших вместе машинистов и помощников могли иногда разбиваться по разным причинам - бытовым или медицинским. Отпуск, лечение, гособязанности и так далее. В этом случае я начинал работать с каким-то совершенно незнакомым мне механиком, а в депо их было много. Незнакомым как в плане его человеческой порядочности, так и технического уровня. Однажды меня определили на явку в бригаду к машинисту Борису Монахову. Ранее я совершенно не знал этого человека. Был он лет 45, ближе к 50, коренастый, небольшого роста, с животиком. Видимо, скоро на пенсию. Работал я с Монаховым осенью 1968 года около двух месяцев, когда практика уже заканчивалась. Нельзя сказать, что мы сдружились, как нельзя и сказать, что мы конфликтовали. Он был ровным и нейтральным в общении, иногда указывал на мои просчёты, и я поправлялся, охотно слушал меня в 10-часовых рутинных поездках, когда всё идёт по плану, и можно в кабине поговорить под долгий монотонный стук колёс и шум мощных вентиляторов, охлаждающих работающие тяговые электродвигатели электровоза. Не был Монахов и каким-то настырным, без оснований непрерывно и занудно опекающим молодого помощника наставником. Что в нём было странноватым - это то, что, как мне показалось сначала, у него совершенно не было чувства юмора, на шутки и анекдоты он не смеялся, а иногда лишь натянуто улыбался из вежливости. Монахов был коммунистом, это было видно на досках партактива в депо. Однако, его деповская карьера и прошлое совершенно не были мне известны. Обычно те из механиков, кто отработал там всю жизнь от кресла помощника и до пенсии, были хорошо известны всем, чаще всего они были машинистами-инструкторами, почётными железнодорожниками, орденоносцами. У Монахова производственных наград не было, несмотря на возраст, или же, может и были, но он их не афишировал. Фронтовые должны бы по его годам быть, но поскольку я не помню ни его отчества, ни года рождения, поднять эту информацию невозможно.
Работая с этим человеком, я видел, что он никогда не доверял молодому помощнику, например, при движении назад в горловинах парков и станций, сдавая электровоз под состав, именно помощник наблюдает за огнями маневровых светофоров и положением стрелок, докладывая машинисту. С первых минут нашей работы, когда я доложил машинисту "белый, стрелки наши", Монахов сорвался с места, подбежал к моему окошку и выглянул назад, отстранив меня. Убедившись в правильности моего рапорта, он вернулся обратно и привёл электровоз в движение. Впоследствии он делал это много раз при возникновении аналогичной ситуации. Разумеется, это было всецело правом механика - контролировать и перепроверять действия молодого помощника, однако в данном случае ответственность за возможное ложное сообщение о состоянии сигнала и готовности маршрута была юридически на мне, как на члене локомотивной бригады, и он не мог этого не знать. Ни один из десятка машинистов, с кем я работал в паре до Монахова, таких странных (это мягко говоря) поступков не совершал. Принцип у всех мужчин в бригадах был один - работаем вместе, вместе и отвечаем. Если же помощник машиниста, возможно, провинился и не заслуживает доверия, то начальству пишется рапорт, и провинившееся лицо отстраняется. Монахов рапорта руководству депо на меня не писал, так как никаких формальных оснований к этому у него не было. Я же не расстраивался особенно, списывая недоверие и подозрительность Монахова на его предпенсионное состояние. Однако, практика закончилась, и мы расстались, как говорят, не прощаясь.
Спустя месяц, уже в техникуме, меня вызвал к себе наш руководитель группы Э-15 Борис Михайлович Честнов. Закрыв дверь кабинета, он протянул мне какую-то кучу бумаг и сказал: вот, прочтите. О, Господи! Это было написанное убористым почерком от руки на пяти листах заявление Монахова, адресованное директору техникума.
В нём обстоятельно-убедительным стилем доноса фирменного сталинского вертухая излагалось, что практикант техникума Сергей Матвеев - враг советской власти, ненавидит тов. Сталина, политически неграмотен, морально неустойчив, может нарочно сообщить машинисту ложные показания сигналов, чтобы подвести его под статью и далее в том же духе. В конце доноса делался вывод: Матвеева ни в коем случае нельзя направлять для продолжения учёбы в институт ввиду его антисоветизма и неуважения к ленинской партии. Я прочитал и застыл в ожидании, глядя на Борю:
И что теперь? -А вот что, сказал Боря, взяв у меня монаховскую писанину, потом порвал листы доноса несколько раз вдоль и поперёк и выкинул обрывки в мусорную корзинку для бумаг. После этого поглядел мне в глаза и негромко сказал с некоторым сарказмом: Впредь друзей для разговоров внимательнее выбирать будете! Идите!
Марая свой донос, коммунист Монахов был абсолютно прав, полностью раскусив и разоблачив врага советской власти и будущего непримиримого антикоммуниста Матвеева. Однако, он не учёл самую малость: И мой наставник Борис Честнов, и знавший моего отца много лет директор техникума Борис Павлович Денисов были, как честные и достойные люди, не на его, Монахова, стороне.
Когда я уже учился в институте и пришёл летом в депо подработать, меня с удовольствием приняли (корочки пом. машиниста и талоны были действительны ещё несколько лет). И мы с Монаховым где-то у депо мимолётно столкнулись, когда я уходил в очередной рейс. Увидев меня, он всё понял, и какой же дикой злобой вспыхнули его звериные маленькие глазки!
Юрий Гагарин
Одним из тяговых плеч нашего депо являлось грузовое плечо Ярославль-Александров-Орехово, вести поезд по которому наша локомотивная бригада была вызвана вечером 26 марта 1968 года. С середины марта мы, студенты техникума, работали дублёрами помощника, осваивая все премудрости этой специальности, будучи третьими лицами в бригаде.
Слева - её муж Станислав.
Морозычевы оба были признанными авторитетами парашютного спорта страны.
Квалификацию Морозычевой и Терешковой даже смешно было сравнивать.
Кроме одного пункта: лояльности советской власти. Тут Валентина была не то что на первом месте, она была звездой.
А Таня всегда ненавидела советскую власть. Бывая за рубежом, она правильно поняла, где она жила.
В детсаде пополам с тюрьмой.
Трагедия семьи Морозычевых была в том, что их любимый спорт был частью уродливой системы ДОСААФ, монстра, готовившего пушечное мясо для войны СССР за завоевание мирового господства. Господства КПСС и пролетариата.
Господства тех, кто на наши деньги строит щас шубохранилища.
Поэтому Таню не только не пустили в космос, сказав, что она якобы беременна. Это случилось уже потом, после того, как её исключили из отряда космонавтов. Исключили за то, что не прошла тест на лояльность.
Не пройти тест было несложно: разговоры девушек гебня записывала и прослушивала. Любые неосторожные высказывания могли поломать карьеру. И ломали у многих космонавтов.
А потом их ждало отстранение от работы и спорта, издевательства чиновников,
путь к бутылке, который прошли миллионы. И сердце не выдержало.
Сейчас никого из семьи Морозычевых уже нет в живых. Даже их сын Андриян (названный Таней в честь космонавта А. Николаева) погиб в автокатастрофе...
Татьяна Петровна Торчилова одно время работала учительницей рисования в ярославской школе 74, где училась моя жена Люба.
Выбор профессии
Заканчивая техникум и получая направление в институт, я уже не хотел продолжать образование, как инженер электротяги.
Девушка Оля уже забылась, к тому же её мать Надежда была типичной совковой учительницей, обожавшей Павку Корчагина и Павлика Морозова, и иметь такую тёщу мне категорически не хотелось. В отличие от неё, супруг Николай, из крестьян, бывший фронтовик, работавший машинистом, единственный в местном локомотивном депо не был коммунистом - по свидетельству парторга депо, ветерана МПС Дубинина Анатолия Максимовича, который так и не смог понять, почему Коля не член. Партия таких людей всегда держала под каблуком, и Коля, отважный натурой, не злой нравом, с умелыми руками, скромный и артистичный мужик, не возражал, прикладываясь иногда к бутылочке. Даже после крушения в 1991 году своей незыблемой и монолитной веры - ленинского СССР, Надежда Ивановна ещё довольно долго, каждый раз идя к себе домой из поселковой бани в жёлто-коричневом по стилю "Билайна" полосатом платке, с тихой грустью вспоминала (согласно её убеждениям, вбитым в голову из репродуктора десятилетиями пропаганды) якобы весёлую, беззаботную и сытую жизнь колхозников в сталинских колхозах, а также сокрушалась, что у её дочери новые власти вероломно отняли такую удобную для пропитания халявную оборонную кормушку. Красивый домик на Песчаном опустел и продан каким-то новым русским. Царство небесное Николаю и Надежде.
С Любой отношения были в стадии помолвки, и она ожидала от меня поступления в институт, то есть - избавления от перспективы гнусной красной армии, где навсегда потеряли здоровье уже двое моих сверстников - Виталий Блинов, одногруппник по техникуму и Анатолий Волков, друг охотничьего детства. Оба служили в ракетных войсках: Виталий в стратегическом полку Таманской дивизии, в бескрайних саратовских степях около знаменитого Татищева, а Анатолий - в тактических Северного флота, около Мурманска, в Сафонове. Витальку страшно простудили в нарядах и караулах, выдавая солдатам не соответствующую степным 50-градусным морозам и диким ветрам одежду, видимо, все тёплые вещи были уворованы снабженцами ещё где-то на складах, а Толя сильно облучился от фонящих, кое-как сляпанных в Сарове ядерных боеголовок, и когда после дембеля он женился, то уже не мог иметь детей. Выносить тяготы и лишения армейской жизни можно, когда знаешь, что твои командиры заботятся о тебе и в обиду не дадут. А если они относятся к тебе, как к пушечному мясу, которое можно списать и наплевать, то здесь дело уже совсем другое, такое же, как испытал Володя Омельчук в ГСВГ, но об этом чуть позже. Короче, мы с Серёгой Растопчиновым решили поступать на электротехнический факультет, а не на электромеханический, и на кафедру специализации - радиотехника. С нами был ещё один техникумовец - Коля Ледков (царство небесное), который был выпускником группы ЭС-14 (энергоснабжение) и довольно долго не мог определиться с выбором специализации.
В итоге он выбрал кафедру ЭВМ, что сегодня бы выглядело наилучшим решением, но тогда это было ещё явно преждевременно. Вычислительная техника и её материальная часть в конце 60-х ещё находились в "ледниковом периоде", а эпохальный момент появления самой первой ПЭВМ IBM PC XT был отделён от нас 11 годами.
Пятёрка по физике означала безусловное поступление сразу.
День "Икс" 1 августа 1969 года настал. Мне повезло, я уже не помню, кто у меня принимал - мужчина или женщина, однако, я отвечал по билету обстоятельно и чётко, хотя и не мгновенно, но достаточно быстро, чтобы мой экзаменатор остался убеждён как в моих знаниях, так и в отличной оценке без дополнительных вопросов. А вот Палыч чуть не завалился, ему попался очень въедливый доцент, который не терпел нестандартных подходов. А Палыч любил оригинальничать при решении задач, в результате получил кучу допвопросов, на которые очень долго отвечал. Однако доцент понял, что Сергей материал знает, и поставил ему пять. Таким образом, мы с ним попали на электротехнический факультет, и на кафедру радиотехники, где заведовал сам "папа Рамлау" - проф. и к.т.н. Павел Николаевич Рамлау, заклятый враг Пистолькорса, бывший лаборант самого великого М. А. Бонч-Бруевича из не менее великой Нижегородской ЦВИРЛ. Остальные парни из нашей группы все прошли на электромеханический факультет, не изменив техникумовскому направлению.
Но особенно наглядно оценить, что безразмерный и неосторожный спорт делает с его поклонниками в пенсионные годы можно, нет, не по Мухаммеду Али (R.I.P.), его спорт уделал намного раньше, но ведь и жизнь свою, и здоровье тоже этот боксёр продавал за огромные деньги, то есть, отлично знал, что делал. Увидеть можно по нашему бессменному лидеру.
Года три-четыре назад все мы могли видеть на телеэкранах, что он стал испытывать значительные проблемы с поясничными болями, это удел всех спортсменов, совершающих всевозможные броски соперников, вес которых не 20 и не 30 килограммов, а может достигать и 90-100.
Точно такая же проблема была и у нашего Кости Уланова.
Но на стороне Костика не было всей мощи главсанчасти управления делами Президента и больницы номер 4 Кремля. А по Владимиру Путину мы можем видеть, что несмотря на всю эту врачебную мощь современной медицины, и стоять неподвижно, спокойно и ровно у трибуны он не в состоянии больше нескольких секунд, да и сидит тоже, забившись, как мышь, в угол кресла. Это и есть цена его чёрного пояса к старости. Так что, всегда берегитесь Большого Спорта, господа, так же, как и Большого Спирта.
Не ускользнуло от внимания ДОСААФовцев и то, что я занимался КВ на радиостанции Вологодского радиоклуба, поэтому инициатива обращения исходила от них. Вероятно, не без участия вездесущих спецслужб, незаметно подталкивающих молодых студентов в нужном для армии направлении. КВ радиостанция ЛИИЖТа UA1KCU, существовавшая с 1959 года, в то время была без коллектива и без руководителя. Однако, за ней числилось прекрасное помещение в самом центре институтского комплекса, напротив кафедры начертательной геометрии. Хотя я бывал за 50 лет работы в эфире на многих коллективках, такой роскоши, как в ЛИИЖТе, видеть не пришлось. Учебное заведение было построено в начале XIX века с любовью и заботой для студентов, чтобы у них было всё.
Напротив кафедры, через шикарный коридор, сияющий лакированным дорогим дубовым паркетом и, как широкая бурлящая река, до позднего вечера полный студентов, спешащих в обоих направлениях, была скромная дверь на лестничный марш, который не ремонтировался много лет, вероятно, с самого 1917 года. Эта лестница именовалась Катиной лесенкой, история этого имени была уже скрыта в глубине веков, но полагаю, что помещение станции как раз и служило квартирой той легендарной Кате, возможно, простой уборщице. По существу, это была однокомнатная квартирка, крохотная, метров 12, но с коридорчиком и туалетом. Ничего лучше для радиостанции придумать было нельзя.
Единственное окно выходило во двор института, и даже уже висела готовая антенна - длинный провод 128 метров, вернее, это был даже не провод, а медная шинка сетевой обмотки размотанного сварочного трансформатора. Кусок этой шинки, уходя со станции, я откусил и храню как память.
Заводилой всего этого дела был штатный инструктор ДОСААФ института, получавший за это зарплату. Фамилию его я уже забыл, но мужик он был хороший, энергичный и не дурак. Мне было предложено оживить коллективку и плюс всяческая поддержка.
Я согласился, и за короткое время (прям чудеса какие-то) было получено разрешение первой категории для коллектива и разрешение второй категории на мой личный позывной UA1LR. Позывной для коллективки UA1KCU, через короткое время сменённый шизодурдомной реформой В. Б. Громова 1970 года на UK1ACU, выбирать было не надо, его сохраняли в ГИЭ.
Поскольку мой вологодский позывной UA1RR (Rail road) применять в Питере было нельзя, мне пришлось выбирать заново из не очень многих вариантов. Я остановил выбор на LR (Leningrad radio), как единственном свободном на L.
Эти буквы суффикса совпали с инициалами моей будущей супруги (Любовь Равильевна), но это было чисто случайное совпадение. Позже в кулуарах ЛСКВ, сам Алексей Старков, UA1BX, указав мне на суффикс LR, покрутил пальцем у виска: "Совсем зациклился на бабах, парень!".
Алексей был доцентом, препом в ЛИАПе и вёл занятия в группе у моей школьной пассии Оли, которая к тому времени не только поступила в ЛИАП со второго раза, но уже и закадрила себе в мужья высоченного морячка-метеоролога, подцепив его во время своей летней подработки ж. д. проводницей. Я спросил Алексея, а почему вы так подумали? Он показал мне на карточку моей жены с позывным UV3MZ и сказал, Любовь Равильевна - ЛР, и позывной твой тоже ЛР. Я рассмеялся, попытавшись разубедить Старкова, но думаю, что он мне так и не поверил.
Вскоре на коллективку пришли и её законные обитатели: студент группы АР-77 (на два курса старше меня) Алексей Кутиков из Кандалакши, брат которого имел позывной UA1ZH и неплохо натренировал Алексея в работе телеграфом, а также локомотивный диспетчер Ленинград-Витебского НОД Владимир Исакович Омельчук, добродушный хохол из Винницы, самого сердца Хохляндии. Володя проходил в молодости службу в рядах ГСВГ, в войсках связи, там же изучил и телеграфную азбуку. О службе в Германии он вспоминал с отвращением, рассказывая, что только чудо помогло ему в нечеловеческих условиях поганой солдатской жизни передумать и отказаться от задуманного дезертирства - побега в ФРГ. Спустя годы Владимир доберётся в перестроечные времена до невиданных для радиолюбителя высот по желдоркарьерной лестнице и станет заместителем начальника Октябрьской ж. д. по пассажирской работе, оборудовав себе и друзьям коллективную радиостанцию в домике поста ЭЦ на ст. Фарфоровская, где я как-то побывал в 1996 или 97 году.
Кафедра начерталки и Катина лесенка находились совсем рядом с центральной вахтой института. Центральная вахта была отнюдь не там, где парадный вход на Московском, 9, доска с Лениным и уровень Невы при наводнении. Парадный вход и прочие входы по Московскому на ночь закрывались. Я не знаю, были ли там дежурные вахтёры на всякий случай, скорее всего, они были и где-то поблизости спали, но всё это великолепие закрывалось на замок после ухода вечерников и до следующего утра.
А вот вход-выход у центральной вахты работал постоянно и ночью, так как в институтском комплексе кто-то мог работать и всю ночь, например, аспиранты на вычислительных машинах ввиду дефицита машинного времени днём. После полуночи его тоже закрывали, но по звонку могли открыть, я несколько раз заходил таким образом, так как обитателей радиостанции дежурные вахтёры-бабки все хорошо знали. Центральная вахта была на втором этаже, а на первом к лестнице на вахту примыкала поликлиника института, и в случае разных форс-мажоров этот вход очень мог бы понадобиться.
С Московского проспекта левее парадного был вход через арку, которая была закрыта для въезда машин, но для прохода людей внутрь институтского городка железная калитка в ней была в те годы всегда по ночам открыта - о каких-то террористах Ичкерии, Аль-Кайеды или ИГИЛ в стране победившего красного террора тогда никто бы и подумать даже не мог. Я не знаю, дежурил ли в поликлинике по ночам кто-то из врачей, но свет там в каких-то кабинетах иногда был. Поскольку я уже 20 лет не был в Питере и не заходил в альму-матер, то ничего не могу сказать о нынешних в ней порядках. Параллельно корпусу начерталки стоял корпус Колонного зала, стены которых и образовывали вышеупомянутую арку и проезд до вахты и во дворик института.
Колонный зал поражал своим великолепием начала XIX века, вроде бы когда-то это была библиотека, но в наши дни зал использовался для торжественных и траурных церемоний. Иногда в нём стояла траурная доска с прикреплённым листом ватмана и фотопортретом в траурной рамке, когда кто-то из профессоров, препов или же студентов уходил из жизни по старости, болезни, или какой-то трагической случайности. Ни разу не довелось мне видеть в Колонном зале прощальные церемонии проводов, но полагаю, что такая честь оказывалась институтом лишь самым прославленным и заслуженным лицам. Два помещения для вахтёров находились в конце зала у лестницы, поэтому люди, входящие с улицы и поднимающиеся по лестнице, были хорошо им видны. Вахтёрами же работали в основном женщины пожилого возраста, мирные и невоинственные бабульки. Вредных среди них тогда не было ни одной, и кляузниц-доносчиц - тоже. Для того, чтобы попасть на Катину лесенку, а потом на станцию, надо было войти с Московского проспекта в арку, пройти небольшое расстояние до входа на вахту справа и подняться по лестнице на второй этаж мимо вахтёров. Старушки центральной вахты никогда не проверяли удостоверения или студенческие билеты, если рядом не было начальства (но эти проверки практически всегда были во всех общежитиях). После этого надо два раза повернуть налево, и вот она - Катина лесенка. Обустроившись на станции с Лёшей, и часто оставаясь там на ночь, вместо того, чтобы долго ехать на метро в общагу на Петроградской стороне или на 7-ю Красноармейскую, мы начали понемногу делать пиратские вылазки в ночной институт. Как уже говорилось ранее, напротив входа на Катину лесенку находился шикарный вход на кафедру начерталки, а слева от него в нише стоял обычный советский автомат с газировкой. Поскольку он часто и нагло воровал трёхкопеечные монеты, возмущённые студенты в отместку наносили по автомату удары, которые он выдерживал, однако со временем они всё же разбили стекло справа, тогда автомат обиделся и вообще перестал наливать сироп, но несладкую газировку за копейку продолжал выдавать. Выйдя как-то в коридор часа в два пополуночи, когда в эфире не было прохождения, при слабом дежурном освещении, нам удалось длинной отвёрткой тихо приподнять крышку бачка с сиропом через разбитое стекло, и опуская туда тонкую пластиковую трубочку - кембрик, высасывать сироп в стакан примерно так же, как это делают шоферы с бензином. Но очень скоро приторный сироп нам надоел, его по идее надо было тут же разбавлять за копейку простой газировкой, а это было чревато - автомат был очень шумным в процессе выдачи воды, трясся, гудел моторами, фыркал и чихал, что нас в ночной тиши демаскировало, и тогда мы, оставив его, пошли в дальние экспедиции.
А кого им было стеречь, если нигде ни души, а чтобы их разбудить, у них были и телефон, и звонок у входа. То есть, пространство Колонного зала мы преодолевали тихо, почти на цыпочках и не разговаривая, чтобы не разбудить спящих бабок. В одну из таких вылазок мы обнаружили в новом корпусе у Фонтанки, что помещение парткома ЛИИЖТа получило новую мебель, а старая была по частям разобрана и выставлена из парткома в просторный холл. Среди всего прочего нам понравился чёрный кожаный диван сталинско-бериевских лет, партийные желдорзадницы его не смогли просидеть, и он выглядел, как новый, но, конечно, старомодный. Лёша предложил как можно скорее отнести его на станцию и заменить существующий, который никуда не годился. На нём было невозможно спать, вдобавок, он был доверху заполнен пустыми бутылками от предыдущих поколений студентов-радистов. Если кто-то садился на диван, он издавал характерный лязг и звон бутылочного стекла. Предложение Лёши было дельное, и мы за несколько рейсов этот партдиван по частям перетащили и остались для бабок незамеченными. Как попутный трофей, была захвачена шикарная надверная стеклянная табличка с кабинета проректора, доктора технических наук, профессора Амелина, который к тому времени уже был на пенсии.
Старый же наш диван, изношенный в корягу, мы разгрузили от бутылок и тихо выкинули, чтобы не демаскироваться, вниз под одну из бесчисленных лестниц какого-то из корпусов, запрятав его поосновательнее. Поскольку выходы первого этажа на многих лестничных маршах института не использовались, то внизу образовывались своего рода тупики, или хранилища старой и даже порой весьма антикварной мебели. Иногда они заслуживали особого внимания, так как туда была когда-то очень давно выставлена мебель XIX века времён Пушкина и Николая I. Это были некогда прекрасные столы, бюро, шкафы ручной работы из красного дерева, которые можно теперь увидеть лишь в редких музеях.
Разумеется, вся старая мебель такого рода была беспорядочно складирована, сильно изношена, порой поломана, и покрыта толстым слоем многолетней пыли, но по ней вполне можно было составить представление, какие великие мастера столярно-мебельных дел жили в Питере раньше, и какие замечательные шедевры они могли создавать тогда - в отсутствие унылого и обрыдлого всем коммунизма. Кстати, путешествуя в течение пяти лет по многим аудиториям, кабинетам и лабораториям громадного учебного заведения, я не раз видел очень внушительные, однотипные, высокие, старинные и добротно изготовленные книжные шкафы из дуба, штучной выделки с дореволюционными книгами технического и гуманитарного содержания. Шкафы были закрыты на ключ, а книги уже давно никем не читаемы. Тем не менее, не похоже было, что шкафы заброшены, они содержались в порядке, как и книги, стоявшие в них, пыли на них не было, да и видно было, что её регулярно убирают, помпезно отсвечивало потускневшее от времени золотое и серебряное тиснение на древних кожаных переплётах XVIII-XIX веков, а порой и старше, (там было много иностранных книг - на латыни и других трудно определяемых вот так с ходу романских языках, возможно - на итальянском, испанском и французском, на немецком книги тоже были, а на английском - почему-то меньше всех), в общем, я задавался мыслью - ведь это своего рода музей, распределённый, рассеянный кем-то по всему городку института. Спустя многие годы, когда я увидел старое фото библиотеки в Колонном зале, пришло понимание того, что эти шкафы и книги в них - все были оттуда, из библиотеки Корпуса инженеров путей сообщения ещё времён Бетанкура.
Книги давно устарели, приобрели уже музейное значение, а Колонный зал в XX веке понадобился, как транзитная территория для огромных потоков студентов, перетекающих из старого корпуса в новые корпуса, пристроенные после революции.
Имеющийся же музей института на Садовой находился в сравнительно небольшом здании и втиснуть туда ещё и огромную музейную библиотеку Корпуса инженеров путей сообщения не было никакой возможности, поэтому её так и хранили - в своеобразно распределённом по многим аудиториям виде. Но не уничтожали. Молодцы, что и говорить.
Наутро в институте среди завхозов и вахтёров нами были отмечены сильное волнение и суматоха, насколько можно было наблюдать в перерывах между лекциями и лабораторками.
Дивана хватились и начали его искать, но поиск даже такого огромного дивана на просторах институтского городка был делом совершенно безнадёжным, и вскоре перспективный получатель упёртого нами дивана махнул на него рукой. Ключевым моментом стало то обстоятельство, что опрошенные вахтёрши-бабки ничего не видели и не слышали, спали, и наши транспортные авантюры они не засекли.
Когда ажиотаж вокруг дивана окончательно утих, мы в один из поздних вечеров принесли бабкам в награду все станционные пустые бутылки, бабки выставили их в линию - бутылка к бутылке - через весь Колонный зал, и были очень довольны, поделив затем прибыль от сдачи стеклотары между собой.
Табличку Амелина мы, слишком много не подумав, привинтили к двери в туалет. Спустя месяцы её увидел при очередной инспекции полковник Анатолий Иваныч Приходько, старый заслуженный снайпер войны, выживший на Невском пятачке, юмора студентов не оценил, возмутился и приказал снять, что и было сделано немедленно.
Полковник Приходько возглавлял весь институтский комитет ДОСААФ. Большой и грузный, он приходил на радиостанцию с проверками где-то раз в полгода, иногда чаще. Бывший снайпер, он великолепно вёл кинжальный огонь из автомата АКМ, чему я был свидетелем на наших военных сборах. Метров за сто он выпустил короткими очередями по 5-10 выстрелов не один рожок в мишень размером с каску, и автомат с трассирующими пулями не дёргался в его мощных руках, укладывая рожок за рожком в "голову врага". С таким асом на поле боя встреча для немцев была гарантированно незавидной. Анатолия Иваныча интересовали, в основном, студенческие выпивки, поэтому после его визита могли исчезнуть стаканы, которых по его мнению было чересчур много для нашего небольшого помещения. Но их с успехом заменяли кожухи от поляризованных реле РП-4, правда, они были с дырочками, которые приходилось зажимать пальцами при наполнении кожуха. Зато они вмещали где-то 80 граммов, что было достаточно для комфортного неторопливого пития. Надо бы поточнее измерить! Очень хорошо, что Анатолий Иваныч при его кратких пребываниях на станции ни разу не пытался сесть на старый диван, полный стеклотары, а мы и не приглашали. А также, на станции стояли остатки судового передатчика ГДРовской фирмы RFT 1 kW KSG1300 Funkwerk Koepenick, стоечного исполнения, который очень давно был не у дел от предыдущих поколений радистов, мы его медленно разбирали, а блок питания, что внизу, переделали для нового передатчика. На блоке питания красовался немецкий фирменный шильдик с огромной красной молнией и предостерегающей надписью "1500 VOLTS". Бесстрашный снайпер, укокошивший кучу немцев на передовой, Анатолий Иваныч, тем не менее, ещё по своей фронтовой привычке не лезть, куда не надо, остерегался подходить к этой стойке ближе, чем на метр-полтора. Это обстоятельство было замечено нами, и вскоре, когда на станции появился новый парткомовский диван (его происхождение Приходько для себя так и не уяснил), мы стали складировать пустые бутылки уже не в диван, а в эту стойку, так как большинство блоков были уже разобраны внутри. Вскоре стойка была полна бутылок, и если к ней прикоснуться, или на неё опереться, при малейшем покачивании раздавался нежный стеклянный звон. Но Приходько так и не коснулся стойки ни разу - шильдик "1500 вольт" помогал.
Опоганение
Но перенесемся в далекий 1970 год. За четыре года до этого ваш покорный слуга стал заниматься в радиоклубе ДОСААФ и овладел мастерством радиолюбителя-коротковолновика. Непосвященным можно объяснить, что это дело примерно, как сейчас онлайн-выход в интернет. Да-да, он был уже тогда, 45 лет назад, и задолго до того. Что давало это занятие? В первую очередь, возможность свободных и малоконтролируемых государством личных контактов между всеми людьми на земном шаре. Сейчас этим никого не удивишь. Юноша из Москвы и папуаска из Новой Гвинеи свободно занимаются виртуальным сексом в онлайне, а затем, возможно, встретятся и поженятся, и никому, кроме них самих, дела до этого нет. И слава Богу. Но тогда дело ох! было. И еще какое!
Ну и во-вторых, люди не только могли виртуально встречаться. После виртуальных дел следовали абсолютно реальные, закономерные. Люди начинали дружить, переписываться. В эфире же я познакомился со своей будущей женой, потом женился и нынче исполнилось 44 года этому событию. В 1970 году я не только выбрал себе жену, но и совершил не менее важное и совсем непростительное деяние – дал себя вступить в КГБ СССР. Поскольку это было в Ленинграде, меня вступили в ЛенУКГБ, в то самое, в которое придет В. В. Путин спустя короткое время.
Выглядело это очень буднично – начались занятия на военной кафедре ЛИИЖТа, где я в то время учился, вызов секретчиком А. Выборным в секретную комнатку, где сидел длинный и худой капитан из желдоротдела ЛенУКГБ Станислав Владиславович Рымша. Он подробно доказал мне необходимость моего пребывания в органах, сообщил, что в качестве поощрений будут давать ценные подарки, а в случае моей слабости, конфликта с законом и провинности (пьянка, хулиганка, фарцовка, бабы) они меня стопудово выручат. Я робко пытался сопротивляться, говорил, что в роду моем шпиёнов не было, а было много репрессированных. Не помогло. Финальный довод Стасика – но ты же хочешь тут учиться, черт возьми? -меня убедил, так как не для того я так долго поступал в этот ЛИИЖТ, чтобы какая-то гебня меня помогла исключить оттуда. И я дал согласие работать в радиоразведке. Потом я быстро понял, что и стукачом надо становиться тоже, и это даже для гебни главнее. Но старшие мои товарищи и родители, не одобрявшие эту атаку органов на студента, меня научили, как изящно уходить от их стукаческих притязаний, не вредя товарищам и не возбуждая злобу монстра. Похоже, примерно, как девице на свидании в парке немного возбуждать мужика, но умело уклоняться от требований снятия трусов и лифчика.
Забегая вперёд, скажу, что совсем недавно Интернет дал мне возможность проследить послеотставочную судьбу С. В. Рымши. Я обнаружил его в кресле зам. гендиректора по безопасности (а в какой же ещё кадровой щелке затараканится бывший гебульник?!) питерского радиоконцерна ОАО "РИМР" (бывший "Коминтерн"), изготавливавшего мощные передатчики. Концерн ныне исправился, не шибко секретится от народа и даже стал выпускать трансиверы...
Вологодский конвой
1965 год. Закончена школа-восьмилетка. Поступил в Вологодский техникум МПС, так как и родители-железнодорожники, и у девушки Оли, к которой был неравнодушен в школе, отец был машинистом. А к радио всегда было смутное желание в школе, когда встречал остатки вещательных приемников с КПЕ, узнать, что же это такое, и как его применить...
Скорее всего, среди этих КПЕ встречались именно те, нужные - с большим зазором.
 |
| Каждый коротковолновик СССР хорошо знал, как и где их применить! |
Читал журнал Радио, выписали родители. КВ любительство казалось интересным, но далеким -
просто думал, что иметь радиостанцию - это сумасшедше дорого, еще дороже,
чем автомобиль. Зря я так думал! После чтения журнала я собрал несколько транзисторных радиоприемничков прямого усиления, которые было тогда модно строить, но ни один из них хорошо не работал, как я ни старался. Потому что железнодорожная станция, где мы жили, находилась вдалеке от ДВ и СВ радиоцентров, поэтому сигналы принимаемых станций в этих диапазонах были слабы, и требовался супергетеродин, о чем я потом догадался.
Потом где-то нашел кусок отличного алюминия и сделал из него шасси для усилителя НЧ на лампе 6П14П из того же журнала "Радио". Усилитель заработал сразу, но результат не оправдал мои ожидания - точно такой же по своим свойствам усилитель работал в нашей домашней радиоле!
 |
| Вот такую точно радиолу "Рекорд" мои родители-железнодорожники смогли позволить себе купить, причём, у соседей с рук, то есть, дешевле, чем в магазине, лишь в начале 60-х годов. Монтаж радиолы был выполнен на сварке, не на пайке. Работала она безотказно все годы, пока была у нас. Новые радиолы стоили в магазинах культтоваров порядка 100-300 рублей, а заработок инженера-путейца был всего 125 рублей. |
 |
| Почти одновременно с радиолой отец купил себе наручные часы "Урал". Они были недорогими по сравнению с прочими, огромных размеров и дрянными: ходили всего лет пять. Отцу тогда было 35 лет, и это были самые первые наручные часы не только в его жизни, но и всего крестьянского рода Матвеевых, начиная с 1680 года. |
Небольшой экскурс в прошлое:
Вологодская область - это не Россия, а вологжане - не русские. Территорию области занимало древнее угорское племя ВЕСЬ,
отсюда и название ВЕПСЫ. Я по отцу - один из них. Когда же произошло обрусение вепсов и почти полная утрата их языка? Очень давно, вероятно, это связано с экспансией новгородцев на север, в сторону Каргополя и Архангельска. Каргополь основан в 1146 году, примерно тогда же, чуть раньше началась деугризация. Часть вепсов не пожелала ассимилироваться и ушла в глухие места нынешней Карелии и частично Новгородской области, где сами русские не жили. Во всяком случае, ко временам Ивана Грозного вологодские вепсы и другие финские народы были уже ассимилированы русскими, потеряли свой язык, стали крестьянами, оставив охоту, и лишь некоторые угорские топонимы, оставшиеся за тысячу лет, раскрывают нам тайны прошлых веков. Менталитет вологжан отличается от рабского менталитета остальных русских средней полосы. В совок вологжане именовали свои земли 17-й республикой, и хотя это выглядело, как анекдот, но имело под собой глубокий смысл: фигу в кармане для советской власти. Отсюда и насмешки над "Зубом Дрыгина".
 |
| Зуб Дрыгина |
 |
| Приёмник ТПС-58. Точно такой же был в техникумовском радиоузле. |
Нелегально рассылал карточки-квитанции наблюдателя, и получал очень приличные в ответ (директы) Во было радости!!! А по факту это уже было нарушением в совке! Хотя и наказать за это нелегала было невозможно.
 |
| Самая первая QSL, полученная мной за наблюдение без позывного от оператора Славы, UC2KAG, Минского политеха в почтовом конверте прямо на техникумовский радиоузел! Надо было видеть рожи Куваева и его друзей, когда почтальон мне её отдал!!! Это было что-то!!! |
 |
| Транзисторный приёмник "Соната", изготовлен на "Ленинце", Ленинград. Самое слабое место - его переключатель диапазонов, который имел малые размеры и ужасно плохие контакты. Дерьмовый ширпотреб. Если бы этот переключатель был надёжным, а диапазоны КВ - растянутыми, цены бы приёмнику не было... |
 |
| Столько стоил приёмник "Соната". |
Однако, в коношской восьмилетней ж. д. школе № 28, которую я перед техникумом закончил, тоже был радиоузел, а в нём - совершенно новый приёмник "Казахстан", который никогда не работал из-за заводского дефекта. "Казахстан" уже более подходил для наблюдений за эфиром. Заведовал радиоузлом учитель пения, великолепный баянист и аккордеонист Владимир Степанович Дитятев, который меня и моих родителей хорошо знал. Я пришёл к нему в школу и попросил приёмник на время - всё равно он не работает, возможно - вдруг и починю.
Учитель отдал приёмник, особо не оговаривая сроков, но просил не терять и беречь, т. к. надо отчитываться перед бухгалтерией.
 |
| Приёмник "Казахстан", входивший в комплект радиоузлов ТУ-100М для школ и клубов. |
Дефект приёмника выражался в том, что все станции было слышно на всех диапазонах, но очень-очень тихо, хотя УНЧ приёмника был в полном порядке. Я не поленился отвезти приёмник в Вологду, в техникум, но никто из людей, разбиравшихся в электротехнике, помочь мне там не смог, хотя были и описание, и схема. Выяснилось лишь, что на диапазоне УКВ (которое вещало в Вологде) приёмник работает почти что сносно, много громче, чем на ДВ, СВ и КВ. Тем не менее, мне пришлось вернуть его домой. И вот однажды мне снится сон, как будто я смотрю его схему и решаюсь попробовать прозвонить тестером (у меня был ТЛ-4, верой и правдой служивший мне много лет) анодные цепи ламп УПЧ, включая контурные катушки.
 |
| Тестер (авометр) ТТ-3, он же ТЛ-4. Тартусский завод контрольной аппаратуры п/я 39, г. Тарту, Eesti NSV. Это самый лучший советский тестер, да здравствует Эстония! Там всё делали руками, а не задницей! |
Когда я проснулся с этой подсказкой от Бога в голове, я сразу же схватил тестер и стал делать измерения. Буквально первая же прозвонка тестером в последнем каскаде УПЧ показала на обрыв катушки контура ПЧ. Пришлось разобрать контур, осторожно извлечь катушку с пластмассовым каркасом, она боялась перегрева, и подвергнуть её изучению. Оказалось, что один вывод катушки не имеет омического контакта со штырьком, впаянным в печатную плату контура просто потому, что тонкий эмалированный провод катушки не был при заводском монтаже ни зачищен, ни облужен, а просто кое-как замотан вокруг штырька. Видимо, был конец рабочего дня, а девушка-казашка, монтировавшая приёмник на Петропавловском радиозаводе, очень спешила на встречу к своему парню-казаху. Такая накрутка работала, как небольшая емкость, поэтому станции было слышно очень тихо, а на УКВ уже погромче, так как частота ПЧ на УКВ была не 465 кГц, а 8,4 МГц.
Катушки 465 кГц и 8,4 МГц были включены по схеме последовательно, и ещё и последовательно с этим "конденсатором". Я зачистил и залудил дефектный конец катушки, и снова собрал промежуток. Приёмник сразу же заорал во всю мощь своего УНЧ. Это был мой первый в жизни ремонт радиоаппаратуры - но по подсказке Свыше. Однако, через пару месяцев я съездил в Архангельск и привёз оттуда Настоящий Приёмник - AR-88F. Речь об этом замечательном изделии американской промышленности чуть позже, а счастливо отремонтированный "Казахстан" пришлось потом вернуть в школу - изумлённому учителю.
 |
| Наблюдение за эфиром на "Казахстане". |
Под Новый Год сама Галя Галахова, UA1KIA, UA1SG - начальник радиостанции из областного радиоклуба ДОСААФ пригласила нас, студентов обеспечивать связь на некоем спортивном мероприятии ДОСААФ. Пришел в техникум Леша Батогов, UA1QMN. Директор техникума Б. П. Денисов указал ему на меня, в радиоузле на тот момент никого, кроме меня, не было. Таким образом, Борис Павлович, сам того не ведая, определил тогда вектор всей моей дальнейшей жизни!
 |
| Директор Вологодского техникума МПС Денисов Борис Павлович. Инженер-путеец. Вел предмет "Изыскания при строительстве железных дорог". Род. в 1918 году. Отважно воевал, защищая Ленинград. Доброволец. При штурме позиций врага уничтожил из личного оружия 4-х немцев, в рукопашном бою штыком заколол немецкого офицера, за это был представлен к ордену, но награду не получил, так как в этот же день в другом бою был тяжело ранен и по ранению затем комиссован. |
Так я познакомился с одним из азартнейших радиолюбителей Алексеем Батоговым. Получил для работы в сети того мероприятия малютку Р-108, там всего один ватт на выходе. Леша сказал, у него на ватт получались DX связи, но с квадратом. А тут всего лишь хилый штырек-куликовка.
 |
| Установлена частота 28200 кГц. |
Такое было прохождение!!! Пытался с горки сработать с Владивостоком на 1 вт ЧМ. Не вышло. QRZ, QRZ...
 |
| УКВ радиостанция корректировщика артогня Р-108Д. |
1967. Получил легальный позывной наблюдателя в ЦРК СССР. UA1-11951. Почти три месяца была волынка.
Заодно съездил в радиоклуб Архангельска и привез от Алика Гидрайтеса UA1OK (царство небесное!) старый, но вполне еще приличный американский лендлизовский приемник AR-88F. Начал наблюдать. Дома в Коноше сделал транзисторную пищалку и начал учить телеграф. Родители были очень недовольны этим шумом. Но Галя сказала - кто не знает телеграф, тот - не человек...MDK... Му*ак то есть.
 |
| Американский приёмник AR-88F (фото В. Б. Громова, музей РКК) |
Единственное, что там было привлекательное - это та же Р-108, но к ней имелся 25-ваттный штатный ламповый усилитель УМ на ГУ-50, питавшийся через транзисторный преобразователь от аккумуляторов, а на крыше СЮТ висела антенна-американка, с которой корреспонденты отвечали значительно лучше, чем на полутораметровую куликовку. К тому же, один из моих коллег по техникумовскому радиоузлу - Сергей Растопчинов, "Граф Палыч", решил обойти меня в эфирном вопросе и стал посещать СЮТ раньше меня. Эти события происходили ранней весной 1967 года, прохождение на 29 МГц было отличное, как раз солнечный максимум. Серёга собрал и объединил небольшой коллективчик телефонистов-сютовцев, в число которых входили ещё очень застенчивый и скромный еврейчик Марк Зингер и Игорь Кваша. Впоследствии, через полтора года, эта компания попытается освоить и радиостанцию Вологодского радиоклуба, а также заниматься "лисами", но по причине трудности в изучении Морзе это удастся сделать лишь Игорю, зато я там, как телеграфист, был уже давно принят КВ сообществом. Серёга с Марком отойдут от любительства, а после окончания ЛИИЖТа (мы учились в одной группе) Серёга освоит лагерную технику связи в ИТЛ МВД на Гайно-Кайской железной дороге, где пройдут его три года службы молодого специалиста, потом он вернётся в родную Вологду, женится на красавице Ирине и придёт на супер-секретный ВОМЗ (лупозавод), где будет изготавливать всевозможные оптические приборы для войны и вполне себе МИРные широкоугольные объективы для "Зенита".
 |
| Эскиз карточки-квитанции для коллективки СЮТ Семёнова, изготовленный моим отцом в 1968 году. |
 |
| Марк Зингер и Сергей Растопчинов, ст. Вологда, 2006 год. |
Марк же, как и все умные евреи, отыщет свою заветную шхеру и организует конторку типа "Рога и копыта" ПКТБ ЦШ на станции Вологда, которое будет неторопливо решать задачи оснащения нецивилизованных российских железных дорог современной и умной электроникой. Ближе к пенсии он перетащит туда и Серёгу, когда ВОМЗ окажется на грани разорения, как и весь наш ВПК.
 |
| Армейский 25-ваттный усилитель типа УМ для рации Р-108. Точно такой же находился на радиостанции СЮТ UA1KJB. Только все надписи на нём были на русском языке. Тот, что на фото, экспортный вариант. |
 |
| Марк Зингер получает от Игоря Авксентьевского, UA1RX, радиоприёмник для "охоты на лис". Рядом Галина Галахова, UA1SG, слева девушка с секундомером-судья по радиоспорту, фамилия осталась неизвестна. |
Дорваться до микрофона на UA1KJB у Семёнова было трудно, вечно огромная очередь, но я и не старался особо - ведь микрофонщики - не люди.
Так сказала Галина.
А в те времена и сам Боря телеграф-то не знал...Вот Синицо Юрий Георгиевич для нас с Валерой Головневым был чем-то вроде Мао Цзе Дуна.
 |
| Юрий Синицо, UA1RJ, начальник Вологодского радиоклуба ДОСААФ. |
 |
| Пеленгаторный приёмник ПКВ-43. Каслинский радиозавод. |
Юрий получил медицинское образование, пытался работать фельдшером, но видимо, карьера врача его не очень устраивала, и он стал искать себя в других сферах. Пробовал работать радистом в местном аэропорту, но несмотря даже на шутевость тогдашнего Вологодского аэропорта, на котором обитались несколько Ан-2 и прилетали питерские Як-40, он работать по сменам не захотел и оказался в радиоклубе после смерти отца на его же должности.
Было ему тогда 27 лет, он 1941 года рождения, 4 июля. Как часто шутил, родился в День независимости Соединенных Штатов. Меня всегда удивляла высокая радиолюбительская культура этого человека, и его обширные знания, а также связи в любых закутках Вологды - от войсковых частей и командования, КГБ, ГИЭ и до всех промышленных предприятий. Он знал все и всех и в ЦРК СССР, и его знали. Короче, человек был на своем месте, заняв по наследству пост отца. Такие обширные связи сравнительно молодого руководителя могли образоваться только от давних контактов отца и передаться по наследству.
 |
| Радиолюбитель Ю. Г. Синицо (UA1RJ), впоследствии - сотрудник КГБ. |
Приехав домой на каникулы, я не только съездил в Архангельск за приемником, но и познакомился там с руководством клуба - Лемешевым Н. К. и Кузнецовым В. А., оформил себе новый наблюдательский позывной UA1-113041, а также подал в Архангельскую ГИЭ документы на позывной сигнал третьей категории. Вернувшись домой, перепаял свой усилитель НЧ в двухламповый передатчик с выходным каскадом на 6П7С и анодно-экранной модуляцией. 6П7С была не слишком популярной лампой у коротковолновиков, она продавалась в радиомагазинах, но лишь за кругленькую сумму (видимо, она применялась в быту, как выходная лампа строчной развёртки древних ТВ КВН-49), и я охотнее применил бы Г-807, которые можно было легко достать бесплатно в радиоузлах, да они были и мощнее, однако, найти фарфоровую панельку для этой лампы любителю было просто невозможно. В продаже ничего такого не было, панельки в усилителях ТУ-100 были гетинаксовыми, и не годились для передатчика - нагретый лампой, гетинакс (прессованная бумага) мог легко пробиваться от ВЧ, единственным теоретически возможным источником фарфоровой панельки был американский лендлизовский военный радиохлам, но его уже давно не было никакой возможности отыскать в большинстве радиоклубов, так как любители за 20 послевоенных лет всё растащили по домам. Это сегодня в мире, где царят доллар и евро, а рубль - допущен лишь на скромных подтанцовках, только свистни, радиолюбитель, (то есть - нажми на мышь, и оплати с банковской карты свой заказ) и китайцы тебе пришлют за твои деньги всё, что душеньке твоей будет угодно из их Интернет-магазина www.aliexpress.com, и всего через пару недель...
Ради справедливости надо отметить, что и электронные лампы, и жёсткие диски там весьма и весьма дороги, и в необъятной России всё это можно по-прежнему достать или в клубах ДОСААФ, или в ларьках электроники иногда почти задаром, но уж не столь дорого, как там.
 |
| Лампы Г-807 и фарфоровые панельки теперь легко доступны каждому. |
В качестве микрофонного транса я применил транс от 10-РТ, а трубку взял от РБМки. На удивление, передатчик заработал на 7 Мгц, я быстро вогнал его в диапазон ориентируясь по "Сонате". "Соната" и оказалась первым тестовым приемником. Это были чисто пиратские передачи, так как позывного еще не было. Мой отец считал в микрофон, а я ходил по поселку и прослушивал. Куда бы ни ушел (слишком далеко уходить боялся, вдруг шпана приемник отнимет), везде я слышал папин голос. Значит, все работает! На этом вещание без позывного закончилось, и пожалуй, правильно.
 |
| Студент ж. д. техникума С. Матвеев (UA1RR), пос. Коноша, 1969 год. |
Летом 67-го я кое-как выучил передачу морзянки и осенью пришел к Галине Борисовне. Передаю шустро, а принять ничего не могу.
Однако, она быстро поняла в чем дело, и особо не ругала. Сказала-подтянуть прием.
Родители купили портативный магнитофон "Романтик". На ПУРКе записал на пленку тексты, стал учить прием. Подтягивало то, что Валера Головнев (будущий полковник войск связи, RK3FJ, UT4AA) лучше меня принимал, а работали в клубе оба уже на автомате, который на UA1KIA стоял. В общем, дело медленно, но пошло. За три месяца поднял где-то до 120 знаков, но надо было много больше.
 |
| Магнитофон "Романтик", стоивший немало денег моим родителям (около 160 руб.). Благодаря ему моя одноклассница Оля смогла выбрать себе правильного мужа, прослушивая на "Романтике"песни известного барда и моряка-метеоролога Александра Городницкого. Муж Оли тоже из моряков-метеорологов. |
Вологодский радиоклуб ДОСААФ в те годы располагался в одном из красивейших храмов Вологды - заречной церкви Сретения Господня 1731 года (наб. VI Армии, 85). В советское время храм был донельзя осквернён коммунистами. Внизу располагались склады, а вверху наделаны учебные классы и туалеты. В сводах колокольни, где уже 40 лет отсутствовали сданные большевиками в цветмет 11 колоколов, чей звон в былые времена разносился по Вологде, стоял громоотвод и висела 42-метровая антенна VS1AA. Само просторное помещение летней церкви, увенчанное пятью главами, не использовалось, там валялся какой-то строительный хлам, доски, козлы и побелочные кисти на длинных древках для маляров и отделочников (снаружи здание время от времени чисто косметически подновляли за счёт государства, так как оно имело статус охраняемого памятника культуры), по-видимому, в зимнее время расходы на отопление летней церкви были для ДОСААФ неподъёмно велики. На втором этаже, где должны быть зимняя церковь и трапезная, располагались начальник, радиостанция и несколько классов, в которых стояла аппаратура РЛС П10 и П12, так как клуб готовил допризывников для войск ПВО страны.
В 2014 году храм наконец-то стал действующим, стряхнув с себя острые когти давно сдохшего зверя КПСС, но потребуется ещё много миллионов рублей, чтобы восстановить его былую исконно русскую красоту. Пока что работы лишь в самом начале. (Желающие могут перевести пожертвования на восстановление, отправив СМС с сообщением встреча35 далее пробел и сумма на короткий номер 7715 )
 |
| Храм Сретения в мае. Четыре окна зимней церкви и трапезной - там был радиоклуб. |
Кабинет Синицо располагался на втором этаже ближе к звоннице, с входом из маленького помещения, где, видимо, был запланирован секретарь, но его не было, а по другую сторону (как раз под одним из куполов зимней церкви) располагалась радиостанция областного радиоклуба UA1KIA. Эта комната была вдвое больше кабинета Синицо, и там находились Галина и мы. Случайно, или нет, но операторское место было прямо под главой зимней церкви, чего мы тогда не замечали.
Юрий Георгиевич редко выходил к нам, молодым операторам, в основном он оставался наедине с Галиной во время контестов, по ночам, но когда он все же находил время для общения, то приходилось держаться начеку, так как шутки и подначки его были просто убийственно остры. Думаю, что внятно объяснить что-то, доброжелательно и приветливо было не в его стиле. Он разъяснял элементарное только иногда, покровительственно, как бы считая, что мы, раз уж пришли сюда, уже как бы просто обязаны то или другое из области радио знать. А вот вещи закрытые, неофициальные, которые мог знать лишь он один, типа сплетен из высших кругов ДОСААФ, или каких-то казусных или смешных случаев, происходивших как с начальством ДОСААФ, так и со спортсменами на соревнованиях мог рассказывать очень подробно, с юмором, как бы наказывая того или иного незадачливого героя его рассказа. Видимо, это импонировало ему самому. В те времена я еще не мог оценить глубину его знаний в радиотематике, так как сам был новичком и учился в техникуме по специализации, далекой от радио. Однако, после того, как стал радиоинженером, склонен оценивать его уровень знаний, как довольно поверхностный, видимо, полученный от отца на базе исключительно практической.
 |
| Сергей Матвеев, UA1RR, на клубной радиостанции UA1KIA, Вологда, 1969 год. |
 |
| Свой первый личный позывной UA1RR третьей категории я получал очень долго ввиду небейлежачести местной гебни и ГИЭ Вологды (Соколов Д. А., UA1RK). Эскиз карточки изготовил мой отец, и я уверен, что она и до сего дня является лучшей в Вологде среди тысяч обрыдлых, серых и невыразительных карточек тех авторов, кто напрочь, как Владимир Ульянов-Ленин, лишёны всякого художественного таланта. |
Однажды во время моей операторской работы на станции произошёл интересный случай, о котором я вскоре забыл, а вспомнил лишь через много лет, когда начал писать в этот блог. Вечерами на станции мы оставались вдвоём с Валерой, иногда там были и другие молодые операторы, но практически всегда присутствовала Галина, так как по своей должности начальника радиостанции она была обязана контролировать нашу работу в эфире и давать необходимые консультации начинающему оператору. Поскольку 200-ваттный (официально) передатчик был довольно "громким" (при его включении и выходе в эфир грохала ножная педаль, стучали реле, на каждой переданной в эфир точке и тире гудел и подвывал анодный трансформатор, вспыхивала разными цветами большая настенная неонка (на 80 м - соломенно-жёлтым, на 40 м - алым, на 20 м - сиренево-красным, на 15 м - фиолетовым, "трудного"диапазона 10 м в той аппаратуре вообще не было), а кроме того, изменялся накал всех ламп в помещениях клуба - при хорошо согласованной антенне - уменьшался, при плохо согласованной - увеличивался), наша Галя могла без труда контролировать то, что мы передаём в эфир, даже находясь в туалете. И вот однажды она перестала приходить вечерами, а помещение открывал сам Синицо, и он же закрывал и опечатывал его по окончании работы. На станции в это время никого, кроме меня, не было, а Юра сидел в своём кабинете с открытой дверью и принимал какого-то гостя. Гость этот оказался огромным мужиком лет 35, комплекции десантника ВДВ. Они сидели в юрином кабинете, на столике стояла выпивка и закуска, а по окончании бесед они уже были изрядно надравшись. Так продолжалось два-три дня. В один из таких вечеров, когда я закончил очередную связь, Юра вдруг окликнул меня, попросив подойти. Я подошёл. Они с гостем сидели в кабинете с водочкой и были навеселе.
 |
| Ю. Г. Синицо, UA1RJ, с дочерью Иришей. |
 |
| Дочь Ириша выросла большая, живёт в Череповце и играет на кантеле мелодию для своей собаки. |
Юра обратился ко мне: слушай, Серёга, мы тут поспорили на коньяк, сможешь ли ты его задушить - и показал на гостя. Гость продолжил: ну понимаешь, есть такой приём, захват сзади за шею и сдавливание. Опробуй его на мне, ну а я постараюсь, чтобы нейтрализовать твою атаку. Я пытался возражать, но мои пьяные собеседники настаивали изо всех сил. Понимаешь, объяснял мне Юра - не произойдёт ничего плохого. Просто, если ты сможешь его продавить, он подаст знак, а если не сможешь, уже я тебе подам знак об окончании попытки. В этом случае я проиграю коньяк, так что ты уж постарайся. Я согласился. Мне было 18 лет, особо слабым не был, но силёнок, чтобы задушить такого бугая, было явно маловато. Я старался, гость хрипел и напрягал мышцы своей шеи изо всех сил. Синицо понял, что продавить не получится, и махнул рукой для окончания испытания. Гость долго растирал свою побагровевшую шею, но остался вроде бы доволен выигранным пари. После этого случая он исчез из гостей, исчез и Юра, и вечерами на станцию снова стала приходить Галина.
Спустя много лет я понял, что этот гость был скорее всего офицером спецназа ГРУ ГШ, а вся эта комедия с приёмом борьбы - испытанием моих сил, гожусь ли я, как радист, в такой спецназ. К счастью, я не прошёл это испытание, и меня оставили в покое, ну а если бы прошёл, то неизвестно, не забрали ли бы они меня намного раньше в армию, чем я смог бы поступить в институт...
 |
| Юра, Галя и автор этих строк на диване радиостанции UA1KIA. 1969 год. Фото: UA1RL, Валерий. |
 |
| 2011 год. Последняя карточка старого эфирного снайпера-аса. Взгляд Учителя уже устремлён в Вечность. |
Как-то отец рассказал мне, что к нему в Коноше подошёл местный гебешник (тогда в каждом районе области был штатный официальный уполномоченный сотрудник КГБ, его знали все), капитан ГБ Разгуляев Михаил Никандрович (в войну служивший матросом на Северном флоте), курировавший в то время наш желдорузел, и поинтересовался насчёт меня - дескать, как, мол, там сын и т. д. Разгуляев был неприятен тем, что отдав какое-нибудь распоряжение, пусть даже дурацкое, скрупулёзно добивался его исполнения даже в той части, где вовсе не был своим правом уполномочен - сталинский стиль работы. Позже его заменил некто Гуреев.
(Однажды, накануне какого-то большого праздника Разгуляев прицепился к моему отцу с требованием съездить на близлежащую станцию Колфонд и проверить, всё ли там в порядке. Отец отказался, но Разгуляев продолжал гнуть своё. Тогда отец посоветовал ему обратиться к ПЧ Щербакову В. Ф., как к непосредственному своему начальнику. Разгуляев обратился, и после разговора Василий Фёдорович сказал отцу: Ну, ехай (т. е. съезди, так он говорил), раз уж он так пристал!)
Получив ответ, что сын учится в Вологодском техникуме, Михаил Никандрович не успокоился, и стал расспрашивать отца о моём увлечении радиоделом. Отец ответил, что сын занимается этим в ДОСААФ, то есть - к ним и должны быть все вопросы. Я не придал этому сообщению особого значения, а зря.
Позднее, в институте мне станет ясным, что любовный отбор в советские шпионы начинался у коммунистов с ранних юношеских лет.
 |
| Нарукавный патч офицера лендлиза США в СССР |
Lendlease & Amtorg
Лендлиз и Амторг
А между тем, вербовщики в шпионы уже опоздали. В плотных рядах единых, как никогда, советских граждан появился неожиданный враг. Враг режима, враг страны, в которой я жил. И врагом которой остаюсь до сих пор. Что же заставило меня перейти на сторону врага и оставаться там? Его техника связи, плюс страстное желание работать в эфире и общаться со всем миром. Такое исподволь происходит со многими русскими: с лётчиком, впервые севшим за штурвал американского самолёта, танкистом, посидевшим в американском или английском танке после Т-34, охотником, взявшим в руки бельгийское или немецкое ружьё. Почему? Потому что все эти вещи были спроектированы мастерами, сделаны руками свободных людей, отвечающих за свой труд и не любящих переводить добро на говно. И, разумеется, после сопоставления с аналогичными по назначению изделиями, произведёнными в СССР, и плюс после прослушивания из репродуктора кремлёвского вранья о том, что наша родина - самая что ни на есть из самых крутых, они, эти вещи, лучше любых "голосов америк", "би-би-си" и "дойче велле" убеждали советских людей в том, что их страна страшно убогая и отсталая во всём, кроме, разумеется, политвранья. Наши коммуняшные политчинушки и гебня не очень хорошо разбирались в технике, поэтому и не подозревали о том, что такая вот антисоветская пропаганда - сделанными за рубежом отличными вещами - на порядок действеннее любой иной.
Выше отмечалось, что мне посчастливилось купить в Архангельске американский приёмник AR-88F, но с самой первой лендлизовской вещью я познакомился в Вологде ещё на СЮТ у Бори Семёнова. Как-то придя в начале 1967-го после занятий из техникума в СЮТ, я увидел, что весь Борин радиокружок столпился в большой комнате вокруг какого-то устройства, окрашенного в чёрный цвет и опутанного толстыми экранированными кабелями. Боря объяснил нам, что это большой американский 100-ваттный самолётный КВ передатчик из авиабазы Кипелово, где обитались тогда стратегические бомбардировщики Ту-95 и имелись ядерные бомбы. Каждый, кто ехал на автобусе в Череповец, видел эти огромные элегантные туполевские сигары, (по своим пропорциям плоскостей всегда напоминавшие мне мою первую любовь Олю, имевшую почти баскетбольный рост, маленькую грудь и ручки, как у хорошего орангутана) взлетающие и идущие на посадку со страшным рёвом своих четырёх турбовинтовых двигателей.
 |
| Самолёт-бомбардировщик Ту-95, он же известен, как Ту-126, Ту-142. |
 |
| Передатчик AN/ART-13 самолёта B-29 |
Я не мог тогда знать, что это знаменитый AN/ART-13, спроектированный и сначала изготовленный на фирме Арта Коллинза, а уж потом тиражировавшийся в войну на ряде других заводов США. Рядом с передатчиком лежали ещё коробки и устройство, похожее на большой электромотор.
 |
| Умформер (dynamotor) DY-12 |
Без выхода на передачу, а лишь в готовности передатчик потреблял меньше, чем 32 ампера, и Боря решил рискнуть выпрямителем. Он не знал, что при начальной раскрутке эта машина потребляет кратковременно все 100 ампер!
Питание было подключено, толпа молодёжи отступила на шаг подальше, и Боря включил ВСА. Раздался пронзительный и леденящий душу вой разгоняющегося умформера. Впечатление было такое, будто на станцию юных техников вломился динозавр и хочет поохотиться. Обитавшийся в СЮТ местный кот от такого "сверхкотовеческого" звука развил максимальную скорость и вылетел ракетой в форточку окна второго этажа на улицу. Лампы передатчика засветились приятным нежно-золотистым цветом накала. Там была одна огромная - 813А, пара модуляторных 811A - поменьше, а также драйвер на парочке 1625 и задающий на 837.
 |
| Передатчик AN/ART-13 со снятой крышкой |
Через некоторое время я получил ещё более великолепный шанс познакомиться с техникой врага и окончательно перейти на его сторону. Было это, кажется, уже летом или осенью следующего, 1968-го. Летом я сдал экзамен по знанию азбуки Морзе на первый спортивный разряд, приняв участие в зональных соревнованиях в Петрозаводске, получил книжку и значок перворазрядника, а значит, мог открыть свою радиостанцию 2-й категории и иметь законную возможность работы в эфире с капстранами.
 |
| Этот маленький значок давался очень нелегко! Его надо было заслужить. |
Но документы в Вологодской ГИЭ у меня принял её начальник Донат Александрович Соколов, UA1RK, лишь на 3-ю категорию ввиду того, что ранее, до того я не имел ещё своей радиостанции, и у меня ещё не было ни среднего специального, ни тем более - высшего образования по профилю радио. А следовательно, необходимо было какое-то время поэксплуатировать самую низшую, начальную категорию КВ радиостанции.
Галя Галахова знала о моей крайней нужде в аппаратуре, и однажды сказала мне: Сергей, тут один любитель у нас открылся новый, полковник. Получил позывной UA1RO. Приехал откуда-то с Дальнего Востока, видимо, ушёл в отставку. Привёз кучу американской аппаратуры и кое-что хочет продать. Я спросил Галю, а как он в плане достижений на КВ и мастерства радиста? Галя иронически ответила: я мало что о нём знаю, но телеграфа он не знает, а получил первую категорию. Как же так? спросил я её. Для нас, молодых операторов, это звучало кощунством. Всё равно что на боевое знамя войсковой части с изображением великих Ленина и Сталина кто-то нахаркал бы блевотины, вытер алым полотнищем мочу и кал в сортире и потом прополоскал бы в выгребной яме.
Да вот уж так, сказала Галя и пожала плечами. Она тоже не одобряла то, что можно было прямо назвать совковой коррупцией.
Я пришёл по указанному Галей адресу. Это был старый деревянный дом-развалюха, каких было тогда много в патриархальной Вологде 60-х годов. В городе почти не было никаких новостроек, тем более - новостроек благоустроенного жилья. Так что и полковников селили в деревяги без особых удобств. Дверь в квартиру на первом этаже мне открыл человек в военной форме подполковника, на вид ему было лет пятьдесят. Мы познакомились. Офицер пригласил меня в большую комнату, где располагалась радиостанция. Взгляд на неё был для меня немалым потрясением. Я увидел знакомый мне AR-88, увидел огромный передатчик, офицер пояснил, что это BC-610 из комплекта SCR-399, увидел волномер BC-211, было там ещё что-то, но всё абсолютно и с иголочки новое. В общем, казначейская комната отца уток Мак-Дака!
От аппаратуры даже исходил своеобразный запах новой техники. Это не был запах краски, просто, видимо, пахло какими-то американскими абсорбентами, возможно, силикагелем, так как распаковано всё было недавно. Подполковник сказал: я служил в Чите, там склады Забайкальского ВО, эта аппаратура была недавно списана с хранения, хранилась на складах с войны. Никто на ней никогда не работал, на данное время она морально устарела, вот её и отдают любителям. Он достал из-за дивана небольшой чемодан зелёного защитного цвета, это тоже была муаровая краска.
 |
| Рация V-100B (Амторг) из музея РКК. Фото В. Б. Громова. Это не та рация, что продал мне UA1RO. Эта была найдена мной в Мезени в подвале морского радиоцентра в частично разукомплектованном виде. Валерий укомплектовал её и даже смог найти исключительно редкие часы, CW ключ и головные телефоны. Чего он не смог найти - это дверной выключатель питания, поэтому на этом месте всё ещё стоит совковый белый тумблер, что воткнул туда я. |
Вот я могу продать вам радиостанцию V-100B, сказал он. Это армейская полевая рация, 25 ватт, два диапазона 80 и 40 метров, но к ней нет ни антенн, ни солдат-мотора. Только сама рация и инструкция к ней на русском языке. Цена 50 руб. Деньги были для меня немалые, но я уже согласовал будущую покупку с родителями и протянул офицеру купюры. Приходите ещё, сказал он. Возможно, буду продавать ещё кое-что (назвав то, что мне было не очень нужно, тем более - за такие деньги). Спасибо, ответил я ему и распрощался. Больше об этом человеке, как и о его позывном, я никогда, ничего и нигде не слышал. Случайный в нашем хобби, нахапавший по везению фактически украденной у США военной техники (лендлиз подлежал возврату, советским был лишь Амторг), видимо, он куда-то переехал, однако, свой шикарный новый передатчик BC-610E он продал уже за пределами региона, иначе мы бы о нём сразу узнали. Тем не менее, спасибо тебе, подполковник, за ненароком преподанный мне, юноше, двойной урок презрения к совку.
Намного позже, уже после крушения совдепии и прихода быстрого Интернета стала поступать информация из первоисточников - США. И я с удивлением узнал, что авиационные передатчики T-47 (AN/ART-13) не поставлялись в СССР по лендлизу во время войны. Они применялись на стратегических бомбардировщиках Б-29, которые также не поставлялись в СССР. Откуда в Вологде мог появиться такой передатчик, да ещё в новом состоянии? Версий может быть в основном три. Передатчик мог быть снят с самолёта Б-29, совершившего вынужденную посадку на аэродромах ТОФ в конце войны после бомбёжек Японии. Таких посадок было всего 3 или 4. Самолёты садились повреждённые, у которых не было шансов вернуться на свои островные базы в Тихом океане. Поскольку у СССР с Японией был мирный договор, СССР интернировал и самолёты, и экипажи, но потом очень тихо и втайне от японцев экипажи получали через 2-3 года возможность вернуться в США через Иран. То есть, они имели своего рода отпуск прямо посредине войны и пребывали в СССР хотя и в спецдомах отдыха с охраной, но в комфортных условиях. А самолёты после войны использовал Туполев для копирования и создания советского аналога. Был скопирован и этот передатчик. Он широко используется по настоящее время как Р-870, или "Дунай". Выпускался в Ташкенте и Горьком.
Вторая версия - передатчик мог быть снят с самолёта, захваченного или повреждённого в ходе корейской войны, либо как складской ремонтный комплект к этим самолётам. То есть, это военный трофей. Третья версия малореальна, но всё же имеет право на существование. В ходе войны в СССР поставлялось много самолётов
А-20 и Б-25. На них стояло другое, более старое радио- и навигационное оборудование, однако, можно допустить, что на какой-то из самолётов для определённых целей был установлен новый комплект вооружения, и по недосмотру он был отправлен в СССР.
 |
| Здание мастерских ПЧ-18 |
 |
| Бензоагрегат-электростанция АБ-4 380/220 вольт |
 |
| Шпалоподбойка ШПВЭ-2 тех лет. |
короб с выпуклой крышей и дверцами, откидывающимися вверх, длиной около двух с половиной метров, с высотой и шириной поменьше метра, окрашенный в оливковый маскировочный военный цвет хаки. Виктор Иванович объяснил мне, что это американский бензоагрегат от станции орудийной наводки, которая могла наводить одновременно несколько орудий на цель. Он значительно мощнее и комфортабельнее наших АБшек, запускается от стартера, как мотор автомобиля. И работать с ним одно удовольствие. Однако, старый мастер посетовал, что документация к нему только на английском, то есть - по сути дела, её нет, и можно смотреть лишь картинки. В Коноше в те времена не было ни одного учителя английского, который мог бы качественно перевести технический текст на русский без заморочек. К тому же, не было и запчастей, то есть, когда агрегат ломался, всё надо было делать своими руками, а это не всегда возможно. Повидимому из-за этих негативных факторов американские бензоагрегаты долго в ПЧ не проработали. Поставка их осуществлялась официально через отделы снабжения МПС, так что наверняка они были переданы туда из армии. Судя по внешнему виду, тот короб, что я увидел в мастерских, весьма напоминал источник питания станции орудийной наводки SCR-584, снятый с двухосного возка-прицепа.
 |
Бензоагрегат питания виден слева. Станция была скопирована нашими оборонщиками и выпускалась под индексом СОН-4 для управления зенитным огнём. Как и передатчик Т-47, указанная станция была секретной и не поставлялась в СССР по лендлизу. Так что единственным источником её наличия в СССР могла быть корейская война.
|
За всё время радиолюбительства, а это более 40 лет, мне удалось обнаружить в СССР лишь одну-единственную деталь от японской военной радиостанции:
Вопрос прояснился совсем недавно.
 |
| Вся трофейная японская техника связи была передана китайским товарищам. Да и по качеству она была много слабее немецкой. Ну, а с иероглифами могли справиться лишь китайцы. |
 |
| Рация 13-Р, выпускавшаяся в войну для РККА на основе отобранных у населения радиоприёмников 6Н1. Рабоче-крестьянский маршал связи Пересыпкин, дабы засекретить врагу диапазоны красных радистов, повелел (не без помощи тупарей из НКВД) зашифровать каждое значение рабочих волн (в метрах) в безликие трёхзначные номера. Назывались они фиксированными волнами. Тем самым он создал великий гемор для всех радистов РККА, которым теперь необходимо было для ведения связи иметь переводные таблицы кодовых номеров фиксированных волн в сами волны. Для врага же это был смешной секрет Полишинеля, а вот для своих - морока, нередко приводившая к задержкам и гибели войск, когда промедление смерти подобно. За рубежом таких долбанутых маршалов не водилось, а радиоинженеры Запада и США давно маркировали все без исключения шкалы устройств связи только в килогерцах. Позднее преимущество такой градуировки медленно дошло и до зомбанутого Сталиным мозга самого Пересыпкина. |
 |
| Рация 13-Р сзади. Хорошо видно, что в качестве шкалы применён опиленный лимб авиационного полукомпаса, имевший градуировку 0-360 градусов. Поэтому радисту необходимо было переводить фактическое значение рабочей волны (или частоты) в шифр военной фиксированной волны, а потом по другой таблице - в градусы шкалы радиостанции. Двойной гемор!!! |
Часть II
Помолвка
 |
| Вологодский радиоклуб ДОСААФ в 60-е годы. Храм Сретения Господня 1731 года. |
Как-то в один из зимних вечеров 67-68 годов на UA1KIA (Наб. VI Армии. 85) сидевшая за ключом Галя сказала мне - "Смотри, как классно работает эта девушка! Я давненько за ней наблюдаю." Действительно, в эфире работала некая Люба с коллективки Ярославского радиоклуба UA3KHA. Скорость была под 250, сплошные разговоры, с чехами болтала на чешском, с болгарами - на болгарском, с немцами - на немецком. Полиглот, да и только.
Кто-то из вологжан балдел, почему ее не закрывают - в те времена все было очень строго, и на меня от вологодских (был такой Крутиков Л. А. ныне покойный) тоже потом капали доносы в КГБ... Кто ж знал, что перед нами не простая Люба, а военнослужащая Минобороны СССР и оператор 1 класса.
 |
| Коллектив радиоклуба Вологды после трудового дня. Лето 1968 г. |
Надо сказать, что мы все тогда были буквально влюблены в эту очень красивую и тактичную женщину - нашу Галину Борисовну, но она была прилично, лет на 10 старше нас, и конечно, не могла никому ответить взаимностью, хотя и была свободна на то время.
 |
| На радиостанции UA1KIA, Вологда, Наб. VI Армии, 85. В центре Валерий Головнёв, UA1RL, справа Сергей Матвеев, UA1RR, за ним Галина Борисовна Галахова (Ласточкина), UA1SG. Фото 1968 г. |
 |
| Валерий Головнёв, UA1RL, nw RK3FJ. Валерий после ДОСААФ решил пойти по стопам отца-военного. Служил в Белоруссии и Магадане, закончил под Москвой в звании полковника. В настоящее время - на пенсии. RK3FJ не забывает и родную Вологду, иногда приезжает на своей машине. |
 |
| Ярославский радиоклуб ДОСААФ в 1968 году. Окно радиостанции - справа от кондиционера на 2 этаже. |
Увидел на втором этаже закрытую дверь, из-за которой раздавались звуки морзе, приоткрыл. В небольшой комнате за "Мельником" (военный КВ-приемник ВМФ) и мощным американским передатчиком BC-610 сидела строгая девушка восточной внешности. Она недовольно посмотрела на меня и сказала - закройте дверь с той стороны. Это и была Люба.
 |
| Приёмник ВМФ тип Р-673 (ПРВ, "Мельник"). |
 |
| Передатчик BC-610E (HT-4), Hallicrafters, США |
Я обалдел от такого гостеприимства, чуть было не закрыл дверь, но робко сказал восточной красавице - я вообще-то из Вологды...а Вы, наверное, Люба? Да. Тогда заходите-был ответ. Скоро подошел и начальник станции - Андрей Петрович Ляшков, пожилой мужчина.
 |
| Начальник UA3KHA А. П. Ляшков, бывший ст. сержант 63 роты связи 16-го Краснознамённого отдельного морского разведывательного авиаполка ОМРАП ТОФ, кавалер ордена Красной Звезды, участник войны с Японией. |
 |
| Радиостанция UA3KHA Ярославского радиоклуба ДОСААФ. На ключе работает А. П. Ляшков. |
 |
| Карточка-квитанция Любы Гайнуллиной, UV3MZ, эскиз изготовил мой отец в 1968 году. Несмотря на изображение оператора и аппаратуры, ни ДОСААФ, ни гебня к такой QSL не придирались. |
На свадьбу я подарил Любе однополосный SSB/CW передатчик с кварцевым фильтром (кварцы от "Урожайки" мне подтачивал сам Лобанцев по просьбе Галины) и выходом на ГУ-29, который был сделан на шасси блока tone keyer unit американской стойки DR-89 разнесенного приема, я к тому времени уже учился в ЛИИЖТе. Вскоре Люба переехала ко мне в Ленинград и стала работать на ПРЦ штаба ГО Питера в Тосно, там же мы снимали комнатку в 1972-73. Так начиналась наша радиолюбительская семейная жизнь...
 |
| Тосно, Ленина, 184. В левой половине этого домика мы прожили вдвоём осень и зиму 1972-73 годов. |
Часть III
Первый бой лейтенанта Матвеева
Эта история относится к разряду неприличных, хотя ей уже очень много лет. В чем ее неприличие? Да примерно в том же, в чем и история жены полярника Петра Ширшова героической "Женечки" Евгении Александровны Гаркуши, или история знаменитой певицы Лидии Руслановой. Личность против государства – кто сильнее? И если о судьбе Руслановой, искалеченной кремлевскими уголовниками, начинают понемногу на ТВ рассказывать правду – такова громадная мощь ауры певицы, а о судьбе Женечки, пошедшей на смерть, но не продавшей свою честь палачу Берии, писали кое-что хотя бы во времена перестройки, то моя история и история моей семьи, попавшей под брежневский бульдозер, уж и совсем неприлична. Люди прочтут, и скажут: и такое наша власть могла делать с людьми? а зачем?
И не только могла, но и продолжает делать! Реабилитации нет до сих пор! И все потому, что история эта неудобна и опасна для нечестного государства. Она уже убила одно такое – СССР, теперь его правопреемник стоит на перепутье: слава и уважение в традициях Российской Империи или же позорный конец очередного тоталитаризма? Уважение прав личности, одного человека, или обращение с ним, как с винтиком, до сворачивания резьбы?
С 1918 по 1991 год на каждого, кто жил в России, обрушивается ранее не слыханное насилие : пропаганда большевизма. Она была просто чудовищной, и она содержала лишь одну ложь. Ложь, приправленную крайне незначительным количеством искаженных и передёрганных шулерским образом фактов, которые от этого передёргивания перестали ими быть.
Императорская Россия экспортировала зерно. После войны в конце 50-х У. Черчилль написал в своём дневнике: "Я всегда думал, что умру от старости. Но сегодня я узнал, что СССР импортирует хлеб, и я понял, что умру от смеха."
Что же экспортирует СССР вместо хлеба? Ложь.
С 1917 по 1991 год СССР-РСФСР экспортировал одну ложь. Не удивляйтесь появлению в Третьем рейхе доктора Геббельса - он учился лжи у нас. Хороший был ученик.
Проф. Вяземский из МГИМО очень точно сказал: "Ленин - князь лжи."
В моём возрасте я знаю от моих предков, какой была императорская Россия. На меня тоже обрушивались потоки этой ленинской лжи, начиная с детсадика и школы, она была всюду, и я ей верил. Но верил до поры, до времени. А ведь родители не могли мне сказать, что живём в фашистской стране. Все пошли бы в тюрьму. Дошёл я до всего сам, где-то к 20-23 годам. Просто, узнавая людей, знакомясь с ними, я обнаружил странноватую закономерность: что ни коммунист, то отборная сволочь. И наоборот. Случайностью это быть не могло. Я поделился своим наблюдением с отцом. Он тихо сказал: об этом - никому. И только тогда я понял, что страна оккупирована врагами.
Процентный состав КПСС (сталинского "ордена меченосцев внутри государства советского"):
1. Законченные подонки, подлецы, не верившие ни в какой
коммунизм,
но вступившие в партию для того, чтобы с выгодой
пользоваться материальными благами, положением и жить за счёт
других.....................................40%
(социальная группа
"мразь")
2. Зомбированные дураки, идиоты, недалёкие
люди, которые действительно верили в сказки красных вождей и охотно
разрешали вешать любую лапшу себе на уши.........................10%
(социальная группа "кретины")
3. Те, кто всё прекрасно понимал, что коммунизм - это
анекдот из одного слова, но кому просто деваться было некуда.......50%
(социальная группа "приспособленцы")
Поэтому все, кто поддался ленинскому вранью по собственной дурости, либо лукаво это враньё использует в своекорыстных интересах - все они мои враги. Никакого согласия и примирения с ними быть не может.
Понятно теперь, почему танки Грачёва и Ельцина били прямой наводкой по макашовцам, засевшим в Белом Доме?
Коммунист Монахов
В последние месяцы моей производственной практики в депо Ярославль-Главный ТЧ-1 Северной ж. д. меня, как помощника машиниста, нарядчики депо часто придавали в так называемую подмену в бригады разным механикам (на дороге машинистов называют механиками ещё по дореволюционной привычке). Связано это было с тем, что я был практикантом, а слаженные и постоянно ездившие бригады из длительно работавших вместе машинистов и помощников могли иногда разбиваться по разным причинам - бытовым или медицинским. Отпуск, лечение, гособязанности и так далее. В этом случае я начинал работать с каким-то совершенно незнакомым мне механиком, а в депо их было много. Незнакомым как в плане его человеческой порядочности, так и технического уровня. Однажды меня определили на явку в бригаду к машинисту Борису Монахову. Ранее я совершенно не знал этого человека. Был он лет 45, ближе к 50, коренастый, небольшого роста, с животиком. Видимо, скоро на пенсию. Работал я с Монаховым осенью 1968 года около двух месяцев, когда практика уже заканчивалась. Нельзя сказать, что мы сдружились, как нельзя и сказать, что мы конфликтовали. Он был ровным и нейтральным в общении, иногда указывал на мои просчёты, и я поправлялся, охотно слушал меня в 10-часовых рутинных поездках, когда всё идёт по плану, и можно в кабине поговорить под долгий монотонный стук колёс и шум мощных вентиляторов, охлаждающих работающие тяговые электродвигатели электровоза. Не был Монахов и каким-то настырным, без оснований непрерывно и занудно опекающим молодого помощника наставником. Что в нём было странноватым - это то, что, как мне показалось сначала, у него совершенно не было чувства юмора, на шутки и анекдоты он не смеялся, а иногда лишь натянуто улыбался из вежливости. Монахов был коммунистом, это было видно на досках партактива в депо. Однако, его деповская карьера и прошлое совершенно не были мне известны. Обычно те из механиков, кто отработал там всю жизнь от кресла помощника и до пенсии, были хорошо известны всем, чаще всего они были машинистами-инструкторами, почётными железнодорожниками, орденоносцами. У Монахова производственных наград не было, несмотря на возраст, или же, может и были, но он их не афишировал. Фронтовые должны бы по его годам быть, но поскольку я не помню ни его отчества, ни года рождения, поднять эту информацию невозможно.
 |
| Кабина электровоза ВЛ8. Слева - место пом. машиниста. |
Работая с этим человеком, я видел, что он никогда не доверял молодому помощнику, например, при движении назад в горловинах парков и станций, сдавая электровоз под состав, именно помощник наблюдает за огнями маневровых светофоров и положением стрелок, докладывая машинисту. С первых минут нашей работы, когда я доложил машинисту "белый, стрелки наши", Монахов сорвался с места, подбежал к моему окошку и выглянул назад, отстранив меня. Убедившись в правильности моего рапорта, он вернулся обратно и привёл электровоз в движение. Впоследствии он делал это много раз при возникновении аналогичной ситуации. Разумеется, это было всецело правом механика - контролировать и перепроверять действия молодого помощника, однако в данном случае ответственность за возможное ложное сообщение о состоянии сигнала и готовности маршрута была юридически на мне, как на члене локомотивной бригады, и он не мог этого не знать. Ни один из десятка машинистов, с кем я работал в паре до Монахова, таких странных (это мягко говоря) поступков не совершал. Принцип у всех мужчин в бригадах был один - работаем вместе, вместе и отвечаем. Если же помощник машиниста, возможно, провинился и не заслуживает доверия, то начальству пишется рапорт, и провинившееся лицо отстраняется. Монахов рапорта руководству депо на меня не писал, так как никаких формальных оснований к этому у него не было. Я же не расстраивался особенно, списывая недоверие и подозрительность Монахова на его предпенсионное состояние. Однако, практика закончилась, и мы расстались, как говорят, не прощаясь.
Спустя месяц, уже в техникуме, меня вызвал к себе наш руководитель группы Э-15 Борис Михайлович Честнов. Закрыв дверь кабинета, он протянул мне какую-то кучу бумаг и сказал: вот, прочтите. О, Господи! Это было написанное убористым почерком от руки на пяти листах заявление Монахова, адресованное директору техникума.
В нём обстоятельно-убедительным стилем доноса фирменного сталинского вертухая излагалось, что практикант техникума Сергей Матвеев - враг советской власти, ненавидит тов. Сталина, политически неграмотен, морально неустойчив, может нарочно сообщить машинисту ложные показания сигналов, чтобы подвести его под статью и далее в том же духе. В конце доноса делался вывод: Матвеева ни в коем случае нельзя направлять для продолжения учёбы в институт ввиду его антисоветизма и неуважения к ленинской партии. Я прочитал и застыл в ожидании, глядя на Борю:
И что теперь? -А вот что, сказал Боря, взяв у меня монаховскую писанину, потом порвал листы доноса несколько раз вдоль и поперёк и выкинул обрывки в мусорную корзинку для бумаг. После этого поглядел мне в глаза и негромко сказал с некоторым сарказмом: Впредь друзей для разговоров внимательнее выбирать будете! Идите!
Марая свой донос, коммунист Монахов был абсолютно прав, полностью раскусив и разоблачив врага советской власти и будущего непримиримого антикоммуниста Матвеева. Однако, он не учёл самую малость: И мой наставник Борис Честнов, и знавший моего отца много лет директор техникума Борис Павлович Денисов были, как честные и достойные люди, не на его, Монахова, стороне.
 |
| Свидетельство пом. машиниста электровоза и талоны предупреждений. |
Когда я уже учился в институте и пришёл летом в депо подработать, меня с удовольствием приняли (корочки пом. машиниста и талоны были действительны ещё несколько лет). И мы с Монаховым где-то у депо мимолётно столкнулись, когда я уходил в очередной рейс. Увидев меня, он всё понял, и какой же дикой злобой вспыхнули его звериные маленькие глазки!
Юрий Гагарин
Одним из тяговых плеч нашего депо являлось грузовое плечо Ярославль-Александров-Орехово, вести поезд по которому наша локомотивная бригада была вызвана вечером 26 марта 1968 года. С середины марта мы, студенты техникума, работали дублёрами помощника, осваивая все премудрости этой специальности, будучи третьими лицами в бригаде.
В Орехово мы прибыли поздней ночью, далее короткий сон 2-3 часа в доме
отдыха бригад, ночной завтрак в буфете, и вот мы едем обратно в Ярославль с другим составом. Я запомнил, что тем ранним утром на всем участке от Орехова до
Александрова был сильный утренний туман, перегон Поточино-Киржач, недалеко
от которого разбился Гагарин, мы прошли часов в 6 или 7 утра. На примыкавшем почти вплотную к пути грунтовом испытательном аэродроме в Киржаче, где испытывали парашютные системы, (и где в те дни как раз работала группа космонавта Алексея Леонова, слышавшая в момент катастрофы и взрыв, и многое другое), как обычно, на поле стоял Ан-12, в предрассветном тумане горели аэродромные огни, и вокруг него была какая-то активность, то есть, видимо, днем намечались полеты.
Около 10 часов утра мы прибыли в Александров, где была продолжительная
стоянка, к тому времени туман полностью рассеялся, стояла очень сырая, пасмурная весенняя погода. Пользуясь стоянкой, я чистил ходовую часть машины, протирал кузов и проверял песочницы, так как впереди был руководящий подъём за Ростовым.
Случайно бросив взгляд на юг, я увидел интересное зрелище. Откуда-то с северо-запада в направлении Киржача шла туча вертолетов Ми-4, сколько их было точно, не знаю, но до сих пор перед моими глазами стоит эта картина. Это было буквально облако из вертолетов, машин около 20, растянувшихся на целый километр.
Вертолеты были далеко, километрах в двух-трех, но никогда до этого я не видел их столько и вместе.
Вскоре мы благополучно прибыли в Ярославль. Бригада уходила на выходной, я отправился домой спать, а назавтра, это был свободный день, решил заехать в центр города, в радиомагазин, находившийся тогда в круглой ротонде, недалеко от городского кремля.
 |
| Бывший магазин радиотоваров, где я услышал о гибели Юрия Гагарина. |
В магазине продавали телевизоры, многие из них были включены и работали. Внезапно в 11 утра началась трансляция важного правительственного сообщения, люди в магазине застыли в ожидании, и Левитан объявил своим трагическим
голосом о гибели Юрия Гагарина. В тот момент никто не сообщил народу, где именно он погиб, поэтому у меня не возникло прямой ассоциации между увиденными вчера
вертолетами и этим событием. Однако, впоследствии место гибели (Киржач) было
озвучено, и тогда я сразу вспомнил увиденное.
Без сомнения, Юрий Гагарин является великой личностью, и чем больше мы узнаем о нем без прикрас и фальши, тем ближе он нам становится.
Прежде всего, он был Человеком, а не куклой для государства, со всеми его недостатками и слабостями. Таким его и надо всем знать-без мишуры, и хранить о нем память, как об отважном герое-первопроходце.
 |
| Юрий Гагарин на коллективной радиостанции U5ARTEK. |
Таня Морозычева (Торчилова)
 |
| Фото любезно предоставлено кандидатом физ.-мат. наук Натальей Александровной Ледневой (третья девушка) |
На этом фото вы можете видеть первую женщину-космонавта Морозычеву (Торчилову) Татьяну Петровну.
Она первая в ряду отважных девушек. Чемпионка страны и мира по парашютному спорту.Слева - её муж Станислав.
Морозычевы оба были признанными авторитетами парашютного спорта страны.
Квалификацию Морозычевой и Терешковой даже смешно было сравнивать.
Кроме одного пункта: лояльности советской власти. Тут Валентина была не то что на первом месте, она была звездой.
А Таня всегда ненавидела советскую власть. Бывая за рубежом, она правильно поняла, где она жила.
В детсаде пополам с тюрьмой.
Трагедия семьи Морозычевых была в том, что их любимый спорт был частью уродливой системы ДОСААФ, монстра, готовившего пушечное мясо для войны СССР за завоевание мирового господства. Господства КПСС и пролетариата.
Господства тех, кто на наши деньги строит щас шубохранилища.
Поэтому Таню не только не пустили в космос, сказав, что она якобы беременна. Это случилось уже потом, после того, как её исключили из отряда космонавтов. Исключили за то, что не прошла тест на лояльность.
Не пройти тест было несложно: разговоры девушек гебня записывала и прослушивала. Любые неосторожные высказывания могли поломать карьеру. И ломали у многих космонавтов.
А потом их ждало отстранение от работы и спорта, издевательства чиновников,
путь к бутылке, который прошли миллионы. И сердце не выдержало.
Сейчас никого из семьи Морозычевых уже нет в живых. Даже их сын Андриян (названный Таней в честь космонавта А. Николаева) погиб в автокатастрофе...
Татьяна Петровна Торчилова одно время работала учительницей рисования в ярославской школе 74, где училась моя жена Люба.
Заканчивая техникум и получая направление в институт, я уже не хотел продолжать образование, как инженер электротяги.
Девушка Оля уже забылась, к тому же её мать Надежда была типичной совковой учительницей, обожавшей Павку Корчагина и Павлика Морозова, и иметь такую тёщу мне категорически не хотелось. В отличие от неё, супруг Николай, из крестьян, бывший фронтовик, работавший машинистом, единственный в местном локомотивном депо не был коммунистом - по свидетельству парторга депо, ветерана МПС Дубинина Анатолия Максимовича, который так и не смог понять, почему Коля не член. Партия таких людей всегда держала под каблуком, и Коля, отважный натурой, не злой нравом, с умелыми руками, скромный и артистичный мужик, не возражал, прикладываясь иногда к бутылочке. Даже после крушения в 1991 году своей незыблемой и монолитной веры - ленинского СССР, Надежда Ивановна ещё довольно долго, каждый раз идя к себе домой из поселковой бани в жёлто-коричневом по стилю "Билайна" полосатом платке, с тихой грустью вспоминала (согласно её убеждениям, вбитым в голову из репродуктора десятилетиями пропаганды) якобы весёлую, беззаботную и сытую жизнь колхозников в сталинских колхозах, а также сокрушалась, что у её дочери новые власти вероломно отняли такую удобную для пропитания халявную оборонную кормушку. Красивый домик на Песчаном опустел и продан каким-то новым русским. Царство небесное Николаю и Надежде.
С Любой отношения были в стадии помолвки, и она ожидала от меня поступления в институт, то есть - избавления от перспективы гнусной красной армии, где навсегда потеряли здоровье уже двое моих сверстников - Виталий Блинов, одногруппник по техникуму и Анатолий Волков, друг охотничьего детства. Оба служили в ракетных войсках: Виталий в стратегическом полку Таманской дивизии, в бескрайних саратовских степях около знаменитого Татищева, а Анатолий - в тактических Северного флота, около Мурманска, в Сафонове. Витальку страшно простудили в нарядах и караулах, выдавая солдатам не соответствующую степным 50-градусным морозам и диким ветрам одежду, видимо, все тёплые вещи были уворованы снабженцами ещё где-то на складах, а Толя сильно облучился от фонящих, кое-как сляпанных в Сарове ядерных боеголовок, и когда после дембеля он женился, то уже не мог иметь детей. Выносить тяготы и лишения армейской жизни можно, когда знаешь, что твои командиры заботятся о тебе и в обиду не дадут. А если они относятся к тебе, как к пушечному мясу, которое можно списать и наплевать, то здесь дело уже совсем другое, такое же, как испытал Володя Омельчук в ГСВГ, но об этом чуть позже. Короче, мы с Серёгой Растопчиновым решили поступать на электротехнический факультет, а не на электромеханический, и на кафедру специализации - радиотехника. С нами был ещё один техникумовец - Коля Ледков (царство небесное), который был выпускником группы ЭС-14 (энергоснабжение) и довольно долго не мог определиться с выбором специализации.
В итоге он выбрал кафедру ЭВМ, что сегодня бы выглядело наилучшим решением, но тогда это было ещё явно преждевременно. Вычислительная техника и её материальная часть в конце 60-х ещё находились в "ледниковом периоде", а эпохальный момент появления самой первой ПЭВМ IBM PC XT был отделён от нас 11 годами.
 |
| Юсуповский дворец, ЛИИЖТ, где была слева и по центру - каф. ЭВМ, а справа глушилка КГБ для "Голоса Америки". |
Однако, выбор профессии на всю жизнь - дело серьёзное, и мы втроём всё же отправились, ведомые Колькой, в древний и тесный Юсуповский дворец, где располагалась кафедра счётно-решающих устройств (так тогда называлась кафедра ЭВМ). После получаса скитаний между "Проминями", "Наири" и прочими железо-кремниево-ферритовыми монстрами-сейфами, мы с Серёгой ещё более укрепились во мнении, что надо выбрать радио, но Коля железно стоял на своём и записался на ЭВМ.
Весь июль мы сидели в абитурной общаге на Горьковской и зубрили физику. Больше мы ничего не зубрили, так как все были отличниками, и физику надо было сдать на пять. Оценка "четыре" означала полный провал и 90% вылет, так как конкурс был около 17 человек на место, и имея в виду тайное присутствие среди абитуры массы разных блатников с папами и мамами из КПСС и КГБ (одного из них все читатели отлично знают), поступить было малореально, когда сдаёшь все экзамены.Пятёрка по физике означала безусловное поступление сразу.
День "Икс" 1 августа 1969 года настал. Мне повезло, я уже не помню, кто у меня принимал - мужчина или женщина, однако, я отвечал по билету обстоятельно и чётко, хотя и не мгновенно, но достаточно быстро, чтобы мой экзаменатор остался убеждён как в моих знаниях, так и в отличной оценке без дополнительных вопросов. А вот Палыч чуть не завалился, ему попался очень въедливый доцент, который не терпел нестандартных подходов. А Палыч любил оригинальничать при решении задач, в результате получил кучу допвопросов, на которые очень долго отвечал. Однако доцент понял, что Сергей материал знает, и поставил ему пять. Таким образом, мы с ним попали на электротехнический факультет, и на кафедру радиотехники, где заведовал сам "папа Рамлау" - проф. и к.т.н. Павел Николаевич Рамлау, заклятый враг Пистолькорса, бывший лаборант самого великого М. А. Бонч-Бруевича из не менее великой Нижегородской ЦВИРЛ. Остальные парни из нашей группы все прошли на электромеханический факультет, не изменив техникумовскому направлению.
 |
| Зав. каф. радиотехники ЛИИЖТа и основатель каф. радиосвязи ЛИАПа, проф. П. Н. Рамлау. |
Станция
После первых же недель учёбы в ЛИИЖТе (разумеется, по отбытии сакрального месяца сельхозработ в колхозе учёба начиналась с 1 октября 1969 г.) к нам довольно настойчиво стали прицепляться спортивные организации. Моему товарищу по техникуму Косте Уланову, уже имевшему звание "Мастера спорта СССР" по классической борьбе (сейчас это греко-римская) и выступавшему по юниорской классификации за Вологду на чемпионатах РСФСР, было предложено выбирать между учёбой и спортом, так как он входил в число подающих надежды для чемпионатов мира и Олимпиад. Насколько серьёзно это было, можно представить по тому, что знаменитые фигуристы Белоусова и Протопопов тоже числились тогда вечными студентами от ЛИИЖТа. Костя долго думал, но потом отказался от спортивной карьеры, и сделал совершенно правильно. Как спустя годы выяснилось, он уже подорвал своё здоровье теми запредельными спортивными нагрузками, что испытал ранее (царство небесное Косте!).
 |
| Костя Уланов. |
Но особенно наглядно оценить, что безразмерный и неосторожный спорт делает с его поклонниками в пенсионные годы можно, нет, не по Мухаммеду Али (R.I.P.), его спорт уделал намного раньше, но ведь и жизнь свою, и здоровье тоже этот боксёр продавал за огромные деньги, то есть, отлично знал, что делал. Увидеть можно по нашему бессменному лидеру.
Года три-четыре назад все мы могли видеть на телеэкранах, что он стал испытывать значительные проблемы с поясничными болями, это удел всех спортсменов, совершающих всевозможные броски соперников, вес которых не 20 и не 30 килограммов, а может достигать и 90-100.
Точно такая же проблема была и у нашего Кости Уланова.
Но на стороне Костика не было всей мощи главсанчасти управления делами Президента и больницы номер 4 Кремля. А по Владимиру Путину мы можем видеть, что несмотря на всю эту врачебную мощь современной медицины, и стоять неподвижно, спокойно и ровно у трибуны он не в состоянии больше нескольких секунд, да и сидит тоже, забившись, как мышь, в угол кресла. Это и есть цена его чёрного пояса к старости. Так что, всегда берегитесь Большого Спорта, господа, так же, как и Большого Спирта.
Не ускользнуло от внимания ДОСААФовцев и то, что я занимался КВ на радиостанции Вологодского радиоклуба, поэтому инициатива обращения исходила от них. Вероятно, не без участия вездесущих спецслужб, незаметно подталкивающих молодых студентов в нужном для армии направлении. КВ радиостанция ЛИИЖТа UA1KCU, существовавшая с 1959 года, в то время была без коллектива и без руководителя. Однако, за ней числилось прекрасное помещение в самом центре институтского комплекса, напротив кафедры начертательной геометрии. Хотя я бывал за 50 лет работы в эфире на многих коллективках, такой роскоши, как в ЛИИЖТе, видеть не пришлось. Учебное заведение было построено в начале XIX века с любовью и заботой для студентов, чтобы у них было всё.
 |
| Корреспондент наврал, что все трое учатся в АР-98, так как покойный ныне Коля Ледков учился на СЧР. А насчёт совхоза "Ильич" всё правильно. Идиотизм Ильича мы использовали в совокупности с хорошим отдыхом на природе, но в целом мероприятие по уборке картошки было экономически убыточным. |
Напротив кафедры, через шикарный коридор, сияющий лакированным дорогим дубовым паркетом и, как широкая бурлящая река, до позднего вечера полный студентов, спешащих в обоих направлениях, была скромная дверь на лестничный марш, который не ремонтировался много лет, вероятно, с самого 1917 года. Эта лестница именовалась Катиной лесенкой, история этого имени была уже скрыта в глубине веков, но полагаю, что помещение станции как раз и служило квартирой той легендарной Кате, возможно, простой уборщице. По существу, это была однокомнатная квартирка, крохотная, метров 12, но с коридорчиком и туалетом. Ничего лучше для радиостанции придумать было нельзя.
Единственное окно выходило во двор института, и даже уже висела готовая антенна - длинный провод 128 метров, вернее, это был даже не провод, а медная шинка сетевой обмотки размотанного сварочного трансформатора. Кусок этой шинки, уходя со станции, я откусил и храню как память.
Заводилой всего этого дела был штатный инструктор ДОСААФ института, получавший за это зарплату. Фамилию его я уже забыл, но мужик он был хороший, энергичный и не дурак. Мне было предложено оживить коллективку и плюс всяческая поддержка.
Я согласился, и за короткое время (прям чудеса какие-то) было получено разрешение первой категории для коллектива и разрешение второй категории на мой личный позывной UA1LR. Позывной для коллективки UA1KCU, через короткое время сменённый шизодурдомной реформой В. Б. Громова 1970 года на UK1ACU, выбирать было не надо, его сохраняли в ГИЭ.
 |
| Карточка-квитанция радиостанции ЛИИЖТа, выписанная на мой наблюдательский позывной Юрием Бородащенко, UA1XS, который учился тогда на 4-м курсе, а я был ещё в техникуме на 3-м курсе. |
Эти буквы суффикса совпали с инициалами моей будущей супруги (Любовь Равильевна), но это было чисто случайное совпадение. Позже в кулуарах ЛСКВ, сам Алексей Старков, UA1BX, указав мне на суффикс LR, покрутил пальцем у виска: "Совсем зациклился на бабах, парень!".
Алексей был доцентом, препом в ЛИАПе и вёл занятия в группе у моей школьной пассии Оли, которая к тому времени не только поступила в ЛИАП со второго раза, но уже и закадрила себе в мужья высоченного морячка-метеоролога, подцепив его во время своей летней подработки ж. д. проводницей. Я спросил Алексея, а почему вы так подумали? Он показал мне на карточку моей жены с позывным UV3MZ и сказал, Любовь Равильевна - ЛР, и позывной твой тоже ЛР. Я рассмеялся, попытавшись разубедить Старкова, но думаю, что он мне так и не поверил.
 |
| Алексей и Елена Кутиковы |
 |
| Владимир Исакович Омельчук - НЗЛ Окт. |
Ночной институт
 |
| Парадный вход в ЛИИЖТ на Московском, 9. Видны "ленинская" доска (гранит, справа) и доска с уровнем Невы при самом сильном наводнении (мрамор, слева). |
 |
| Вход под арку и далее на центральную вахту (справа в конце), а прямо - проход во двор института. |
А вот вход-выход у центральной вахты работал постоянно и ночью, так как в институтском комплексе кто-то мог работать и всю ночь, например, аспиранты на вычислительных машинах ввиду дефицита машинного времени днём. После полуночи его тоже закрывали, но по звонку могли открыть, я несколько раз заходил таким образом, так как обитателей радиостанции дежурные вахтёры-бабки все хорошо знали. Центральная вахта была на втором этаже, а на первом к лестнице на вахту примыкала поликлиника института, и в случае разных форс-мажоров этот вход очень мог бы понадобиться.
С Московского проспекта левее парадного был вход через арку, которая была закрыта для въезда машин, но для прохода людей внутрь институтского городка железная калитка в ней была в те годы всегда по ночам открыта - о каких-то террористах Ичкерии, Аль-Кайеды или ИГИЛ в стране победившего красного террора тогда никто бы и подумать даже не мог. Я не знаю, дежурил ли в поликлинике по ночам кто-то из врачей, но свет там в каких-то кабинетах иногда был. Поскольку я уже 20 лет не был в Питере и не заходил в альму-матер, то ничего не могу сказать о нынешних в ней порядках. Параллельно корпусу начерталки стоял корпус Колонного зала, стены которых и образовывали вышеупомянутую арку и проезд до вахты и во дворик института.
 |
Колонный зал. Там, где две фигуры на фоне лестницы - двойная вахта на обе стороны. Убранство зала чудовищно деградировало с 60-х годов - исчез дорогой паркет, его заменил неряшливый, плохо крашеный пол. Железные скамейки стального короля Мордашова убивают эрекцию у студентов - сидеть на них без войлочной, или хотя бы матерчатой подкладки категорически нельзя!!! |
 |
| Вот такой же автомат стоял у Катиной лесенки. |
Ночной институт был пустынной молчаливой громадой залов, коридоров, лестниц, едва освещённых тусклым дежурным светом. Какой контраст с дневными, залитыми солнцем через широкие окна пространствами и волнующейся, как море, разношерстной толпой студенческо-преповского народа буквально на каждом квадратном метре и в каждом уголке этого обширного мини-города!
Делая вылазки аж до нового корпуса на Фонтанке (это около полукилометра в обе стороны), мы сперва убеждались, что бабки на нашей вахте после полуночи уже легли спать на своих диванчиках, и даже прикрывали за собой двери своих кандеек.А кого им было стеречь, если нигде ни души, а чтобы их разбудить, у них были и телефон, и звонок у входа. То есть, пространство Колонного зала мы преодолевали тихо, почти на цыпочках и не разговаривая, чтобы не разбудить спящих бабок. В одну из таких вылазок мы обнаружили в новом корпусе у Фонтанки, что помещение парткома ЛИИЖТа получило новую мебель, а старая была по частям разобрана и выставлена из парткома в просторный холл. Среди всего прочего нам понравился чёрный кожаный диван сталинско-бериевских лет, партийные желдорзадницы его не смогли просидеть, и он выглядел, как новый, но, конечно, старомодный. Лёша предложил как можно скорее отнести его на станцию и заменить существующий, который никуда не годился. На нём было невозможно спать, вдобавок, он был доверху заполнен пустыми бутылками от предыдущих поколений студентов-радистов. Если кто-то садился на диван, он издавал характерный лязг и звон бутылочного стекла. Предложение Лёши было дельное, и мы за несколько рейсов этот партдиван по частям перетащили и остались для бабок незамеченными. Как попутный трофей, была захвачена шикарная надверная стеклянная табличка с кабинета проректора, доктора технических наук, профессора Амелина, который к тому времени уже был на пенсии.
Старый же наш диван, изношенный в корягу, мы разгрузили от бутылок и тихо выкинули, чтобы не демаскироваться, вниз под одну из бесчисленных лестниц какого-то из корпусов, запрятав его поосновательнее. Поскольку выходы первого этажа на многих лестничных маршах института не использовались, то внизу образовывались своего рода тупики, или хранилища старой и даже порой весьма антикварной мебели. Иногда они заслуживали особого внимания, так как туда была когда-то очень давно выставлена мебель XIX века времён Пушкина и Николая I. Это были некогда прекрасные столы, бюро, шкафы ручной работы из красного дерева, которые можно теперь увидеть лишь в редких музеях.
 |
| Мебель времён Пушкина и Бетанкура. |
 |
| Точно такая же доска висела в те времена на парадной лестнице, и на ней было выбито известное изречение Ленина "Коммунистом можно стать...". После крушения совка доска исчезла, и недавно я спросил профессора-ветерана ЭТФ, куда она девалась? Он ответил мне, что, видимо, её увезли в США, и подозреваю, что это сделал Э. С. Головин, шеф фирмы "Моторола". |
Книги давно устарели, приобрели уже музейное значение, а Колонный зал в XX веке понадобился, как транзитная территория для огромных потоков студентов, перетекающих из старого корпуса в новые корпуса, пристроенные после революции.
 |
| Музей ЛИИЖТа на Садовой. Осквернён и разграблен красными ленинскими большевиками-комиссарами, причём самыми варварскими методами в 20-х года XX века, 90% уникальных экспонатов транспортного прошлого России оказались безвозвратно утрачены. Такая ненависть к культуре нации - чем не сирийская Пальмира и ИГИЛ??? |
Наутро в институте среди завхозов и вахтёров нами были отмечены сильное волнение и суматоха, насколько можно было наблюдать в перерывах между лекциями и лабораторками.
Дивана хватились и начали его искать, но поиск даже такого огромного дивана на просторах институтского городка был делом совершенно безнадёжным, и вскоре перспективный получатель упёртого нами дивана махнул на него рукой. Ключевым моментом стало то обстоятельство, что опрошенные вахтёрши-бабки ничего не видели и не слышали, спали, и наши транспортные авантюры они не засекли.
Когда ажиотаж вокруг дивана окончательно утих, мы в один из поздних вечеров принесли бабкам в награду все станционные пустые бутылки, бабки выставили их в линию - бутылка к бутылке - через весь Колонный зал, и были очень довольны, поделив затем прибыль от сдачи стеклотары между собой.
Табличку Амелина мы, слишком много не подумав, привинтили к двери в туалет. Спустя месяцы её увидел при очередной инспекции полковник Анатолий Иваныч Приходько, старый заслуженный снайпер войны, выживший на Невском пятачке, юмора студентов не оценил, возмутился и приказал снять, что и было сделано немедленно.
 |
| Документы А. И. Приходько на сайте "Подвиг народа" |
Опоганение
Но перенесемся в далекий 1970 год. За четыре года до этого ваш покорный слуга стал заниматься в радиоклубе ДОСААФ и овладел мастерством радиолюбителя-коротковолновика. Непосвященным можно объяснить, что это дело примерно, как сейчас онлайн-выход в интернет. Да-да, он был уже тогда, 45 лет назад, и задолго до того. Что давало это занятие? В первую очередь, возможность свободных и малоконтролируемых государством личных контактов между всеми людьми на земном шаре. Сейчас этим никого не удивишь. Юноша из Москвы и папуаска из Новой Гвинеи свободно занимаются виртуальным сексом в онлайне, а затем, возможно, встретятся и поженятся, и никому, кроме них самих, дела до этого нет. И слава Богу. Но тогда дело ох! было. И еще какое!
Ну и во-вторых, люди не только могли виртуально встречаться. После виртуальных дел следовали абсолютно реальные, закономерные. Люди начинали дружить, переписываться. В эфире же я познакомился со своей будущей женой, потом женился и нынче исполнилось 44 года этому событию. В 1970 году я не только выбрал себе жену, но и совершил не менее важное и совсем непростительное деяние – дал себя вступить в КГБ СССР. Поскольку это было в Ленинграде, меня вступили в ЛенУКГБ, в то самое, в которое придет В. В. Путин спустя короткое время.
Выглядело это очень буднично – начались занятия на военной кафедре ЛИИЖТа, где я в то время учился, вызов секретчиком А. Выборным в секретную комнатку, где сидел длинный и худой капитан из желдоротдела ЛенУКГБ Станислав Владиславович Рымша. Он подробно доказал мне необходимость моего пребывания в органах, сообщил, что в качестве поощрений будут давать ценные подарки, а в случае моей слабости, конфликта с законом и провинности (пьянка, хулиганка, фарцовка, бабы) они меня стопудово выручат. Я робко пытался сопротивляться, говорил, что в роду моем шпиёнов не было, а было много репрессированных. Не помогло. Финальный довод Стасика – но ты же хочешь тут учиться, черт возьми? -меня убедил, так как не для того я так долго поступал в этот ЛИИЖТ, чтобы какая-то гебня меня помогла исключить оттуда. И я дал согласие работать в радиоразведке. Потом я быстро понял, что и стукачом надо становиться тоже, и это даже для гебни главнее. Но старшие мои товарищи и родители, не одобрявшие эту атаку органов на студента, меня научили, как изящно уходить от их стукаческих притязаний, не вредя товарищам и не возбуждая злобу монстра. Похоже, примерно, как девице на свидании в парке немного возбуждать мужика, но умело уклоняться от требований снятия трусов и лифчика.
Забегая вперёд, скажу, что совсем недавно Интернет дал мне возможность проследить послеотставочную судьбу С. В. Рымши. Я обнаружил его в кресле зам. гендиректора по безопасности (а в какой же ещё кадровой щелке затараканится бывший гебульник?!) питерского радиоконцерна ОАО "РИМР" (бывший "Коминтерн"), изготавливавшего мощные передатчики. Концерн ныне исправился, не шибко секретится от народа и даже стал выпускать трансиверы...
 |
| Папа Стасика был ещё и неплохим учёным, а семья пережила блокаду. |
Но вернёмся в наш 1970-й год.
Разумеется, весь последующий жизненный опыт мог бы уверенно подсказать и мне, и читающим эти строки, что от таких предложений "органов" следовало бы категорически открещиваться, как от предложений дьявола о покупке души; однако, на тот момент я уже знал, чем заканчиваются категорические отказы этому учреждению в СССР. В 1955 году, то есть - в преддверии хрущёвской "оттепели" мой отец, работавший в то время на маленькой станции Свеча Северной железной дороги в дистанции пути на должности инженера по капработам, был неожиданно вызван в военкомат, где военком района, подполковник Коровкин познакомил его с майором ГБ, куратором по желдорделам Львом Николаевичем Кузьминым. Лев Николаевич вёл себя точно так же, как и Стас Рымша, убедительно доказывая моему отцу необходимость его помощи государству, и даже сослался на его долг и честь офицера запаса. На что мой отец в ответ отказался как раз по соображениям офицерской чести, так как настоящему офицеру не подобает закладывать честных людей, а что касается появления врагов, то в этом случае гебешнику было сказано, что враг не уйдёт. После окончания беседы больше всех был доволен военком, слышавший всё через тонкую фанерную перегородку, и при каждой встрече с отцом после этого он протягивал ему свою руку в знак особого уважения. Но должность отца в дистанции через три месяца внезапно сократили, и ему пришлось уйти на должность техника, а потом - искать новую работу, уже не на транспорте. Такова была месть гебни за открытое выражение в адрес власти вольтеровской "роскоши свободной воли".
Вскоре Стасик обучил меня правилам гебешного общения по телефону - никаких фамилий, только по имени и отчеству. Жил он в крохотной квартирке в Московском районе, недалеко от магазина "Электроника", в котором я часто бывал, и иногда заносил Стасу материалы радионаблюдений. Затем он привел меня на конспиративную квартиру в р-не метро "Владимирская". Открывшая нам дверь пожилая женщина как будто сразу испарилась, и мы остались одни. Я спросил Стасика - а не проблемно ли этой женщине каждый раз исчезать, когда приходят сотрудники и информаторы? Он ответил, что органы помогли ей к пенсии получить это жилье, так как она тоже трудилась в КГБ, и именно с таким условием, что ее новая квартира будет явочной. Стасик начал обучать меня премудростям работы в органах, давать азы агентурной работы. Я выучил, какими бывают агенты, что значит термин "агент-нелегал".
Почему-то мой учитель все время напирал именно на это. Потом, на одной из встреч, уже в чине майора, он сделал мне неожиданное предложение: почему бы мне не бросить институт и не пойти в спецшколу КГБ и стать агентом-нелегалом, как будто я всю жизнь об этом мечтал! Убеждал Стасик меня примерно так: ну что ты будешь возиться всю жизнь с этими радиостанциями, не свет же на них клином сошелся! Это скучно, и тебе быстро надоест! А тут ты поездишь по белу свету, увидишь много разных стран, интересных людей и все в том же духе.
Бросать институт и становиться советским шпионом у меня никакого желания не было. Но я понял, что мой категорический отказ ни к чему хорошему не приведет, и решил действовать хитрее. На свой вопрос Стасик не получил внятного ответа, и на следующую встречу меня ждал сюрприз.
Когда открылась дверь, я увидел, что Стасик на явке не один. Вместе с ним находился крепкий мужчина лет 45, наподобие лейтенанта Дукалиса из кино "Менты". Он представился как-то стандартно, без фамилии, Владимиром Иванычем или что-то вроде этого. Значения я этому не придал, так как он мог назвать любое имя для отвода глаз. В нем сразу чувствовались военная выправка и какая-то угроза, недобрая и огромная сила, хотя держался он в целом доброжелательно. Он начал меня подробно расспрашивать о моей жизни, интересах, желаниях, родителях. Я сказал, что отец и мать железнодорожники, отец еще и охотник, на что мой визави был ироничен - дескать, чем не шпион - и оружие знает, и картины пишет, и радиодело!
Стасик тут же поправил его - нет, нет, мы его (отца) проверяли, нормальный мужик. Далее мне было предложено пройти медкомиссию на предмет выяснения моего здоровья для работы шпионом за границей.
Я сказал Владимиру Ивановичу, что у меня весьма вспыльчивый и невыдержанный характер, и что он может меня подвести при такой ответственной работе. Но, видимо, у них очень не хватало шпионов, и моими сведениями пренебрегли.
Тут настало время октябрьских праздников, и я съездил домой и посоветовался с отцом. Он категорически не советовал мне влезать в любые шпионские дела КГБ. Вспомнили мы и любопытство местного уполномоченного КГБ несколько лет назад. Что же делать? Надо сделать так, чтобы не пройти эту медкомиссию. Действовать по обстановке, но чтобы выглядело все естественно. Я долго обдумывал все возможные варианты.
И вот, Итальянская улица рядом с Садовой и Невским, напротив театра Комиссаржевской.
Идя по коридору поликлиники ЛенУКГБ, я заметил молодого паренька, лет 17, который уверенно шел навстречу мне по коридору. Он сразу запомнился мне необычным строением его черепа, похожим на инопланетянина. Я почему-то подумал, что он должен бы быть драчуном. Через много лет я вспомнил эту встречу, когда впервые увидел Путина на экранах ТВ. Это был он.
Комиссия включала много разных тестов, которые мне предстояло пройти. Перед одним из них мне предложили сосчитать до ста, одновременно делая какие-то манипуляции руками, а потом сделать обратный отсчет. Случай представился, подумал я. До 100 я сосчитал правильно, а считая обратно, намеренно сбился. Доктор поправлять меня не стал. Через неделю Стас объявил мне результат: комиссия меня забраковала!!!
Урра! Я никогда не стану шпионом! (И президентом - уж точно!)
Но на этом мое пребывание в КГБ не закончилось. Стасика интересовало решительно все: как живут и что делают мои однокурсники, и чтобы не подвергать их жизнь опасности, мне приходилось решительно уклоняться от поддержания тем, где что и кто говорил, кто кого и как любил и прочую бытовую тематику.
Тема радиоразведки и контрразведки была более поддерживаема мной и менее проблемна, чем перспективное доносительство на своих коллег. Поэтому я конечно же сообщал моему визави обо всех имевших место странных, по моему мнению, событиях в эфире, включая атаки чехословацких диссидентов после вторжения наших войск в 1968 году. Такие инциденты были, но немногочисленные. Стас так и не узнал, что одним из моих близких эфирных друзей был "Пепик", он же Йозеф Яндак, OK1FNK, OK1NK, с которым мы встречались и в эфире, и лично в ЛИИЖТе на коллективке, и что я весьма не поддерживал появление танков Брежнева в Праге. А с Пепой мы и сегодня всегда рады поговорить в скайпе.
Часто посещая собрания одноклубников ЛСКВ -ленинградской секции коротких волн, которые проходили в старинном здании дома обороны ДОСААФ на Фонтанке, 7 (бывший дом графини С. В. Паниной из рода Мусиных-Пушкиных, постройки 1835-1841 г. г., ныне там элитная гостиница) по вторникам, я лишний раз убедился в тотальном стукачестве и контроле со стороны своих одноклубников. Поступив в институт, я немедленно выписал себе через "Союзпечать" репродукционные копии американского журнала QST, распространявшиеся в периодике по подписке. Их подписная стоимость на несколько месяцев была небольшой, качество копирования сносным, там не было рекламы, но она была и не нужна. Качество черно-белых репродукционных фотографий вполне давало представление о той или иной технике, и вполне возможно было "лизать сахар через стекло", как однажды красиво выразился один из наших коллег. На одном из заседаний секции, сидя в полупустом зале, я листал принесенный с собой экземпляр этого журнала, чем вызывал шепот завистников, сидевших сзади, а потом и вопросы. Тогда я еще не знал английского в степени, достаточной для полного понимания информации, но все же процентов 20 понять мог. Обернувшись назад к коллеге, задававшему вопросы, я пошутил, показывая на один из экземпляров трансиверов в журнале, что скоро такой, мол, будет у меня, а пришлет его мне дядька из США.
На следующей же встрече, ближе к самому концу, Стасик, таинственно улыбаясь, сказал: "Ну, а теперь, давай, рассказывай, какие такие там у тебя родственники в США!" Мы расхохотались, так как и он без сомнения, знал, что это вранье, и никаких родственников нет, да и я понял, что сыск КГБ вездесущ. Я только и смог произнести: "Ага, теперь я знаю, кто это был!" Стасик назидательно сказал: "Вот видишь, уши есть везде. Будь осторожнее, и даже когда несешь околесицу. Могут принять за чистую монету. Я-то знаю, а они могут принять за правду."
Спустя некоторое время Стасик предложил мне новую работу, которая тут же мне напомнила известную песню Высоцкого "Мистер Джон Ланкастер Бек". Он предложил мне посетить некий ресторан, в котором мне надлежало встретиться с неким человеком, посидеть с ним за одним столиком, поддерживая беседу и ужиная с винцом. Денег они дадут, сколько будет надо. Идея состояла в том, что я был совершенно не знаком данному лицу, у которого в пьяном виде надлежало что-то выведать, войдя в доверие. До выяснения технических моментов дело не дошло, так как я сразу же отказался, сообщив, что много выпить не смогу, так как есть опасность вырубиться, контролировать себя достаточно четко в таком состоянии тоже не смогу, а самое главное - как с техникой безопасности, если вдруг он меня раскусит, и стукнет как следует? Производственный травматизм, надо составлять акт, а у меня в трудовухе записи про КГБ никакой нет. Кто же мне будет платить больничный? Стасу возразить на это было нечего, и идея эта потом более не возникала.
В принципе, как показал анализ биографии В. Путина, с ним всё происходило с точностью до наоборот. Сын гебешника с неясной биографией и внук кремлёвского повара (тоже нквдшника) изо всех сил пытался стать сотрудником, и в конце-концов ему это удалось, после чего молодой опер Володя попал в очень престижный вуз ЛГУ, имея довольно-таки скромные школьные успехи, но легко пройдя гигантский конкурс, а потом стал работать агентом-нелегалом в ГДР. Я же только и думал, когда же они от меня наконец отстанут, не причинив существенного вреда.
Как я смог натравить КГБ на партию, и что из этого вышло.
Весной 1971 года мы с Любой решили пожениться и наметили свадьбу на 8 июля - теперь это день Св. Петра и Февроньи. За несколько месяцев до этой даты я начал приглашать кое-кого из моих давних эфирных знакомых в СССР приехать на свадьбу. Благодарили, но не приехал никто, однако эти приглашения стоили мне многих нервов и права работать на клубной радиостанции ин-та. В радиоконтроле Ленинграда служила симпатичная улыбчивая молодая особа, она была старше меня лет на 5-8 и всегда с момента нашего знакомства в ЛСКВ при встречах строила мне глазки, хотя и была вроде как замужем (возможно, это была Андрианова А. И., UA1II, хотя в эфире она никогда не работала) но я не поддерживал с ней никаких отношений, кроме деловых. Видимо, зря.
Вспоминает Г. А. Швагждис, U1BB:
1973 год. Андрианова А.И.- UA1II, по решению Федерации радиоспорта СССР, вошла в десятку сильнейших судей года по радиоспорту.
Правда, куда она внезапно делась потом из летописи ДОСААФ, никто сказать не мог...
Поскольку в эфире она не появлялась, а на судейском поприще была отмечена, скорее всего, её карьера была карьерой спортсменки-скоростницы ДОСААФ, а уж потом её карьеру продвигал муж, или друг. Попасть же в радиоконтроль ЛСТРК ГИЭ она могла лишь по рекомендациям и ДОСААФ, и ЛенУКГБ.
( Особенно часто я проводил связи в эфире с прекрасным телеграфистом Юрой Толмачовым, UW1YY, из Мурманска, а также UP2OE, Марком из Каунаса. Юра, как и любой моряк в СССР, ненавидел замполитов, гебню, и таможенников, а Марк - и тем более. Сегодня Марк, 4Z4KX, живёт в Израиле и является главой русскоговорящей общины коротковолновиков Израиля.)
Мои многочисленные и продолжительные по времени радиосвязи с подобными людьми, приглашения и факт будущей моей свадьбы с девушкой-коротковолновиком ей очень не понравились, и вскоре на меня в ГИЭ была подана ее не совсем адекватная по содержанию жалоба, что мол, такой-то и такой-то может то-то и то-то, помочь врагу своими непродуманными действиями. Цепочка сработала безукоризненно быстро, радиостанция была закрыта на три месяца, а я лишен права там появляться. Мера вроде бы обычная, но в данном случае явно незаслуженная, и только с годами я понял, что это была чисто женская месть за неразделённую страсть. Но настоящие неприятности для меня были впереди.
Почти каждые выходные я ездил к Любе в Ярославль на скоростных экспрессах зайцем. Имея права пом. машиниста, это было нетрудно. Бригады скорых Ленинград-Москва охотно брали своего коллегу на электровоз до Бологого, а там я пересаживался на поезд до Ярославля. Поскольку он шел ночью, билеты проверяли редко, но я заваливался на третью полку общего вагона и лежал там до утра. Если шел контроль, у меня наготове был выписанный маршрутный лист на свое имя, и контроль ни разу не оштрафовал меня. Обратный путь я чаще всего делал до Москвы, а оттуда летел самолетом, билет стоил всего 10 руб. , это сейчас тысяча. Но однажды я поехал на выходные, в которые проходили выборы в какие-то краснопупые органы, и забыл о них. Не взял открепительный талон. Когда я вернулся, деканат метал громы и молнии. В общем, нечто близкое к измене Родине. Это была еще одна причина, почему я готов бомбить совок ядерными бомбами и нисколько не сожалел бы об этом. Комсомол вдоволь поизгалялся надо мной! Мне отменили данное ранее разрешение не участвовать в стройотрядах ( вместо них ехать на свадьбу в Ярославль) и сослали в глухой стройотряд. Я сообщил им всем, что никуда не поеду. Взамен мне было гарантировано исключение из ин-та. Деканат и партийное руководство подтвердили свою позицию.
В это время я сдавал экзамены и был вынужден отбивать еще и эти атаки. Это были печальные дни, когда погибли трое наших космонавтов. Декан Волков, отбирая ранее данное мне разрешение, сослался и на этот космический инцидент.
Я был вне себя от наглости коммуняк и их суетливых подручных из ВЛКСМ. Начала работать та же коммунистическая мельница, что отлично описана Анатолием Рыбаковым в "Детях Арбата".
И я позвонил Стасику Рымше. Все изложил подробно. "Надеюсь, вы не считаете меня врагом народа?" спросил я.
"Да я все понял", сказал Станислав. "Механизм этого дела мне ясен, конечно надо тебя выручить. но ведь рассекретим, вот что плохо." "Ну а исключат, еще хуже будет" возразил я. "Ладно", сказал Стас. "Не волнуйся, сейчас я Волкову позвоню".
Надо было видеть рожу нашего декана, когда он меня пригласил к себе и сквозь зубы процедил: "Можете ехать, куда собирались!"
Значит, половой акт КГБ и партии закончился оплодотворением последней, подумал я. Хорошо же ему вдули.
Вдул ему Стас действительно хорошо. Оставшиеся три года учебы и коммуняки, и комсомольцы обходили меня далеко стороной, хотя я уже и не был в секретном активе органов. Это было первое (из двух) хорошее дело, что смог сделать для меня КГБ. Дать якобы всесильной партии наотмашь по роже.
Немного о нашем декане. Ну кто ещё напишет сегодня о нём правду? Владимир Михайлович Волков (1921-1997) был на редкость бездушным, деревянным администратором. Работал он в паре с замом Ванюшкиным Николаем Ивановичем, который являл абсолютно полную ему противоположность. Студенты любили Ванюшкина, как солдаты - хорошего комбата, и называли его батей. Ванюшкин был очень понятным, участливым, живым человеком, а не бездушной статуей, как Волков. В то же время Ванюшкина никак нельзя было назвать и бесхребетной мямлей. Он был весьма строг к нарушителям дисциплины, нерадивым, разгильдяям и профанам, не желающим учиться. Но все знали: если уж сам Ванюшкин кого и выгнал вон из института, или наказал менее строгим образом, то это сделано правильно и по заслугам.
Волкова же избегали. Для меня немножко странным было то, что этот человек родился в 1921 году, в один год с моей мамой. Этот год был на 99% выбит войной, не исключая и студентов. После войны девушки этих возрастов не могли найти себе одногодков в пару, так как их просто не осталось в живых. Да какие там студенты - профессора и академики отправлялись военкоматами в пехоту, в окопы, и броня никому тогда не помогала. А Волков каким-то образом окопа и немецких пуль избежал. Правда, кое-кто поговаривал, что Волков - чудесный человек, лишь только его должность не даёт ему этого всем показать, но я в таких утверждениях вижу лишь лживую апологетику этого сухаря, типичного партийного совка-чиновника. Кто же были те апологеты? См. диаграмму выше. Те, кто уже был в том властном круге, или только готовился туда влезть. Волков хорошо разбирался и в своих потенциальных союзниках из 40%, и снисходительно оберегал тех, кто подходил в 10%. Те же, кто относились к прочим 50%, были не в его компетенции, их оценивали и вербовали в круг люди рангом повыше. Как это происходило, описано в моём следующем рассказе. Волков преподавал на кафедре проводной связи, но я ни разу не бывал на его лекциях, кафедра для меня непрофильная. Кроме его сухого и жёсткого администрирования, как декана, иных высот или проявлений в науке он не достиг. В 1972 году он защитил докторскую, мы тусовались у дверей, за которыми это происходило, и ВАК ему степень, разумеется, присудил. Однако, среди наших препов, которые знали намного больше нас, в курилках множились слухи, что диссертация Волкова неприемлемо, из рук вон слаба, по сути таковой и близко не является, а что-то типа весьма жалкого студенческого дипломного проекта. Зато вот уж на партийно-политической стезе Волков был всегда впереди. Основной своей обязанностью он считал обеспечение явки студентов на демонстрации 1 мая и 7 ноября. Обычно все негородские студенты на праздники стремились уехать по домам, заранее приобретали билеты, и как только заканчивались последняя лекция, семинар или лабораторка, мгновенно исчезали из "альма-матры" на ленинградские вокзалы, стараясь покинуть институт через второстепенные "чёрные" выходы, а не через парадный. Потому что там мог стоять Волков и прищучить нужного ему человека. Иногда это происходило.
Как-то раз на 7 ноября Волков поймал моего одногруппника Сашу Баженова буквально на выходе. Саша спешил на вокзал и далее на поезд к своей девушке, он был уже довольно зрелым молодым человеком, прошедшим армию. Волков потребовал у Саши сдать билет и явиться на демонстрацию. Ты у меня знамя понесёшь, сказал он, зная сашино комсомольское прошлое. Саша был вне себя от злости и возразил декану: у меня нет перчаток для знамени, на что Волков выудил из своего кармана червонец и протянул Саше - так купи их! Пришлось Саше отказаться от волковского червонца, но билет всё же сдать. Ссориться с Волковым никто из студентов не хотел - он был злопамятен. Но я этого не боялся - так как чувствовал за собой тайную мощь комитета государственной безопасности.
И лишь где-то ближе к диплому Волков кому-то проговорился, и мне сразу передали, что я для него был всегда самой желанной кандидатурой на исключение, но вот, к сожалению, учился отлично, и этот фактор был решающим. А уж я-то знал, какой фактор на самом деле был для него решающим...
Чудом удалось отыскать фото молодого Ванюшкина.
Но на этом мои отношения со Стасом не закончились. Я поехал к Любе в Ярославль, 8 июля мы сочетались браком, была чудесная свадьба, были наши родные, много родственников и некоторые мои бывшие товарищи по техникуму. Прошло всё великолепно и осталось в памяти на всю жизнь. После свадьбы я снова устроился в локомотивное депо и остаток лета отработал помощником машиниста, а к 1 сентября вернулся в Ленинград и продолжил учёбу уже на третьем курсе.
В это время мне уже был запрещён вход на радиостанцию института, и мой личный позывной был тоже закрыт. КГБ делал вид, что к этим запретам он никакого отношения не имеет. А я не хотел их просить ни о каком снисхождении, так как считал, что моей вины здесь никакой не было. Тогда очень часто радиолюбителей наказывали якобы за посторонние разговоры в эфире, хотя, если сравнить их с нарушениями в эфире сегодняшнего дня, то их просто не будет заметно на фоне разнузданной вакханалии нынешнего времени.
Где-то в конце зимы Стас опять пригласил меня на конспиративную квартиру. Речь шла о том, что скоро должен состояться визит президента США Никсона в СССР, и что при этом он посетит и Москву, и Ленинград. При посещении Ленинграда КГБ волновала возможность покушения со стороны психически неустойчивых вьетнамских студентов, которых училось у нас несколько сотен. Я засомневался в этом, но Стас сказал:
-Ты видел, как они с завязанными глазами собирают и разбирают автомат?
-Да, видел на военке, ответил я. Зрелище было отменное, когда какая-нибудь пигалица-девчушка, метр с шапкой, с повязкой на глазах раскидывала АК-47 за пять секунд и собирала за семь.
Полковники военной кафедры ЛИИЖТа часто собирали наших студентов на эти спектакли и демонстрировали им, как надо классно владеть оружием.
-Ну вот, продолжил Стас. -Если они так быстро умеют обращаться с автоматом, то открыть огонь по Никсону из какого-нибудь пистолета для них в толпе не составит никакого труда. А стреляют они с удивительной меткостью.
Я обещал заняться контролем, но фактически саботировал это задание. Несколько раз я докладывал Стасу, что ничего подозрительного в рядах вьетнамцев не замечено, за исключением зачатия по любви одним нашим парнем хрупкой тоненькой вьетнамской девушки и отказа потом на ней жениться. Я думал, что ему достанется от друзей девушки, но парень отделался общественным порицанием. Ему три раза было хором сказано, что он плохой. А девушка, кажется, благополучно родила ребёнка и была отчислена домой в Ханой.
Никсон действительно приехал в мае 1972 года, побывал он и в Питере, но ничего необычного или драматичного не случилось. Лишь в невиданном количестве по всем городам расплодились американские, очень красивые ларьки для продажи пепси-колы. Но поскольку вскоре Никсон был у себя дома с позором снят с должности по импичменту, продолжения бизнеса не последовало, и пепси-колу мы смогли попробовать лишь через много лет, только после отмены коммунизма в 1991 году. А ларьки до этого не дожили, их тихо сломали через пару-тройку лет.
Часть IV
Шельмование
Как я входил в комсомол и выходил из него.
Насколько помнится со школы, беспроблемно изо всех коммуняшных образований, созданных для оболванивания народа, мне удалось пройти лишь первую стадию: прием в октябрят.
Произошло это чисто автоматически, никого ни о чем не спрашивали, просто дали значок - звездочку с маленьким курчавым мальчиком Володей Ульяновым (в те свои юные годы он ещё не был ни уголовником, ни сифилитиком), и все. Родители тоже не уделили этому моменту никакого внимания.
Но уже прием в пионеры разительно отличался. Организовывала его рьяная школьная коммунистка Ирина Николаевна Лукина (царство небесное). Придирчиво рассматривали каждую кандидатуру. Не помню, правда, в каком классе это было - в четвертом или пятом, но Ирина Николаевна меня очень не любила, хотя и учился я отлично. Она чуяла во мне классового врага, и я чуял тоже. Вот ведь как бывает: ничего еще не знаешь толком ни о красных, ни о белых, но то, что человек перед тобой - сволочь, это чувствуешь хорошо. Ирина Николаевна была ярым сторонником делать все хором. Я думаю, что она бы разрешила всем и списывать хором, если бы это было педагогично. А вот тех, кто не хотел делать все хором, она могла и побить линейкой, и за косу трахнуть об стенку. В общем, не бесноватый фюрер, но шаг к этому. Для повязывания галстуков все должны были взять на себя какие-то обязательства, уж и не помню, какие. Я чувствовал во всем этом пустую болтовню, и отказывался серьезно втягиваться в пустобрехство. А надо было. Короче, в пионеры меня не приняли, как сказала Ирина, ввиду высокомерного характера, я, как задавака и эгоист, недостоин носить это высокое звание. Через некоторое время решение пересмотрели, так как учился я отлично и в пионеры им просто требовался. Я не возражал, и получил красный галстук, как и все. Но это небольшое унижение, как казалось моим педагогам, ничуть не повлияло на образ моего мышления. Я продолжал считать идиотизм идиотизмом, не зная еще, что вся страна такая, и это на долгие годы.
Только вчера мне стало известно из СМИ, что Путин инициировал создание в стране новой пионерии. Ну что ж, тинейджеров надо действительно чем-то занять, чтобы они не жрали пиво и наркоту, не вандальничали в подъездах и на улицах, не снимали трусы с одноклассниц раньше времени и не отсылали их в родильные дома в 12-13 лет, а хотя бы в 16-18, если уж девицы очень того хотели. Это всё правильно.
Однако, такая организация должна быть неполитизированной и не дурить детей хайлением-зигованием и маршировочной муштрой в честь их преступных партий в борьбе за бесчестное дело национал-предательства, как было у нас, и ещё в одной весьма похожей по внутреннему фашизму стране. Если детям не будут забивать головы тем, до чего они ещё не доросли, а будут внушать интерес к науке и технике, спорту, искусству, другим сферам нормальной человеческой деятельности без циничного расчёта в будущем на их физические тела и мышцы, как на пушечное мясо - тогда это нужно всем. А если всё наоборот - это опять нужно лишь власти. И это лишь приблизит её конец. Но вернёмся в 1965 год.
А вот с приемом в комсомол было еще хуже. Это был где-то уже восьмой класс. Руководила действом, кажется, математичка Петина (Денисова) Анастасия Константиновна. Предмет свой она знала отлично, а вот в общении с учениками была не менее физически суровой, чем Ирина Лукина, хотя и без видимой партийно-коммуняшной дури. Я уже не помню, что именно опять послужило причиной конфликта, но от нас, вступающих, снова что-то требовалось. Однако, тут уже стала применяться хорошо отработанная с 1917 года схема партийного шельмования: если при приеме в пионеры шельмовала одна Лукина, то тут уже по инициативе Петиной появились активно выступающие ученики, которые каждый по-своему хотел отличиться и критиковал меня, большей частью несправедливо. В итоге новоявленное бюро "уже принятых" пожелало выслушать меня и обязало поклясться, что если меня примут, то я исправлю все свои недостатки к такому-то числу. Я не стал ни в чем каяться и обещать, а просто послал их нафиг, так как резко и матом было нельзя, и сказал, что без вашего комсомола я вообще-то обойдусь. И обошелся. Вопрос этот больше в школе не поднимали, и не преследовали, зная, что я буду уходить в техникум.
Прием в техникум прошел без упоминания комсомола. Только где-то на третьем курсе, осенью 1967 года, в холле у раздевалки меня поймал наш руководитель группы Борис Михайлович Честнов, один из самых порядочных и честных людей, кого я встречал в жизни. "Матвеев, вы почему не комсомолец?" тихо спросил он меня. "Да так получилось в школе", не особо объясняя, ответил я. "Надо вступить" рекомендательным тоном сказал он. "Вы планируетесь мной среди прочих в институт, в числе 5% учащихся, а там это будет нужно. Отсутствие членства может повлиять на зачисление". "Ну если надо, то вступлю" рассеянно сказал я. "Рекомендацию дадите?" Боря осекся. "А вы с чего взяли, что я в партии?" спросил он меня таким тоном, как будто я назвал его уголовником. "Я беспартийный".
Я что-то промямлил в свое оправдание, дескать, не знал, ошибся, и на том порешили. Скоро я подал заявление, и меня зачислили без всяких издевательств, чисто формально и очень скучно, как и все в комсомоле. Новым стало лишь появление среди документов комбилета и необходимость платить взносы.
При зачислении это обстоятельство действительно могло помочь. Приемная комиссия интересовалась парткомчленством абитуриентов и относилась к этому серьезно. Но, к счастью, я смог сдать единственный экзамен (физику) на пять, поэтому сразу был зачислен. Членство не пригодилось.
Однако, как написано выше, это членство могло сыграть роковую роль при моем отказе ехать в подневольный стройотряд. Выйти же из комсомола было невозможно, как и из партии, не потеряв чего-то значимого, не сломав себе жизнь, карьеру, семью, благополучие. Так как это была шайка, банда уголовников. Организованная ими малина. То есть, если сам решил выйти из комсомола, то прощай, институт. Решил выйти из партии - ну, тут тебе вообще и не жить в стране спокойно.
Перебирая старые документы дома у родителей, я видел их комсомольские билеты. Спрашивал, а почему они здесь. Родители объяснили, что по окончании института, по возрасту они выбыли, а поскольку пришлось бы платить приличные взносы, это давало и экономию денег в семью, которые иначе алчно загребла бы комсомольская касса. "А как выйти?" спрашивал их я. "Чтобы без проблем?" "Да просто на работе не вставай на учет, и все".
Я так и сделал. На работе ко мне никто с этим делом особо и не подходил. Видимо, так делали все, и задавать вопросы было излишне. А вот когда я пришел вставать на воинский учет в военкомат, учетчик-офицер оказался въедливым, и на мой ответ, что я не член, с иронией сказал: "А вот тут в карточке учета помечено, что вы член. Надо бы это дело проверить..." На что я, скрывая волнение, как можно беззаботнее ответил "Да ошиблись, все члены, и меня за компанию пометили"... Но мои тайные опасения не подтвердились, и офицер не стал копать по теме членства. Вопрос был закрыт, а вместе с ним - и мое принудительное членство в этой гнусной банде.
Часть V
Быстро пролетели годы учебы, семья поехала по распределению на мою родину, ст. Исакогорка (г. Архангельск), где я сразу, в декабре 1974-го, получил пару комнат с подселением в трёхкомнатной квартире новой панельной пятиэтажки 464 проекта, а через пять лет, весной 1979-го – и отличную новую квартиру уже в кирпичном доме инд. проекта, в самом Архангельске. Сразу следует отметить, что КГБ тут было совсем ни при чем. Скорее наоборот – если б знали, то забрали бы своим офицерам. На новом месте они сразу же присосались ко мне, выкачивая информацию. Я понял, что это своего рода банда. Туда – пожалуйста, обратно – или пуля, или тюрьма. Но просто так не выпустят. А сейчас еще - и полоний в чаю, причем такой чайный сервис - в любой точке мира.
Итак, что же представляло из себя Архангельское УКГБ тех лет?
1974 год. В это время управление возглавлял генерал-майор Щелчков Пётр Петрович, по своему внешнему облику - типичный мажорный служака-люминь Красной армии. Ничего интеллектуального, присущего разведке или контрразведке, в его облике и близко не просматривалось. Но и этот тип был простоватым "ангелочком" и "глашатаем свободы" по сравнению с теми акулами, которые скоро заменят его.
В начале 1975-го меня вызвала кадровичка ШЧ и попросила заполнить форму допуска к гостайнам второй степени. Это был серьёзный документ для режимных предприятий. Я поинтересовался - а зачем мне это? Видите ли, объяснила кадровичка, это идёт из КГБ. Приходил сотрудник, сказал, что у наших людей имеется в обслуживании ж. д. ветка за Северодвинском - Нёнокса и дальше. А там военные объекты. Я внимательно прочёл документ. В нём необходимо было подписать обязательство немедленно сообщать в КГБ о каждом контакте с иностранцами, если он имел место. Я показал кадровичке эту строку. У меня и жены каждый день десятки таких контактов - сказал я. Райская возможность для шпиона. Однако, я не хотел бы о них отчитываться перед КГБ, просто устану от рапортов. А самое главное - у меня нет объектов для обслуживания на той ветке. Там вообще нет поездной радиосвязи.
Кадровичка сказала, что доложит об этом в КГБ, на том и порешили. Через некоторое время мне действительно позвонил сотрудник и попросил встретиться. Мы поговорили, я объяснил ему, что являюсь радиолюбителем. Так вы говорите, что в тот район вам нет необходимости ездить? спросил гебист. Разумеется, мне нечего там делать, сказал я. Так вы не будете возражать, если у вас в билете формы 3 не будет этого участка для бесплатного проезда? спросил он. Конечно, сказал я. Зачем мне там бывать, когда по службе это не надо? Гебешник согласился. Я был освобождён от необходимости подписывать допуск, а в служебном билете этот участок был исключён. Это был дополнительный бонус: в случае служебного форс-мажора начальство не имело права посылать меня туда даже по крайней необходимости! Допуска-то нет.
Однако, сотрудник сообщил мне, что УКГБ-29 хотело бы продолжить со мной контакты, прерванные выездом из Ленинграда. Для этого мне будет назначен куратор, который сейчас заканчивает Минскую спецшколу КГБ, это бывший работник ШЧ и выпускник ЛИИЖТа Бондарев Пётр Кузьмич. Мне немного была известна судьба Пети. Приехав в ШЧ-9 как и я, по распределению, он не получил обещанного жилья, за исключением комнатки в доме без удобств на Бакарице, и жена (уже с ребёнком) его пропирала на получение квартиры изо всех сил. Деваться ему было некуда, и Петя клюнул на призывный ласковый зов спецслужбы, обещавшей квартиру. Забегая вперёд, читатель, сообщим, что квартиру Пете в Архангельске наши чекисты так и не дали, но впоследствии перевели в Вельск, опером, и там возможно, что и дали, если к тому времени жена от него не ушла. Жена его была женщиной необыкновенной красоты, и какое-то время работала продавцом в магазине антикварной книги на Шубина, 20, где мы иногда встречались.
Петю для проформы сначала взяли из ШЧ в Бакарицкий РК ВЛКСМ, а оттуда - в Минск. Пока из него делали Дж. Бонда, общественность думала, что Петя рулит в комсомоле...
Спустя короткое время мы с Петей познакомились поближе лично (в ЛИИЖТе мы не встречались) и он стал обогащать моими знаниями контрразведку генерала Щелчкова. (он звал его кратко: ГЕНЕРАЛ).
Одним из первых у нас было дело Анатолия Коржановского, где я окончательно понял, что Щелчков - люминь.
Остановимся на этом деле подробнее.
Вскоре после того, как я начал работать на КГБ в паре с Петей Бондаревым, к нам в ШЧ попросился на работу довольно странный человек. Звали его Анатолий Михайлович Коржановский. Молодой человек, лет 30-35, он приехал с семьёй откуда-то с юга, из района Краснодара или Ставрополя. Привёз имущество, с ним была жена и кажется, двое или трое ребятишек. Он купил недорогую квартирку без удобств на ст. Сия (райцентр, старинное село Карпогоры), что было конечной станцией на вновь построенной 200 км ж. д. ветке. Ветка строилась в 60-е годы по правительственной программе строительства линии Архангельск-Сыктывкар-Урал, и до сих пор не построена полностью, исчерпывающе характеризуя руководство нашей страной как временщиков-ублюдков.. Участок до Карпогор остался в том же состоянии, со стороны Микуни линия готова до Вендинги, а со стороны Сыктывкара в сторону Урала построено лишь несколько лагерных веток МВД, которые проектировались непрофессионально - где лес рубим, туда и рельсы. Подобное нелепое строительство железных дорог было нормой при коммуняках, образцом такого антистроя является линия Коноша-Подюга-Вельск, если посмотреть на карту, в этом месте бросаются в глаза две линии, разделённые 5...15 км. Одна - южная - нормальная, почти прямая, а вторая - как пьяный кот набродил.
Вот верхняя линия (чётный путь) - это и есть ветка через Подюгу, построенная Гулагом по тому же принципу. Где лес, там и рельсы. После того, как в войну заработал Печорский угольный бассейн и оттуда пошёл огромный поток классного угля на сталеплавильные заводы, эта ветка стала изрядным тормозом для угольных маршрутов, так как сдерживала их вес. Пришлось спроектировать и построить в 1951-53 г. г. уже профессионально второй, нечётный путь Вельск-Коноша, на что были брошены и изыскатели, и новые сотни лагерников.
Вес нечётных угольных маршрутов из Инты и Воркуты сразу вырос вдвое.
Так вот, Коржановский переселился с юга, а когда его спрашивали о причинах такого нелёгкого семейного предприятия, лишь отшучивался. Правоохранители проверяли его, но криминала не обнаружили. Вскоре он поступил работать к нам в ШЧ на должность электромеханика СЦБ.
Радиомехаником он устроиться не мог, так как там уже работал достаточно квалифицированный человек, ШН радиосвязи Лемехов.
Через некоторое время Коржановский узнал, что моя жена работает в ДОСААФ на должности начальника радиостанции и сообщил мне, что у него есть нелегальная радиостанция для средних волн, так как на юге это было модно, а власти практически не боролись с этим злом. Я сообщил Толе, что мы такое дело категорически не приветствуем, нелегалы всегда были врагами нормальных радиолюбителей не только в СССР, но и повсюду в мире, и с ними мы, коротковолновики ДОСААФ, всегда боролись. Заодно предложил Толе оформить с моей помощью официальное разрешение на радиостанцию, для этого подать необходимые документы моей жене, выдал ему бланки для заполнения и сказал, что руководство дистанции их подпишет без проблем. Поскольку Толя не знал телеграфной азбуки, а для работы самой младшей категории на КВ это всё-таки требовалось, я обещал ему подписать необходимый для ГИЭ акт сдачи экзамена на 60 знаков Морзе как бы авансом. А также обещал безвозмездно помочь со списанной радиоаппаратурой из армии, которую мы частенько получали в ДОСААФ и из других организаций города, - морфлота, речфлота, УТРФ, гражданской авиации.
Что касалось нелегальной работы на средних волнах, то я настоятельно попросил Толю немедленно закончить с радиопиратством, сообщив ему, что у нас здесь север, много войсковых частей, ведётся плотный контроль за эфиром, и любой радиохулиган, появившийся в эфире, будет быстро отловлен и наказан. Толя обещал больше не хулиганить. Однако, тем не менее, к моей жене Толя с документами на оформление своего будущего легального передатчика приходить на регистрацию не спешил. Шли месяцы.
Через некоторое время лейтенант КГБ Пётр Кузьмич Бондарев во время нашего очередного секретного рандеву в небольшом домике рядом со станцией Исакогорка Сев. ж. д. (домик был примечателен тем, что когда-то там ютился роддом, и именно в нём я появился на свет в 1949 году) спросил меня, не знаю ли я, кто может вести нелегальные радиопередачи на средних волнах из района Карпогор. Контрразведка КГБ начала засекать их именно оттуда, чего раньше никогда не было. Я ответил, что, кажется, знаю, кто это мог быть, но попросил Петю действовать максимально деликатно, чтобы не повредить карьере будущего законопослушного радиолюбителя.
Однако, видимо, Коржановский успел здорово намылить холку своей пиратской активностью генералу КГБ Щелчкову. Моя просьба была генералом полностью проигнорирована. В Карпогорах высадился целый десант из оперов КГБ, радиоконтроля ГИЭ и милиции с оружием, захватил Коржановского с поличным ночью прямо во время ведения пиратских связей, провёл обыск и конфисковал в квартире всё, что можно, из радиобарахла, да ещё и оштрафовал административно. Детей и жену напугали прилично. Анатолий был в глубоком шоке. Он понял, что это сработала моя информация, и что я являюсь агентом спецслужб. Щелчков же, как последний предатель-турок эрдоганец, из-за сущего сиюминутного пустяка рассекретил своего агента.
Действительно, в данном случае так резко карать Анатолия никакой причины не было. Ведь Толя уже почти созрел, чтобы расстаться с вредной привычкой - радиопиратством, и об этом УКГБ было извещено. Он всё же потом пришёл к моей жене и оформился, как легальный радиолюбитель, получил государственное разрешение и позывной сигнал, но его отношение ко мне после этого грубого щелчковского гестапообразного налёта навсегда изменилось. Сапожники есть сапожники.
Что взять с этого домотканого "джеймса бонда", солдафона Щелчкова в кирзачах?
Это событие капнуло мою самую первую каплю недоверия преступному фашистскому режиму ленинских политических уголовников-рецидивистов - СССР. Я понял, что предоставленная мной государству ценная оперативная информация может быть легко и бездумно использована кем-то из служак-идиотов КГБ в первую очередь - во вред самому мне.
Однажды, после нескольких "пустых" встреч с Петей, а встречались мы регулярно, не менее одного раза в месяц, Петя сообщил мне, что генерал недоволен, нужна информация, а её нет. Ну и нужна не всякая, а такая информация, чтобы на основании её КГБ смог бы что-то сделать. Я понял, что Щелчков плохо сидит в своём кресле, раз форсирует информаторов таким образом. Информатор, он на то и есть информатор - у него годами может не быть информации, зато когда она будет, то будет как раз вовремя и ценной. А здесь наоборот. Её нет, но хоть тресни, но ищи.
В те времена я занимался на работе отладкой телеуправления диспетчерской радиосвязью на всём огромном участке дистанции, так как существовавшая тогда заводская - это станционные шкафы ШРПС-62М с радиостанциями ЖР-3 на станциях и канальные ВЧ системы В3-3, как доставка тональных сигналов ТУ до конкретных ШРПС работала плохо. Почему плохо, это трудно было установить в каждом конкретном случае в мелочах, но суть проблемы заключалась в низкой надёжности прохождения тональных сигналов управления от блоков БРПС-62М диспетчерских кругов отделения дороги, через линейно-аппаратные залы Архангельска, Исакогорки, Обозерской и Малошуйки. Как организовывался переприём в ЛАЗах, известно мне не было, да и досконально разбираться в чужой для радиста технике было некогда, просто потому, что быстрый результат не мог быть гарантирован, коль скоро даже у КБ заводов это чётко не работало.
Штатная система работала настолько плохо, что диспетчер, в случае необходимости срочно связаться с машинистом локомотива, ведущего поезд на удалённом за 300 км перегоне, и не надеялся особо, что связь состоится, а потому использовал для ретрансляции разговора ДСП тех станций, что были на границах перегона. То есть, диспетчер сначала связывался с ДСП по ВЧ проводному каналу, говорил ей, что нужно передать машинисту или спросить у него, а потом уже сама ДСП вызывала поезд и сама вела разговор от имени диспетчера.
У меня возникла идея использовать для телеуправления накопившиеся в ЛАЗе не у дел военные приставки тонального телеграфирования П-314М, позволявшие вырезать узкие полоски в телефонном спектре каналов и передавать в них тональные сигналы управления или телеграфирования с помощью манипуляции напряжения постоянного тока, источник которого был в самой приставке. То есть образовывались как бы две цепи для удалённого подключения рации и для её последующего отключения. С целью совместного решения проблемы я привлёк отделенческого ШНС - телеграфиста Колю Клепикова, отчаянного драчуна, но в трезвом виде - отличного парня. Вдвоём мы соорудили систему, которая повысила надёжность подключения и отключения удалённых радиостанций по тому же проводному каналу связи в несколько раз.
Это было достигнуто за счёт того, что тональный сигнал управления передавался в узкой полосе, вырезанной фильтром приставки из общего канального спектра, и никакие другие случайные сигналы туда попасть уже не могли, которые и ухудшали прежде надёжность управления в обычном варианте. Мы даже опубликовали статью об этом в желдоржурнале "Автоматика, телемеханика и связь на ж. д. транспорте", 1979 год, № 5, стр. 30.
Если читатель будет недоволен тем, что я пишу здесь много незнакомых и неинтересных ему технических подробностей, я хотел бы пояснить - в некотором смысле я горжусь тем, что, как самый рядовой инженер, решил проблему, которую заводы не могли решить в течение многих лет. Это не означает того, что проектанты на заводах все были тупыми. Радиостанции ЖР-3 проектировал один из самых блестящих радиоконструкторов страны Илья Аронович Народицкий - ОНИИП (Омская "коза"). Среди его изделий войсковые радиоприёмники "Амур" и "Молибден", танковые рации 10-РТ. Просто советский минрадиопром всё делал исключительно для войны. Для народного хозяйства оставались недоклёванные крошки. Поэтому конструкторам и не разрешали применять в сфере народного хозяйства рациональные технические приёмы, решения и узлы. А для войны разрешали. Вот почему в итоге для войны наделали столько, что оно в избытке валялось ненужным, а я просто подобрал и применил там, где оказалось слабое место.
Работая над этой тематикой, я часто бывал в отделении дороги, у поездных диспетчеров и в помещении телетайпной отделения.
И вот, однажды, встречаясь с Петей в очередной раз в исакогорской хибарке, я сообщил ему, что у меня есть для генерала сообщение чрезвычайной важности. Петя весь сжался и навострил уши.
Зашёл я тут недавно в телетайпную НОД-5, начал я. Ну примерно, как Штирлиц зашёл в аппаратную связи рейха, а там - никого. Делай, что хошь. Встроенных камер тогда ещё не было. Ну и что? спросил Петя. А то, что я мог свободно читать или перефотографировать сообщения с любого рулонного аппарата РТА-7 или импортного RFT-51 из ГДР, а их там полтора десятка. И никто не зашёл туда примерно в течение часа. То есть, вся информация моя.
А что там такого, сказал Петя. Подумаешь, сообщения о грузах. Да, сказал я. Сообщения о грузах, но там адресные сообщения. Ищу грузы в Северодвинск, потом суммирую за несколько дней и получаю картину о начале строительства интересного изделия из титана на СМП, или какого-то хитрого ремонта на Звёздочке. Петя почесал затылок. Да, занятно ты говоришь. Я продолжал. Понимаешь, один раз такое уже проделал наш известный профессор химии Д. И. Менделеев. Немцы изобрели пироксилиновый порох, а секрет его не разглашали.
Менделеев сделал следующее. Накупил продуктов, винца, пригласил знакомую бабёнку и поехал с ней на природу. На высоком косогоре разложил фуршет, а внизу железная дорога, и составы идут на пороховой завод. Ну и как проходит состав, он тут же отмечал в блокнотике - вагонов с тем-то столько, с другим-столько. А потом вернулся в гостиницу и за полчаса расчётов раскрыл немецкий секрет бездымного пороха. Так как процентный состав его он уже смог вычислить по своим записям.
Петя попросил меня изложить всё это в рапорте Енералу. "Источник сообщает, что..."
Через неделю, придя в отделение, я уже не смог свободно попасть в телетайпную. Дверь была обита двойным слоем оцинкованного железа, и на ней висел пудовый замок. Он провисел там не только до падения советской власти, но и много дольше, пока у железнодорожников не появился свой интранет, и надобность в телетайпах не отпала окончательно.
Что получил я от КГБ за свой охраняющий секреты совка информационный подвиг?
Набор столовых ложек из мельхиора.
Однажды Петя дал мне вроде бы совсем не примечательное задание: съездить на автобусе в "Архбум" (пос. Первомайский, ныне г. Новодвинск, где был огромный целлюлозно-бумажно-картонный комбинат АЦБК) по указанному им адресу. Мне надлежало увидеть некоего мужчину и задать ему какие-то непровокационные вопросы, на которые он, скорее всего, ответит отрицательно. А ещё надлежало за пять минут разговора составить своё мнение об этом человеке и изложить его в рапорте, прямо и честно, без каких-либо оговоров и предположений. Так я и сделал. Я уже не помню за столько прошедших лет, о чём шла речь, но я был предупреждён Петей, что этот человек находится под следствием из-за кражи и хранения малокалиберного оружия, и что он навряд ли окажется симпатичным малым. Так оно и вышло. Я увидел злого, задёрганного, смотрящего исподлобья человека. Поговорили быстро, я уехал, а потом изложил Пете, что человек этот не внушает мне особой симпатии. Пете это как раз и было надо. Я тогда ещё не знал, что указанная методика "малого шельмования" является стандартной для этой ублюдочной организации - КГБ СССР, а инсценированная кража малокалиберного оружия - это любимая статья 2ГУ и 5ГУ КГБ для предварительного наказания диссидентов. Мой отец, дожив до 88 лет, продолжает и после своей смерти нести на себе это клеймо, поставленное советским КГБ. При обыске в 1981 году у него нашли охотничье комбинированное ружьё "Белка", абсолютно законно проданное ему, как новый товар, в торговой сети и по охотничьему билету. Там имелся один гладкий ствол 20 калибра, и один нарезной 5.6 мм.
Ружьё стоило недорого, около 25 руб. (вечерний ужин в ресторане), но вслед за этим вышел указ Брежнева, которым владение данным оружием разрешалось лишь охотникам-промысловикам, имевшим тогда статус кооператоров, это надо было заключать договор о поставке пушнины и исполнять его, на что у отца никакого желания не было, так как он был чисто охотником-любителем и никакой прибыли от этого не получал. Ружьё следовало продать в комиссионном магазине, но отец не стал этого делать, как не стал и регистрировать. Для охотника это грозило административным штрафом 30 рублей, а ружьё всё равно было бы продано. Но поскольку его сын явился диссидентом, отец получил вместо штрафа уголовный срок - год условно.
Для тех, кто не понял, можно уточнить полную картину: вы покупаете в государственном магазине за свои деньги вещь, причём - совершенно официально и законно, с соблюдением всех правил. Вам потом свободно пользоваться этой вещью не дают, а через 18 лет ещё и вешают за неё условный, но всё же уголовный срок. Лишь за то, что купили. Это совок.
Почему же нынешняя гебовская система, уродливо и косо выросшая, как поганый гриб, на обломках ельцинской демократии, не приравнивает простых людей, боровшихся тогда против совка и КГБ за демократию, к точно таким же, но широко известным миру людям?
Типа Солженицына, Ростроповича, Вишневской. Им подобострастно хотят прицепить на грудь ордена Андрея Первозванного, даже если эти ордена отвергают (а кто не отвергнет из порядочных людей после награждения С. Михалкова, а до него - Наполеона Бонапарта?), поют осанну в СМИ и т. д. Хорошо ещё, что Героя Советского Союза сдуру дали лишь Абделю Насеру, но вовремя остановились и решили не давать ни Адольфу Гитлеру, ни Эрдогану.
Я уверен, что не только динозавры КГБ из прошлого в пыльных будённовках, но и нынешняя камарилья генералов ФСБ с огромным удовольствием расстреляли бы, или сгноили бы в тюрьме всех, кто осмелился сказать своё "фи" системе.. Нисколько не хуже самого Сталина. За продемонстрированную всему миру роскошь свободной воли и плевок в уголовное государство совка. Если бы им это было можно безнаказанно исполнить. Однако, мир балансирует на весах, и вторая чаша этих весов - США - всегда может перевесить. Если захочет это сделать. Захотела - поиграла немного с ценой на нефть, потом - на алюминий, и наши полупридушенные путинята сразу послушно приняли все продиктованные им заморские условия.
Поэтому и власть полу-убогая наша послушно принимает установленные за океаном правила поведения и пышно чествует больших диссидентов, хорошо известных миру. Даже если внутри у гебейки зудит непреодолимое желание немедленно застрелить их. А по отношению к диссидентам малым, даже давно забытых прошлых лет, типа нас с женой, она зато уж показывает свой подлинный настрой без масок, свою звериную суть, своё истинное лицо. Вот уж где лакмус, так лакмус!
Но находятся героические люди и среди известных. Не желая ссориться с политическими уродцами при своей жизни, они, уходя, громко захлапывают свою личную дверь перед их носом.
Так поступила Майя Плисецкая, великая балерина. Ненавидя и совок, и его нынешнюю гебешную полукопию, великая Майя повелела в завещании кремировать своё тело, а прах - развеять. Таким образом, лукавые льстецы из Кремля увидели кукиш Мастера перед своими носами, и им не обломилась возможность соорудить ещё один гранит на Ваганькове во славу не принадлежащих им достижений для их псевдо-России. "Я вам никогда не была лояльна" - этим как бы сказала Кремлю Майя в своём завещании. "Вы циничны и бесчестны, а таким своё тело я не отдам".
Браво, великая Майя! Ты классно воздала совку за убитых Сталиным родителей.
В то время я был занят ещё и общественной работой - возглавлял "совет клуба" радиолюбителей-коротковолновиков при радиошколе ДОСААФ. Долгие годы начальником радиоклуба, а потом - радиошколы ДОСААФ был бывший моряк, судовой радист Вячеслав Андреевич Кузнецов по кличке "Кузя", типичный поморский мужик, худощавый, среднего роста, с юмором, хорошо знавший телеграф, не дурак выпить, но очень слабо разбиравшийся в технике - общее место для большинства флотских операторов и начальников радиостанций. После покрышкинской реорганизации ДОСААФ радиоклубы превратили в подобие войсковых частей и начальниками назначили военных. Архангельской РТШ стал командовать майор Евгений Васильевич Шурупов - типичный "люминь" Советской армии, служака до мозга костей, а в мозгу имевший вместо извилин - след от фуражки.
Когда моя жена Люба стала работать начальником радиостанции ДОСААФ, к ней неожиданно пришёл гебешник и попросил помочь с поимкой радиохулигана НДП (незаконно действующий передатчик). Как и в случае с Коржановским, дело это было привычное, но необычность просьбы заключалась в том, что НДП был не обычный средневолновый хулиган, крутящий в эфир музыку и извергающий мат, а по всем параметрам - коротковолновик, со знанием дела и опытом работавший в пределах норм и правил, установленных для радиолюбителей. Однако, позывные сигналы которыми он себя обозначал, не существовали, более того, пират их выбирал таким образом, как будто бы он откуда-то знал, что тот или иной позывной, который им себе присваивался, ранее существовал, но по тем или иным причинам был не так давно закрыт.
Ловили мы этого пирата довольно долго, а КГБ приходил в негодование от неудач. Наконец-то, ввиду его прокола с операторским почерком он был нами идентифицирован и изобличён - пиратом оказался...некто Сытик, штатный контролёр и инженер государственной инспекции электросвязи (ГИЭ), учреждения, близкого к КГБ и призванного учитывать и контролировать радиолюбителей, да и вообще все излучающие установки в регионе, а также разрешать или запрещать их эксплуатацию. Таким образом, изрядно опозоренным оказался вдруг сам Анатолий Сергеевич Антипин - начальник ГИЭ. При допросе Сытика выяснилось, что пиратствовать в эфире он начал ввиду того, что его начальник Антипин стал принудительно навязывать ему секретарство в парторганизации коллектива, а Сытик отчаянно упирался. И когда он пришёл к шефу с документами на открытие своей личной радиостанции, Антипин сказал - пока не дашь согласие на секретаря, не подпишу. Так вот Сытик и стал нелегалом. После этого инцидента позывной ему, конечно дали, но и Антипин, и КГБ были очень недовольны тем, что мы нашли и разоблачили этот НДП, то есть - нечаянно вытащили всё грязное партийно-склочное бельё наружу из дома ГИЭ..
Как-то ко мне обратился известный коротковолновик Николай Николаевич Лапин, который возглавлял в Северодвинске местное любительское сообщество и был у них абсолютным авторитетом и начальником радиокружка юных техников на Яграх от "Звёздочки" - судоремонтного гиганта планеты, ремонтировавшего атомные подводные крейсера, надводные авианесущие крейсера, а также гражданские нефтяные платформы, и попросил помочь некоему Анатолию Викторовичу Белых - энергичному и весьма талантливому и разностороннему радиолюбителю, которого нещадно зажимали и не давали ему разрешения на работу в эфире, хотя он был и членом КПСС, и секретарём, и ещё хрен знает кем. Лично с Белых я знаком не был и никогда его в те "укромные годы" не видел. Мы написали бумагу, подписали общественностью, начальником РТШ Шуруповым, и отправили в ГИЭ - Антипину. Но ответа не было. Прождав полгода, ребята из Северодвинска начали опять проявлять недовольство в мой адрес. Пришлось мне ехать к Антипину и разговаривать с ним. Анатолий Сергеевич был краток. Я тут вообще не при чём - сказал он. Была бы моя воля, я бы разрешил Белых. Я ведь служил там, мичманом в молодости был на лодке. Это всё КГБ. Вот, сходи сам туда и поговори с зам. начальника управления Неверовым Геннадием Васильевичем.
А что, он меня примет?- поинтересовался я. -Да, он сам попросил о встрече с тобой по данному делу, сказал Антипин.
В местном КГБ я ещё не был, но уже знал от бабушки, что это когда-то был наш дом, нашей родни лесопромышленников Кыркаловых, частью эмигрировавших в 1919 году, частью расстрелянных ЧК в 1920-м. Визит намечался весьма интересный.
В назначенное время (5 декабря 1978 года) я подошёл на Павлиновку, 54 (теперь, как и ранее, это Троицкий проспект), и зашёл в здание КГБ. В предбаннике справа на стенке висел телефон для осведомителей, я набрал внутренний номер и представился. Неверов поздоровался и попросил немного подождать. Пока сотрудник шёл ко мне по длинным коридорам управления, я начал разглядывать парадную лестницу. Она явно выдавала буржуйское происхождение, ведя широким маршем на второй этаж, а потом разделялась на две. Внутренняя отделка была в мраморе, а поскольку чекистов было тут за годы совка относительно мало, то лестница не была заметно испорчена ни гнусным пролетарским обращением, ни сталинскими позднейшими и бездарными переделками.
Неверов оказался дружелюбным грузным рыхловатым мужчиной выше среднего роста, с тремя подбородками и толстыми губами, видимо, когда-то он мог быть неплохим опером. Он был местным, и впоследствии я обнаружил в городе при личных контактах целых двух его родственников по этой фамилии. Ну, пойдём ко мне, поговорим, сказал он, протягивая мне руку. Это был знак особого расположения, так как 100% посетителей этого учреждения обязаны были зайти исключительно в спецкомнату для приёмов (с мощной прослушкой и видеозаписью с нескольких камер), которая находилась тут же за спиной дежурного опера при входе справа, и внутрь, на этажи и в коридоры самого здания КГБ категорически не допускались. Мы поднялись на второй этаж, я успел заметить небольшой хитрый балкончик, заставленный пальмами и фикусами, и выходивший на Павлиновку. Он был под аркой, и как бы потаённый. Позднее его уничтожат при переделке фасада здания. Далее мы повернули в коридор, ведущий вдоль длинного здания, и я успел заметить несоответствие, разницу в уровне полов 20-30 см - очень приличную. Пол пристройки был ниже. Разница эта гасилась деревянным настилом-спуском типа аппарели, какого-то убого-временного характера, хотя ему было с виду уже весьма много лет. Пройдя какое-то расстояние мимо дверей бесчисленных кабинетов, мы стали подниматься по ступенькам вверх, а коридор заметно сузился, потом лестница пошла вниз. Несогласованность в уровнях полов и потолков разных частей здания была очень заметной. Здание было явно чужое для нынешних хозяев. Место было плохо освещено, и прямо весьма жутковатое, при уходящем ввысь потолке, как в каком-нибудь замке Шпессарт с привидениями. Мощь здания везде выдавали его толстые стены, некоторые были плохо оштукатурены, и под побелкой виднелся красный кирпич старой дореволюционной кладки. У меня возникла на секунды какая-то космическая временнАя ассоциация с чем-то или кем-то из прошлого: неужели вот это же самое видели в последние часы и минуты своей жизни бедные дядя Костя Акимов и восемь его директоров лесозаводов?
Наконец Неверов остановился у какой-то двери без таблички и сказал, -Ну вот, пришли. Это мой кабинет.
И распахнул дверь, приглашая войти.
Я оказался в прекрасном, просторном помещении с высоким потолком и старинными узкими и высокими окнами и выходом на балкон. Окна были красиво задрапированы, хотя это был где-то конец ноября или уже декабрь, а по времени суток - конец рабочего дня, поэтому за окнами было темно, но шум центральной улицы города внутрь почти не доносился.
Слева у стены стоял массивный письменный стол, а далее несколько столиков, составленных вместе в линию для посетителей или совещаний по отлову диссидентов. Я присел поближе к владельцу этого шикарного кабинета, а кабинет был ярко освещён двумя красивыми, вероятно, ещё дореволюционными люстрами.
Неверов с интересом разглядывал меня, а я - его. После этого его тон немного изменился, то есть он стал чуть-чуть менее товарищеским, но также и чуть-чуть более барским, вальяжным, начальственным, хотя это были лишь нюансы, оттенки. Видимо, он выбирал правильную для своего ранга линию поведения с молодым человеком.
Он сказал: Я работаю начальником отдела контрразведки -КР, а зовут меня Геннадий Васильевич. То есть, заместитель начальника управления. Я ответил, что, мол, очень приятно.
Ты здесь никогда не был? - спросил он, внезапно перейдя на "ты". Нет, ответил я. -Хотя очень интересно взглянуть. Наши встречи с оперработником проходят в Исакогорке.
Так вот, по поводу этого Белых, сказал Неверов. Давай обсудим. Я тебя зачем пригласил? Ты хоть знаешь, сколько он зарабатывает? Нет - признался я. -А сколько зарабатываешь ты? Я сказал -145 рублей, как инженер радиосвязи. -Ну так вот, назидательно сказал Неверов. Этот Белых там получает, если всё собрать, раз в десять больше тебя. Ну и как ты полагаешь, должен же он за эти деньги иметь какие-то ограничения, терпеть какие-то неудобства? Вот это и есть одно из них, то, что мы не разрешаем ему работать в эфире с кем попало. - Но, позвольте, Геннадий Васильевич, возразил я. Этот Белых наверняка проверен КГБ вдоль и поперёк до седьмого колена? И он, конечно, член КПСС? Ну и что? сказал Неверов. Имеющие место быть случаи предательств людей, допущенных к важным государственным секретам говорят органам, что ни от чего нельзя быть застрахованным. И проверен он, и член КПСС, и орденоносец...Про Сахарова слышал, очевидно? Да, конечно - ответил я. -Ну вот. Чего ему не жилось? Как сыр в масле ведь катался...Я молчал, одобрять Сахарова было нельзя и даже дискутировать об этом. Наша беседа наверняка писалась на плёнку. Неверов продолжал: В итоге, получится так: допустим, одобрю я, контрразведчик КГБ Геннадий Неверов, разрешение этому Белых. А он возьмёт, и при первом недосмотре удерёт на Запад. А знает он очень много всего такого, что они хотели бы там узнать.
Так вот: после этого, тот, кто подписал ему добро, вообще вылетит из органов. И накроются у меня и выслуга, и пенсия, и награды, и всё. Вопрос: это мне надо? Из-за какого-то Белых так рисковать своим положением и благополучием? Окажешься ты на моём месте - точно так же будешь делать. Ступай к своим ребятам и скажи им, что был в КГБ, что якобы вопрос решается, вверху, в Москве и так далее. Чтобы они тебя не пилили зря. Но честно скажу - в ближайшее время по международной обстановке вопрос никак не может быть положительно решён для такого человека.
-Недоверия и даже малейших поводов к этому у нас в отношении Белых нет - продолжал далее Неверов, заканчивая тему. Иначе, сам понимаешь. Просто страховка от возможных ЧП с ним. Чужая душа - потёмки. А заглянуть в чужие мозги мы ещё не можем. Нет такой аппаратуры.
Я поблагодарил Геннадия Васильевича за предельную открытость, и он проводил меня до выхода из управления тем же путём.
Нельзя не отметить некоторую орлино-ястребиную прозорливость Г. В. Неверова, как опытного контрразведчика. Прошли годы, и родственники ныне покойного А. В. Белых действительно живут теперь на Западе. Как, впрочем, и детки некоторых соратников самого Неверова тоже. Ему, однако, не пришлось пожить в логове звёздно-полосатого врага. В разгар перестройки Неверов вышел в тираж, и его "смайнали" (по меткому выражению писателя-американиста Ю. В. Дойкова), в какой-то не самый видный банк. И даже не дали квартиры в Москве, в доме 6 по Ермолаевскому пер., как его шефу Гришанину Г. М. От такого неуважения новых властей старый и прошедший ад Афгана чекист Геннадий Васильевич Неверов покинул этот мир.
Разумеется, весь последующий жизненный опыт мог бы уверенно подсказать и мне, и читающим эти строки, что от таких предложений "органов" следовало бы категорически открещиваться, как от предложений дьявола о покупке души; однако, на тот момент я уже знал, чем заканчиваются категорические отказы этому учреждению в СССР. В 1955 году, то есть - в преддверии хрущёвской "оттепели" мой отец, работавший в то время на маленькой станции Свеча Северной железной дороги в дистанции пути на должности инженера по капработам, был неожиданно вызван в военкомат, где военком района, подполковник Коровкин познакомил его с майором ГБ, куратором по желдорделам Львом Николаевичем Кузьминым. Лев Николаевич вёл себя точно так же, как и Стас Рымша, убедительно доказывая моему отцу необходимость его помощи государству, и даже сослался на его долг и честь офицера запаса. На что мой отец в ответ отказался как раз по соображениям офицерской чести, так как настоящему офицеру не подобает закладывать честных людей, а что касается появления врагов, то в этом случае гебешнику было сказано, что враг не уйдёт. После окончания беседы больше всех был доволен военком, слышавший всё через тонкую фанерную перегородку, и при каждой встрече с отцом после этого он протягивал ему свою руку в знак особого уважения. Но должность отца в дистанции через три месяца внезапно сократили, и ему пришлось уйти на должность техника, а потом - искать новую работу, уже не на транспорте. Такова была месть гебни за открытое выражение в адрес власти вольтеровской "роскоши свободной воли".
 |
| 4 года с 1951 по 1955 годы мой отец отработал инженером без проблем, пока не прицепилась гнусная гебня. |
 |
| Рация агента КГБ тип Р-353 "Протон". |
Бросать институт и становиться советским шпионом у меня никакого желания не было. Но я понял, что мой категорический отказ ни к чему хорошему не приведет, и решил действовать хитрее. На свой вопрос Стасик не получил внятного ответа, и на следующую встречу меня ждал сюрприз.
Когда открылась дверь, я увидел, что Стасик на явке не один. Вместе с ним находился крепкий мужчина лет 45, наподобие лейтенанта Дукалиса из кино "Менты". Он представился как-то стандартно, без фамилии, Владимиром Иванычем или что-то вроде этого. Значения я этому не придал, так как он мог назвать любое имя для отвода глаз. В нем сразу чувствовались военная выправка и какая-то угроза, недобрая и огромная сила, хотя держался он в целом доброжелательно. Он начал меня подробно расспрашивать о моей жизни, интересах, желаниях, родителях. Я сказал, что отец и мать железнодорожники, отец еще и охотник, на что мой визави был ироничен - дескать, чем не шпион - и оружие знает, и картины пишет, и радиодело!
Стасик тут же поправил его - нет, нет, мы его (отца) проверяли, нормальный мужик. Далее мне было предложено пройти медкомиссию на предмет выяснения моего здоровья для работы шпионом за границей.
 |
| Приёмник агента "Сежа", выпускался в Риге, предприятие "RRR". |
Тут настало время октябрьских праздников, и я съездил домой и посоветовался с отцом. Он категорически не советовал мне влезать в любые шпионские дела КГБ. Вспомнили мы и любопытство местного уполномоченного КГБ несколько лет назад. Что же делать? Надо сделать так, чтобы не пройти эту медкомиссию. Действовать по обстановке, но чтобы выглядело все естественно. Я долго обдумывал все возможные варианты.
И вот, Итальянская улица рядом с Садовой и Невским, напротив театра Комиссаржевской.
 |
| Слева - здание поликлиники ЛенУКГБ, где проходили медкомиссию Вл. Путин и я. |
Комиссия включала много разных тестов, которые мне предстояло пройти. Перед одним из них мне предложили сосчитать до ста, одновременно делая какие-то манипуляции руками, а потом сделать обратный отсчет. Случай представился, подумал я. До 100 я сосчитал правильно, а считая обратно, намеренно сбился. Доктор поправлять меня не стал. Через неделю Стас объявил мне результат: комиссия меня забраковала!!!
Урра! Я никогда не стану шпионом! (И президентом - уж точно!)
Но на этом мое пребывание в КГБ не закончилось. Стасика интересовало решительно все: как живут и что делают мои однокурсники, и чтобы не подвергать их жизнь опасности, мне приходилось решительно уклоняться от поддержания тем, где что и кто говорил, кто кого и как любил и прочую бытовую тематику.
Тема радиоразведки и контрразведки была более поддерживаема мной и менее проблемна, чем перспективное доносительство на своих коллег. Поэтому я конечно же сообщал моему визави обо всех имевших место странных, по моему мнению, событиях в эфире, включая атаки чехословацких диссидентов после вторжения наших войск в 1968 году. Такие инциденты были, но немногочисленные. Стас так и не узнал, что одним из моих близких эфирных друзей был "Пепик", он же Йозеф Яндак, OK1FNK, OK1NK, с которым мы встречались и в эфире, и лично в ЛИИЖТе на коллективке, и что я весьма не поддерживал появление танков Брежнева в Праге. А с Пепой мы и сегодня всегда рады поговорить в скайпе.
 |
| Ленинградский обком ДОСААФ, Фонтанка, д. 7 |
 |
| Обложка одного из журналов QST. |
Спустя некоторое время Стасик предложил мне новую работу, которая тут же мне напомнила известную песню Высоцкого "Мистер Джон Ланкастер Бек". Он предложил мне посетить некий ресторан, в котором мне надлежало встретиться с неким человеком, посидеть с ним за одним столиком, поддерживая беседу и ужиная с винцом. Денег они дадут, сколько будет надо. Идея состояла в том, что я был совершенно не знаком данному лицу, у которого в пьяном виде надлежало что-то выведать, войдя в доверие. До выяснения технических моментов дело не дошло, так как я сразу же отказался, сообщив, что много выпить не смогу, так как есть опасность вырубиться, контролировать себя достаточно четко в таком состоянии тоже не смогу, а самое главное - как с техникой безопасности, если вдруг он меня раскусит, и стукнет как следует? Производственный травматизм, надо составлять акт, а у меня в трудовухе записи про КГБ никакой нет. Кто же мне будет платить больничный? Стасу возразить на это было нечего, и идея эта потом более не возникала.
В принципе, как показал анализ биографии В. Путина, с ним всё происходило с точностью до наоборот. Сын гебешника с неясной биографией и внук кремлёвского повара (тоже нквдшника) изо всех сил пытался стать сотрудником, и в конце-концов ему это удалось, после чего молодой опер Володя попал в очень престижный вуз ЛГУ, имея довольно-таки скромные школьные успехи, но легко пройдя гигантский конкурс, а потом стал работать агентом-нелегалом в ГДР. Я же только и думал, когда же они от меня наконец отстанут, не причинив существенного вреда.
Как я смог натравить КГБ на партию, и что из этого вышло.
Весной 1971 года мы с Любой решили пожениться и наметили свадьбу на 8 июля - теперь это день Св. Петра и Февроньи. За несколько месяцев до этой даты я начал приглашать кое-кого из моих давних эфирных знакомых в СССР приехать на свадьбу. Благодарили, но не приехал никто, однако эти приглашения стоили мне многих нервов и права работать на клубной радиостанции ин-та. В радиоконтроле Ленинграда служила симпатичная улыбчивая молодая особа, она была старше меня лет на 5-8 и всегда с момента нашего знакомства в ЛСКВ при встречах строила мне глазки, хотя и была вроде как замужем (возможно, это была Андрианова А. И., UA1II, хотя в эфире она никогда не работала) но я не поддерживал с ней никаких отношений, кроме деловых. Видимо, зря.
Вспоминает Г. А. Швагждис, U1BB:
1973 год. Андрианова А.И.- UA1II, по решению Федерации радиоспорта СССР, вошла в десятку сильнейших судей года по радиоспорту.
 |
| Девушка, очень похожая на Асю Андрианову, и тоже из Питера! |
Поскольку в эфире она не появлялась, а на судейском поприще была отмечена, скорее всего, её карьера была карьерой спортсменки-скоростницы ДОСААФ, а уж потом её карьеру продвигал муж, или друг. Попасть же в радиоконтроль ЛСТРК ГИЭ она могла лишь по рекомендациям и ДОСААФ, и ЛенУКГБ.
( Особенно часто я проводил связи в эфире с прекрасным телеграфистом Юрой Толмачовым, UW1YY, из Мурманска, а также UP2OE, Марком из Каунаса. Юра, как и любой моряк в СССР, ненавидел замполитов, гебню, и таможенников, а Марк - и тем более. Сегодня Марк, 4Z4KX, живёт в Израиле и является главой русскоговорящей общины коротковолновиков Израиля.)
Мои многочисленные и продолжительные по времени радиосвязи с подобными людьми, приглашения и факт будущей моей свадьбы с девушкой-коротковолновиком ей очень не понравились, и вскоре на меня в ГИЭ была подана ее не совсем адекватная по содержанию жалоба, что мол, такой-то и такой-то может то-то и то-то, помочь врагу своими непродуманными действиями. Цепочка сработала безукоризненно быстро, радиостанция была закрыта на три месяца, а я лишен права там появляться. Мера вроде бы обычная, но в данном случае явно незаслуженная, и только с годами я понял, что это была чисто женская месть за неразделённую страсть. Но настоящие неприятности для меня были впереди.
Почти каждые выходные я ездил к Любе в Ярославль на скоростных экспрессах зайцем. Имея права пом. машиниста, это было нетрудно. Бригады скорых Ленинград-Москва охотно брали своего коллегу на электровоз до Бологого, а там я пересаживался на поезд до Ярославля. Поскольку он шел ночью, билеты проверяли редко, но я заваливался на третью полку общего вагона и лежал там до утра. Если шел контроль, у меня наготове был выписанный маршрутный лист на свое имя, и контроль ни разу не оштрафовал меня. Обратный путь я чаще всего делал до Москвы, а оттуда летел самолетом, билет стоил всего 10 руб. , это сейчас тысяча. Но однажды я поехал на выходные, в которые проходили выборы в какие-то краснопупые органы, и забыл о них. Не взял открепительный талон. Когда я вернулся, деканат метал громы и молнии. В общем, нечто близкое к измене Родине. Это была еще одна причина, почему я готов бомбить совок ядерными бомбами и нисколько не сожалел бы об этом. Комсомол вдоволь поизгалялся надо мной! Мне отменили данное ранее разрешение не участвовать в стройотрядах ( вместо них ехать на свадьбу в Ярославль) и сослали в глухой стройотряд. Я сообщил им всем, что никуда не поеду. Взамен мне было гарантировано исключение из ин-та. Деканат и партийное руководство подтвердили свою позицию.
В это время я сдавал экзамены и был вынужден отбивать еще и эти атаки. Это были печальные дни, когда погибли трое наших космонавтов. Декан Волков, отбирая ранее данное мне разрешение, сослался и на этот космический инцидент.
Я был вне себя от наглости коммуняк и их суетливых подручных из ВЛКСМ. Начала работать та же коммунистическая мельница, что отлично описана Анатолием Рыбаковым в "Детях Арбата".
И я позвонил Стасику Рымше. Все изложил подробно. "Надеюсь, вы не считаете меня врагом народа?" спросил я.
"Да я все понял", сказал Станислав. "Механизм этого дела мне ясен, конечно надо тебя выручить. но ведь рассекретим, вот что плохо." "Ну а исключат, еще хуже будет" возразил я. "Ладно", сказал Стас. "Не волнуйся, сейчас я Волкову позвоню".
Надо было видеть рожу нашего декана, когда он меня пригласил к себе и сквозь зубы процедил: "Можете ехать, куда собирались!"
Значит, половой акт КГБ и партии закончился оплодотворением последней, подумал я. Хорошо же ему вдули.
Вдул ему Стас действительно хорошо. Оставшиеся три года учебы и коммуняки, и комсомольцы обходили меня далеко стороной, хотя я уже и не был в секретном активе органов. Это было первое (из двух) хорошее дело, что смог сделать для меня КГБ. Дать якобы всесильной партии наотмашь по роже.
Немного о нашем декане. Ну кто ещё напишет сегодня о нём правду? Владимир Михайлович Волков (1921-1997) был на редкость бездушным, деревянным администратором. Работал он в паре с замом Ванюшкиным Николаем Ивановичем, который являл абсолютно полную ему противоположность. Студенты любили Ванюшкина, как солдаты - хорошего комбата, и называли его батей. Ванюшкин был очень понятным, участливым, живым человеком, а не бездушной статуей, как Волков. В то же время Ванюшкина никак нельзя было назвать и бесхребетной мямлей. Он был весьма строг к нарушителям дисциплины, нерадивым, разгильдяям и профанам, не желающим учиться. Но все знали: если уж сам Ванюшкин кого и выгнал вон из института, или наказал менее строгим образом, то это сделано правильно и по заслугам.
Волкова же избегали. Для меня немножко странным было то, что этот человек родился в 1921 году, в один год с моей мамой. Этот год был на 99% выбит войной, не исключая и студентов. После войны девушки этих возрастов не могли найти себе одногодков в пару, так как их просто не осталось в живых. Да какие там студенты - профессора и академики отправлялись военкоматами в пехоту, в окопы, и броня никому тогда не помогала. А Волков каким-то образом окопа и немецких пуль избежал. Правда, кое-кто поговаривал, что Волков - чудесный человек, лишь только его должность не даёт ему этого всем показать, но я в таких утверждениях вижу лишь лживую апологетику этого сухаря, типичного партийного совка-чиновника. Кто же были те апологеты? См. диаграмму выше. Те, кто уже был в том властном круге, или только готовился туда влезть. Волков хорошо разбирался и в своих потенциальных союзниках из 40%, и снисходительно оберегал тех, кто подходил в 10%. Те же, кто относились к прочим 50%, были не в его компетенции, их оценивали и вербовали в круг люди рангом повыше. Как это происходило, описано в моём следующем рассказе. Волков преподавал на кафедре проводной связи, но я ни разу не бывал на его лекциях, кафедра для меня непрофильная. Кроме его сухого и жёсткого администрирования, как декана, иных высот или проявлений в науке он не достиг. В 1972 году он защитил докторскую, мы тусовались у дверей, за которыми это происходило, и ВАК ему степень, разумеется, присудил. Однако, среди наших препов, которые знали намного больше нас, в курилках множились слухи, что диссертация Волкова неприемлемо, из рук вон слаба, по сути таковой и близко не является, а что-то типа весьма жалкого студенческого дипломного проекта. Зато вот уж на партийно-политической стезе Волков был всегда впереди. Основной своей обязанностью он считал обеспечение явки студентов на демонстрации 1 мая и 7 ноября. Обычно все негородские студенты на праздники стремились уехать по домам, заранее приобретали билеты, и как только заканчивались последняя лекция, семинар или лабораторка, мгновенно исчезали из "альма-матры" на ленинградские вокзалы, стараясь покинуть институт через второстепенные "чёрные" выходы, а не через парадный. Потому что там мог стоять Волков и прищучить нужного ему человека. Иногда это происходило.
 |
| Московский, 9. Главный вход в ЛИИЖТ, ныне университет ПГУПС Императора Александра I. |
Как-то раз на 7 ноября Волков поймал моего одногруппника Сашу Баженова буквально на выходе. Саша спешил на вокзал и далее на поезд к своей девушке, он был уже довольно зрелым молодым человеком, прошедшим армию. Волков потребовал у Саши сдать билет и явиться на демонстрацию. Ты у меня знамя понесёшь, сказал он, зная сашино комсомольское прошлое. Саша был вне себя от злости и возразил декану: у меня нет перчаток для знамени, на что Волков выудил из своего кармана червонец и протянул Саше - так купи их! Пришлось Саше отказаться от волковского червонца, но билет всё же сдать. Ссориться с Волковым никто из студентов не хотел - он был злопамятен. Но я этого не боялся - так как чувствовал за собой тайную мощь комитета государственной безопасности.
И лишь где-то ближе к диплому Волков кому-то проговорился, и мне сразу передали, что я для него был всегда самой желанной кандидатурой на исключение, но вот, к сожалению, учился отлично, и этот фактор был решающим. А уж я-то знал, какой фактор на самом деле был для него решающим...
Чудом удалось отыскать фото молодого Ванюшкина.
 |
| Зам. декана ЭТФ Ванюшкин Николай Иванович - любимец студентов |
Но на этом мои отношения со Стасом не закончились. Я поехал к Любе в Ярославль, 8 июля мы сочетались браком, была чудесная свадьба, были наши родные, много родственников и некоторые мои бывшие товарищи по техникуму. Прошло всё великолепно и осталось в памяти на всю жизнь. После свадьбы я снова устроился в локомотивное депо и остаток лета отработал помощником машиниста, а к 1 сентября вернулся в Ленинград и продолжил учёбу уже на третьем курсе.
В это время мне уже был запрещён вход на радиостанцию института, и мой личный позывной был тоже закрыт. КГБ делал вид, что к этим запретам он никакого отношения не имеет. А я не хотел их просить ни о каком снисхождении, так как считал, что моей вины здесь никакой не было. Тогда очень часто радиолюбителей наказывали якобы за посторонние разговоры в эфире, хотя, если сравнить их с нарушениями в эфире сегодняшнего дня, то их просто не будет заметно на фоне разнузданной вакханалии нынешнего времени.
Где-то в конце зимы Стас опять пригласил меня на конспиративную квартиру. Речь шла о том, что скоро должен состояться визит президента США Никсона в СССР, и что при этом он посетит и Москву, и Ленинград. При посещении Ленинграда КГБ волновала возможность покушения со стороны психически неустойчивых вьетнамских студентов, которых училось у нас несколько сотен. Я засомневался в этом, но Стас сказал:
-Ты видел, как они с завязанными глазами собирают и разбирают автомат?
-Да, видел на военке, ответил я. Зрелище было отменное, когда какая-нибудь пигалица-девчушка, метр с шапкой, с повязкой на глазах раскидывала АК-47 за пять секунд и собирала за семь.
Полковники военной кафедры ЛИИЖТа часто собирали наших студентов на эти спектакли и демонстрировали им, как надо классно владеть оружием.
-Ну вот, продолжил Стас. -Если они так быстро умеют обращаться с автоматом, то открыть огонь по Никсону из какого-нибудь пистолета для них в толпе не составит никакого труда. А стреляют они с удивительной меткостью.
Я обещал заняться контролем, но фактически саботировал это задание. Несколько раз я докладывал Стасу, что ничего подозрительного в рядах вьетнамцев не замечено, за исключением зачатия по любви одним нашим парнем хрупкой тоненькой вьетнамской девушки и отказа потом на ней жениться. Я думал, что ему достанется от друзей девушки, но парень отделался общественным порицанием. Ему три раза было хором сказано, что он плохой. А девушка, кажется, благополучно родила ребёнка и была отчислена домой в Ханой.
Никсон действительно приехал в мае 1972 года, побывал он и в Питере, но ничего необычного или драматичного не случилось. Лишь в невиданном количестве по всем городам расплодились американские, очень красивые ларьки для продажи пепси-колы. Но поскольку вскоре Никсон был у себя дома с позором снят с должности по импичменту, продолжения бизнеса не последовало, и пепси-колу мы смогли попробовать лишь через много лет, только после отмены коммунизма в 1991 году. А ларьки до этого не дожили, их тихо сломали через пару-тройку лет.
Часть IV
Шельмование
Как я входил в комсомол и выходил из него.
Насколько помнится со школы, беспроблемно изо всех коммуняшных образований, созданных для оболванивания народа, мне удалось пройти лишь первую стадию: прием в октябрят.
 |
| Памятка октябрёнка. Задебиливание ребёнка начиналось с 8 лет, но сначала было мягким. Октябрята тогда собирали металл и макулатуру, теперь этим заняты бомжи (пролетариат). |
 |
| Мой школьный ремень образца 1957 года. Обнаружен 28.08.2016 г. (из фонда МБУК Коношский районный краеведческий музей) |
 |
| Мой школьный пенал, 1957-1965 годы. |
 |
| Изделие оборонной промышленности! |
Только вчера мне стало известно из СМИ, что Путин инициировал создание в стране новой пионерии. Ну что ж, тинейджеров надо действительно чем-то занять, чтобы они не жрали пиво и наркоту, не вандальничали в подъездах и на улицах, не снимали трусы с одноклассниц раньше времени и не отсылали их в родильные дома в 12-13 лет, а хотя бы в 16-18, если уж девицы очень того хотели. Это всё правильно.
Однако, такая организация должна быть неполитизированной и не дурить детей хайлением-зигованием и маршировочной муштрой в честь их преступных партий в борьбе за бесчестное дело национал-предательства, как было у нас, и ещё в одной весьма похожей по внутреннему фашизму стране. Если детям не будут забивать головы тем, до чего они ещё не доросли, а будут внушать интерес к науке и технике, спорту, искусству, другим сферам нормальной человеческой деятельности без циничного расчёта в будущем на их физические тела и мышцы, как на пушечное мясо - тогда это нужно всем. А если всё наоборот - это опять нужно лишь власти. И это лишь приблизит её конец. Но вернёмся в 1965 год.
 |
| Ностальгия по "пионерскому" времени у пенсионеров Ленобласти. |
А вот с приемом в комсомол было еще хуже. Это был где-то уже восьмой класс. Руководила действом, кажется, математичка Петина (Денисова) Анастасия Константиновна. Предмет свой она знала отлично, а вот в общении с учениками была не менее физически суровой, чем Ирина Лукина, хотя и без видимой партийно-коммуняшной дури. Я уже не помню, что именно опять послужило причиной конфликта, но от нас, вступающих, снова что-то требовалось. Однако, тут уже стала применяться хорошо отработанная с 1917 года схема партийного шельмования: если при приеме в пионеры шельмовала одна Лукина, то тут уже по инициативе Петиной появились активно выступающие ученики, которые каждый по-своему хотел отличиться и критиковал меня, большей частью несправедливо. В итоге новоявленное бюро "уже принятых" пожелало выслушать меня и обязало поклясться, что если меня примут, то я исправлю все свои недостатки к такому-то числу. Я не стал ни в чем каяться и обещать, а просто послал их нафиг, так как резко и матом было нельзя, и сказал, что без вашего комсомола я вообще-то обойдусь. И обошелся. Вопрос этот больше в школе не поднимали, и не преследовали, зная, что я буду уходить в техникум.
 |
| Денисова (Петина) Анастасия Константиновна |
 |
| Страничка из моего школьного дневника за апрель 1964 года. 7-й класс. А. К. Денисова сделала мне втык за попытки заигрывать с Олей, которая сидела сзади. Была весна, и Олины титечки (размер 2) меня возбуждали. |
 |
| Честнов Борис Михайлович |
Я что-то промямлил в свое оправдание, дескать, не знал, ошибся, и на том порешили. Скоро я подал заявление, и меня зачислили без всяких издевательств, чисто формально и очень скучно, как и все в комсомоле. Новым стало лишь появление среди документов комбилета и необходимость платить взносы.
 |
| Кто-то в горкоме любезно на два года "удлинил" мне стаж в ВЛКСМ, хотя я, разумеется, никого не просил об этом. Обратите внимание на гознаковский муар-защиту от подделок. Интересно, за 74 года совка нашёлся ли в СССР хоть один идиот, который бы замыслил подделать...комсомольский билет??? |
Однако, как написано выше, это членство могло сыграть роковую роль при моем отказе ехать в подневольный стройотряд. Выйти же из комсомола было невозможно, как и из партии, не потеряв чего-то значимого, не сломав себе жизнь, карьеру, семью, благополучие. Так как это была шайка, банда уголовников. Организованная ими малина. То есть, если сам решил выйти из комсомола, то прощай, институт. Решил выйти из партии - ну, тут тебе вообще и не жить в стране спокойно.
Перебирая старые документы дома у родителей, я видел их комсомольские билеты. Спрашивал, а почему они здесь. Родители объяснили, что по окончании института, по возрасту они выбыли, а поскольку пришлось бы платить приличные взносы, это давало и экономию денег в семью, которые иначе алчно загребла бы комсомольская касса. "А как выйти?" спрашивал их я. "Чтобы без проблем?" "Да просто на работе не вставай на учет, и все".
Я так и сделал. На работе ко мне никто с этим делом особо и не подходил. Видимо, так делали все, и задавать вопросы было излишне. А вот когда я пришел вставать на воинский учет в военкомат, учетчик-офицер оказался въедливым, и на мой ответ, что я не член, с иронией сказал: "А вот тут в карточке учета помечено, что вы член. Надо бы это дело проверить..." На что я, скрывая волнение, как можно беззаботнее ответил "Да ошиблись, все члены, и меня за компанию пометили"... Но мои тайные опасения не подтвердились, и офицер не стал копать по теме членства. Вопрос был закрыт, а вместе с ним - и мое принудительное членство в этой гнусной банде.
Часть V
Омерзение от сельского непрофессионализма УКГБ-29.
Быстро пролетели годы учебы, семья поехала по распределению на мою родину, ст. Исакогорка (г. Архангельск), где я сразу, в декабре 1974-го, получил пару комнат с подселением в трёхкомнатной квартире новой панельной пятиэтажки 464 проекта, а через пять лет, весной 1979-го – и отличную новую квартиру уже в кирпичном доме инд. проекта, в самом Архангельске. Сразу следует отметить, что КГБ тут было совсем ни при чем. Скорее наоборот – если б знали, то забрали бы своим офицерам. На новом месте они сразу же присосались ко мне, выкачивая информацию. Я понял, что это своего рода банда. Туда – пожалуйста, обратно – или пуля, или тюрьма. Но просто так не выпустят. А сейчас еще - и полоний в чаю, причем такой чайный сервис - в любой точке мира.
Итак, что же представляло из себя Архангельское УКГБ тех лет?
1974 год. В это время управление возглавлял генерал-майор Щелчков Пётр Петрович, по своему внешнему облику - типичный мажорный служака-люминь Красной армии. Ничего интеллектуального, присущего разведке или контрразведке, в его облике и близко не просматривалось. Но и этот тип был простоватым "ангелочком" и "глашатаем свободы" по сравнению с теми акулами, которые скоро заменят его.
В начале 1975-го меня вызвала кадровичка ШЧ и попросила заполнить форму допуска к гостайнам второй степени. Это был серьёзный документ для режимных предприятий. Я поинтересовался - а зачем мне это? Видите ли, объяснила кадровичка, это идёт из КГБ. Приходил сотрудник, сказал, что у наших людей имеется в обслуживании ж. д. ветка за Северодвинском - Нёнокса и дальше. А там военные объекты. Я внимательно прочёл документ. В нём необходимо было подписать обязательство немедленно сообщать в КГБ о каждом контакте с иностранцами, если он имел место. Я показал кадровичке эту строку. У меня и жены каждый день десятки таких контактов - сказал я. Райская возможность для шпиона. Однако, я не хотел бы о них отчитываться перед КГБ, просто устану от рапортов. А самое главное - у меня нет объектов для обслуживания на той ветке. Там вообще нет поездной радиосвязи.
Кадровичка сказала, что доложит об этом в КГБ, на том и порешили. Через некоторое время мне действительно позвонил сотрудник и попросил встретиться. Мы поговорили, я объяснил ему, что являюсь радиолюбителем. Так вы говорите, что в тот район вам нет необходимости ездить? спросил гебист. Разумеется, мне нечего там делать, сказал я. Так вы не будете возражать, если у вас в билете формы 3 не будет этого участка для бесплатного проезда? спросил он. Конечно, сказал я. Зачем мне там бывать, когда по службе это не надо? Гебешник согласился. Я был освобождён от необходимости подписывать допуск, а в служебном билете этот участок был исключён. Это был дополнительный бонус: в случае служебного форс-мажора начальство не имело права посылать меня туда даже по крайней необходимости! Допуска-то нет.
Однако, сотрудник сообщил мне, что УКГБ-29 хотело бы продолжить со мной контакты, прерванные выездом из Ленинграда. Для этого мне будет назначен куратор, который сейчас заканчивает Минскую спецшколу КГБ, это бывший работник ШЧ и выпускник ЛИИЖТа Бондарев Пётр Кузьмич. Мне немного была известна судьба Пети. Приехав в ШЧ-9 как и я, по распределению, он не получил обещанного жилья, за исключением комнатки в доме без удобств на Бакарице, и жена (уже с ребёнком) его пропирала на получение квартиры изо всех сил. Деваться ему было некуда, и Петя клюнул на призывный ласковый зов спецслужбы, обещавшей квартиру. Забегая вперёд, читатель, сообщим, что квартиру Пете в Архангельске наши чекисты так и не дали, но впоследствии перевели в Вельск, опером, и там возможно, что и дали, если к тому времени жена от него не ушла. Жена его была женщиной необыкновенной красоты, и какое-то время работала продавцом в магазине антикварной книги на Шубина, 20, где мы иногда встречались.
Петю для проформы сначала взяли из ШЧ в Бакарицкий РК ВЛКСМ, а оттуда - в Минск. Пока из него делали Дж. Бонда, общественность думала, что Петя рулит в комсомоле...
Спустя короткое время мы с Петей познакомились поближе лично (в ЛИИЖТе мы не встречались) и он стал обогащать моими знаниями контрразведку генерала Щелчкова. (он звал его кратко: ГЕНЕРАЛ).
Одним из первых у нас было дело Анатолия Коржановского, где я окончательно понял, что Щелчков - люминь.
Остановимся на этом деле подробнее.
Вскоре после того, как я начал работать на КГБ в паре с Петей Бондаревым, к нам в ШЧ попросился на работу довольно странный человек. Звали его Анатолий Михайлович Коржановский. Молодой человек, лет 30-35, он приехал с семьёй откуда-то с юга, из района Краснодара или Ставрополя. Привёз имущество, с ним была жена и кажется, двое или трое ребятишек. Он купил недорогую квартирку без удобств на ст. Сия (райцентр, старинное село Карпогоры), что было конечной станцией на вновь построенной 200 км ж. д. ветке. Ветка строилась в 60-е годы по правительственной программе строительства линии Архангельск-Сыктывкар-Урал, и до сих пор не построена полностью, исчерпывающе характеризуя руководство нашей страной как временщиков-ублюдков.. Участок до Карпогор остался в том же состоянии, со стороны Микуни линия готова до Вендинги, а со стороны Сыктывкара в сторону Урала построено лишь несколько лагерных веток МВД, которые проектировались непрофессионально - где лес рубим, туда и рельсы. Подобное нелепое строительство железных дорог было нормой при коммуняках, образцом такого антистроя является линия Коноша-Подюга-Вельск, если посмотреть на карту, в этом месте бросаются в глаза две линии, разделённые 5...15 км. Одна - южная - нормальная, почти прямая, а вторая - как пьяный кот набродил.
 |
| Верхняя на карте ж. д. линия строилась в 1940-42 годах Гулагом как лесовозная - без профессиональных изысканий. |
Вот верхняя линия (чётный путь) - это и есть ветка через Подюгу, построенная Гулагом по тому же принципу. Где лес, там и рельсы. После того, как в войну заработал Печорский угольный бассейн и оттуда пошёл огромный поток классного угля на сталеплавильные заводы, эта ветка стала изрядным тормозом для угольных маршрутов, так как сдерживала их вес. Пришлось спроектировать и построить в 1951-53 г. г. уже профессионально второй, нечётный путь Вельск-Коноша, на что были брошены и изыскатели, и новые сотни лагерников.
Вес нечётных угольных маршрутов из Инты и Воркуты сразу вырос вдвое.
Так вот, Коржановский переселился с юга, а когда его спрашивали о причинах такого нелёгкого семейного предприятия, лишь отшучивался. Правоохранители проверяли его, но криминала не обнаружили. Вскоре он поступил работать к нам в ШЧ на должность электромеханика СЦБ.
Радиомехаником он устроиться не мог, так как там уже работал достаточно квалифицированный человек, ШН радиосвязи Лемехов.
Через некоторое время Коржановский узнал, что моя жена работает в ДОСААФ на должности начальника радиостанции и сообщил мне, что у него есть нелегальная радиостанция для средних волн, так как на юге это было модно, а власти практически не боролись с этим злом. Я сообщил Толе, что мы такое дело категорически не приветствуем, нелегалы всегда были врагами нормальных радиолюбителей не только в СССР, но и повсюду в мире, и с ними мы, коротковолновики ДОСААФ, всегда боролись. Заодно предложил Толе оформить с моей помощью официальное разрешение на радиостанцию, для этого подать необходимые документы моей жене, выдал ему бланки для заполнения и сказал, что руководство дистанции их подпишет без проблем. Поскольку Толя не знал телеграфной азбуки, а для работы самой младшей категории на КВ это всё-таки требовалось, я обещал ему подписать необходимый для ГИЭ акт сдачи экзамена на 60 знаков Морзе как бы авансом. А также обещал безвозмездно помочь со списанной радиоаппаратурой из армии, которую мы частенько получали в ДОСААФ и из других организаций города, - морфлота, речфлота, УТРФ, гражданской авиации.
Что касалось нелегальной работы на средних волнах, то я настоятельно попросил Толю немедленно закончить с радиопиратством, сообщив ему, что у нас здесь север, много войсковых частей, ведётся плотный контроль за эфиром, и любой радиохулиган, появившийся в эфире, будет быстро отловлен и наказан. Толя обещал больше не хулиганить. Однако, тем не менее, к моей жене Толя с документами на оформление своего будущего легального передатчика приходить на регистрацию не спешил. Шли месяцы.
 |
| Ж. д. ст. Исакогорка. Домики постройки Саввы Мамонтова, генподрядчика великой ж. д. стройки. |
Через некоторое время лейтенант КГБ Пётр Кузьмич Бондарев во время нашего очередного секретного рандеву в небольшом домике рядом со станцией Исакогорка Сев. ж. д. (домик был примечателен тем, что когда-то там ютился роддом, и именно в нём я появился на свет в 1949 году) спросил меня, не знаю ли я, кто может вести нелегальные радиопередачи на средних волнах из района Карпогор. Контрразведка КГБ начала засекать их именно оттуда, чего раньше никогда не было. Я ответил, что, кажется, знаю, кто это мог быть, но попросил Петю действовать максимально деликатно, чтобы не повредить карьере будущего законопослушного радиолюбителя.
Однако, видимо, Коржановский успел здорово намылить холку своей пиратской активностью генералу КГБ Щелчкову. Моя просьба была генералом полностью проигнорирована. В Карпогорах высадился целый десант из оперов КГБ, радиоконтроля ГИЭ и милиции с оружием, захватил Коржановского с поличным ночью прямо во время ведения пиратских связей, провёл обыск и конфисковал в квартире всё, что можно, из радиобарахла, да ещё и оштрафовал административно. Детей и жену напугали прилично. Анатолий был в глубоком шоке. Он понял, что это сработала моя информация, и что я являюсь агентом спецслужб. Щелчков же, как последний предатель-турок эрдоганец, из-за сущего сиюминутного пустяка рассекретил своего агента.
Действительно, в данном случае так резко карать Анатолия никакой причины не было. Ведь Толя уже почти созрел, чтобы расстаться с вредной привычкой - радиопиратством, и об этом УКГБ было извещено. Он всё же потом пришёл к моей жене и оформился, как легальный радиолюбитель, получил государственное разрешение и позывной сигнал, но его отношение ко мне после этого грубого щелчковского гестапообразного налёта навсегда изменилось. Сапожники есть сапожники.
Что взять с этого домотканого "джеймса бонда", солдафона Щелчкова в кирзачах?
Это событие капнуло мою самую первую каплю недоверия преступному фашистскому режиму ленинских политических уголовников-рецидивистов - СССР. Я понял, что предоставленная мной государству ценная оперативная информация может быть легко и бездумно использована кем-то из служак-идиотов КГБ в первую очередь - во вред самому мне.
Однажды, после нескольких "пустых" встреч с Петей, а встречались мы регулярно, не менее одного раза в месяц, Петя сообщил мне, что генерал недоволен, нужна информация, а её нет. Ну и нужна не всякая, а такая информация, чтобы на основании её КГБ смог бы что-то сделать. Я понял, что Щелчков плохо сидит в своём кресле, раз форсирует информаторов таким образом. Информатор, он на то и есть информатор - у него годами может не быть информации, зато когда она будет, то будет как раз вовремя и ценной. А здесь наоборот. Её нет, но хоть тресни, но ищи.
В те времена я занимался на работе отладкой телеуправления диспетчерской радиосвязью на всём огромном участке дистанции, так как существовавшая тогда заводская - это станционные шкафы ШРПС-62М с радиостанциями ЖР-3 на станциях и канальные ВЧ системы В3-3, как доставка тональных сигналов ТУ до конкретных ШРПС работала плохо. Почему плохо, это трудно было установить в каждом конкретном случае в мелочах, но суть проблемы заключалась в низкой надёжности прохождения тональных сигналов управления от блоков БРПС-62М диспетчерских кругов отделения дороги, через линейно-аппаратные залы Архангельска, Исакогорки, Обозерской и Малошуйки. Как организовывался переприём в ЛАЗах, известно мне не было, да и досконально разбираться в чужой для радиста технике было некогда, просто потому, что быстрый результат не мог быть гарантирован, коль скоро даже у КБ заводов это чётко не работало.
Штатная система работала настолько плохо, что диспетчер, в случае необходимости срочно связаться с машинистом локомотива, ведущего поезд на удалённом за 300 км перегоне, и не надеялся особо, что связь состоится, а потому использовал для ретрансляции разговора ДСП тех станций, что были на границах перегона. То есть, диспетчер сначала связывался с ДСП по ВЧ проводному каналу, говорил ей, что нужно передать машинисту или спросить у него, а потом уже сама ДСП вызывала поезд и сама вела разговор от имени диспетчера.
У меня возникла идея использовать для телеуправления накопившиеся в ЛАЗе не у дел военные приставки тонального телеграфирования П-314М, позволявшие вырезать узкие полоски в телефонном спектре каналов и передавать в них тональные сигналы управления или телеграфирования с помощью манипуляции напряжения постоянного тока, источник которого был в самой приставке. То есть образовывались как бы две цепи для удалённого подключения рации и для её последующего отключения. С целью совместного решения проблемы я привлёк отделенческого ШНС - телеграфиста Колю Клепикова, отчаянного драчуна, но в трезвом виде - отличного парня. Вдвоём мы соорудили систему, которая повысила надёжность подключения и отключения удалённых радиостанций по тому же проводному каналу связи в несколько раз.
 |
| Аппаратура П-314М |
Это было достигнуто за счёт того, что тональный сигнал управления передавался в узкой полосе, вырезанной фильтром приставки из общего канального спектра, и никакие другие случайные сигналы туда попасть уже не могли, которые и ухудшали прежде надёжность управления в обычном варианте. Мы даже опубликовали статью об этом в желдоржурнале "Автоматика, телемеханика и связь на ж. д. транспорте", 1979 год, № 5, стр. 30.
Если читатель будет недоволен тем, что я пишу здесь много незнакомых и неинтересных ему технических подробностей, я хотел бы пояснить - в некотором смысле я горжусь тем, что, как самый рядовой инженер, решил проблему, которую заводы не могли решить в течение многих лет. Это не означает того, что проектанты на заводах все были тупыми. Радиостанции ЖР-3 проектировал один из самых блестящих радиоконструкторов страны Илья Аронович Народицкий - ОНИИП (Омская "коза"). Среди его изделий войсковые радиоприёмники "Амур" и "Молибден", танковые рации 10-РТ. Просто советский минрадиопром всё делал исключительно для войны. Для народного хозяйства оставались недоклёванные крошки. Поэтому конструкторам и не разрешали применять в сфере народного хозяйства рациональные технические приёмы, решения и узлы. А для войны разрешали. Вот почему в итоге для войны наделали столько, что оно в избытке валялось ненужным, а я просто подобрал и применил там, где оказалось слабое место.
Работая над этой тематикой, я часто бывал в отделении дороги, у поездных диспетчеров и в помещении телетайпной отделения.
 |
| Телетайпная комната отделения железной дороги. |
И вот, однажды, встречаясь с Петей в очередной раз в исакогорской хибарке, я сообщил ему, что у меня есть для генерала сообщение чрезвычайной важности. Петя весь сжался и навострил уши.
Зашёл я тут недавно в телетайпную НОД-5, начал я. Ну примерно, как Штирлиц зашёл в аппаратную связи рейха, а там - никого. Делай, что хошь. Встроенных камер тогда ещё не было. Ну и что? спросил Петя. А то, что я мог свободно читать или перефотографировать сообщения с любого рулонного аппарата РТА-7 или импортного RFT-51 из ГДР, а их там полтора десятка. И никто не зашёл туда примерно в течение часа. То есть, вся информация моя.
А что там такого, сказал Петя. Подумаешь, сообщения о грузах. Да, сказал я. Сообщения о грузах, но там адресные сообщения. Ищу грузы в Северодвинск, потом суммирую за несколько дней и получаю картину о начале строительства интересного изделия из титана на СМП, или какого-то хитрого ремонта на Звёздочке. Петя почесал затылок. Да, занятно ты говоришь. Я продолжал. Понимаешь, один раз такое уже проделал наш известный профессор химии Д. И. Менделеев. Немцы изобрели пироксилиновый порох, а секрет его не разглашали.
Менделеев сделал следующее. Накупил продуктов, винца, пригласил знакомую бабёнку и поехал с ней на природу. На высоком косогоре разложил фуршет, а внизу железная дорога, и составы идут на пороховой завод. Ну и как проходит состав, он тут же отмечал в блокнотике - вагонов с тем-то столько, с другим-столько. А потом вернулся в гостиницу и за полчаса расчётов раскрыл немецкий секрет бездымного пороха. Так как процентный состав его он уже смог вычислить по своим записям.
Петя попросил меня изложить всё это в рапорте Енералу. "Источник сообщает, что..."
Через неделю, придя в отделение, я уже не смог свободно попасть в телетайпную. Дверь была обита двойным слоем оцинкованного железа, и на ней висел пудовый замок. Он провисел там не только до падения советской власти, но и много дольше, пока у железнодорожников не появился свой интранет, и надобность в телетайпах не отпала окончательно.
Что получил я от КГБ за свой охраняющий секреты совка информационный подвиг?
Набор столовых ложек из мельхиора.
Однажды Петя дал мне вроде бы совсем не примечательное задание: съездить на автобусе в "Архбум" (пос. Первомайский, ныне г. Новодвинск, где был огромный целлюлозно-бумажно-картонный комбинат АЦБК) по указанному им адресу. Мне надлежало увидеть некоего мужчину и задать ему какие-то непровокационные вопросы, на которые он, скорее всего, ответит отрицательно. А ещё надлежало за пять минут разговора составить своё мнение об этом человеке и изложить его в рапорте, прямо и честно, без каких-либо оговоров и предположений. Так я и сделал. Я уже не помню за столько прошедших лет, о чём шла речь, но я был предупреждён Петей, что этот человек находится под следствием из-за кражи и хранения малокалиберного оружия, и что он навряд ли окажется симпатичным малым. Так оно и вышло. Я увидел злого, задёрганного, смотрящего исподлобья человека. Поговорили быстро, я уехал, а потом изложил Пете, что человек этот не внушает мне особой симпатии. Пете это как раз и было надо. Я тогда ещё не знал, что указанная методика "малого шельмования" является стандартной для этой ублюдочной организации - КГБ СССР, а инсценированная кража малокалиберного оружия - это любимая статья 2ГУ и 5ГУ КГБ для предварительного наказания диссидентов. Мой отец, дожив до 88 лет, продолжает и после своей смерти нести на себе это клеймо, поставленное советским КГБ. При обыске в 1981 году у него нашли охотничье комбинированное ружьё "Белка", абсолютно законно проданное ему, как новый товар, в торговой сети и по охотничьему билету. Там имелся один гладкий ствол 20 калибра, и один нарезной 5.6 мм.
 |
| Охотничье ружьё ИЖ-56-3 "Белка" |
Ружьё стоило недорого, около 25 руб. (вечерний ужин в ресторане), но вслед за этим вышел указ Брежнева, которым владение данным оружием разрешалось лишь охотникам-промысловикам, имевшим тогда статус кооператоров, это надо было заключать договор о поставке пушнины и исполнять его, на что у отца никакого желания не было, так как он был чисто охотником-любителем и никакой прибыли от этого не получал. Ружьё следовало продать в комиссионном магазине, но отец не стал этого делать, как не стал и регистрировать. Для охотника это грозило административным штрафом 30 рублей, а ружьё всё равно было бы продано. Но поскольку его сын явился диссидентом, отец получил вместо штрафа уголовный срок - год условно.
Для тех, кто не понял, можно уточнить полную картину: вы покупаете в государственном магазине за свои деньги вещь, причём - совершенно официально и законно, с соблюдением всех правил. Вам потом свободно пользоваться этой вещью не дают, а через 18 лет ещё и вешают за неё условный, но всё же уголовный срок. Лишь за то, что купили. Это совок.
Почему же нынешняя гебовская система, уродливо и косо выросшая, как поганый гриб, на обломках ельцинской демократии, не приравнивает простых людей, боровшихся тогда против совка и КГБ за демократию, к точно таким же, но широко известным миру людям?
Типа Солженицына, Ростроповича, Вишневской. Им подобострастно хотят прицепить на грудь ордена Андрея Первозванного, даже если эти ордена отвергают (а кто не отвергнет из порядочных людей после награждения С. Михалкова, а до него - Наполеона Бонапарта?), поют осанну в СМИ и т. д. Хорошо ещё, что Героя Советского Союза сдуру дали лишь Абделю Насеру, но вовремя остановились и решили не давать ни Адольфу Гитлеру, ни Эрдогану.
Я уверен, что не только динозавры КГБ из прошлого в пыльных будённовках, но и нынешняя камарилья генералов ФСБ с огромным удовольствием расстреляли бы, или сгноили бы в тюрьме всех, кто осмелился сказать своё "фи" системе.. Нисколько не хуже самого Сталина. За продемонстрированную всему миру роскошь свободной воли и плевок в уголовное государство совка. Если бы им это было можно безнаказанно исполнить. Однако, мир балансирует на весах, и вторая чаша этих весов - США - всегда может перевесить. Если захочет это сделать. Захотела - поиграла немного с ценой на нефть, потом - на алюминий, и наши полупридушенные путинята сразу послушно приняли все продиктованные им заморские условия.
Поэтому и власть полу-убогая наша послушно принимает установленные за океаном правила поведения и пышно чествует больших диссидентов, хорошо известных миру. Даже если внутри у гебейки зудит непреодолимое желание немедленно застрелить их. А по отношению к диссидентам малым, даже давно забытых прошлых лет, типа нас с женой, она зато уж показывает свой подлинный настрой без масок, свою звериную суть, своё истинное лицо. Вот уж где лакмус, так лакмус!
Но находятся героические люди и среди известных. Не желая ссориться с политическими уродцами при своей жизни, они, уходя, громко захлапывают свою личную дверь перед их носом.
Так поступила Майя Плисецкая, великая балерина. Ненавидя и совок, и его нынешнюю гебешную полукопию, великая Майя повелела в завещании кремировать своё тело, а прах - развеять. Таким образом, лукавые льстецы из Кремля увидели кукиш Мастера перед своими носами, и им не обломилась возможность соорудить ещё один гранит на Ваганькове во славу не принадлежащих им достижений для их псевдо-России. "Я вам никогда не была лояльна" - этим как бы сказала Кремлю Майя в своём завещании. "Вы циничны и бесчестны, а таким своё тело я не отдам".
Браво, великая Майя! Ты классно воздала совку за убитых Сталиным родителей.
В то время я был занят ещё и общественной работой - возглавлял "совет клуба" радиолюбителей-коротковолновиков при радиошколе ДОСААФ. Долгие годы начальником радиоклуба, а потом - радиошколы ДОСААФ был бывший моряк, судовой радист Вячеслав Андреевич Кузнецов по кличке "Кузя", типичный поморский мужик, худощавый, среднего роста, с юмором, хорошо знавший телеграф, не дурак выпить, но очень слабо разбиравшийся в технике - общее место для большинства флотских операторов и начальников радиостанций. После покрышкинской реорганизации ДОСААФ радиоклубы превратили в подобие войсковых частей и начальниками назначили военных. Архангельской РТШ стал командовать майор Евгений Васильевич Шурупов - типичный "люминь" Советской армии, служака до мозга костей, а в мозгу имевший вместо извилин - след от фуражки.
 |
| Начальник Архангельской РТШ Е. Шурупов |
Когда моя жена Люба стала работать начальником радиостанции ДОСААФ, к ней неожиданно пришёл гебешник и попросил помочь с поимкой радиохулигана НДП (незаконно действующий передатчик). Как и в случае с Коржановским, дело это было привычное, но необычность просьбы заключалась в том, что НДП был не обычный средневолновый хулиган, крутящий в эфир музыку и извергающий мат, а по всем параметрам - коротковолновик, со знанием дела и опытом работавший в пределах норм и правил, установленных для радиолюбителей. Однако, позывные сигналы которыми он себя обозначал, не существовали, более того, пират их выбирал таким образом, как будто бы он откуда-то знал, что тот или иной позывной, который им себе присваивался, ранее существовал, но по тем или иным причинам был не так давно закрыт.
Ловили мы этого пирата довольно долго, а КГБ приходил в негодование от неудач. Наконец-то, ввиду его прокола с операторским почерком он был нами идентифицирован и изобличён - пиратом оказался...некто Сытик, штатный контролёр и инженер государственной инспекции электросвязи (ГИЭ), учреждения, близкого к КГБ и призванного учитывать и контролировать радиолюбителей, да и вообще все излучающие установки в регионе, а также разрешать или запрещать их эксплуатацию. Таким образом, изрядно опозоренным оказался вдруг сам Анатолий Сергеевич Антипин - начальник ГИЭ. При допросе Сытика выяснилось, что пиратствовать в эфире он начал ввиду того, что его начальник Антипин стал принудительно навязывать ему секретарство в парторганизации коллектива, а Сытик отчаянно упирался. И когда он пришёл к шефу с документами на открытие своей личной радиостанции, Антипин сказал - пока не дашь согласие на секретаря, не подпишу. Так вот Сытик и стал нелегалом. После этого инцидента позывной ему, конечно дали, но и Антипин, и КГБ были очень недовольны тем, что мы нашли и разоблачили этот НДП, то есть - нечаянно вытащили всё грязное партийно-склочное бельё наружу из дома ГИЭ..
 |
| Н. Н. Лапин, RU1OL, руководитель радиотехнического кружка детского клуба предприятия "Звездочка". |
Как-то ко мне обратился известный коротковолновик Николай Николаевич Лапин, который возглавлял в Северодвинске местное любительское сообщество и был у них абсолютным авторитетом и начальником радиокружка юных техников на Яграх от "Звёздочки" - судоремонтного гиганта планеты, ремонтировавшего атомные подводные крейсера, надводные авианесущие крейсера, а также гражданские нефтяные платформы, и попросил помочь некоему Анатолию Викторовичу Белых - энергичному и весьма талантливому и разностороннему радиолюбителю, которого нещадно зажимали и не давали ему разрешения на работу в эфире, хотя он был и членом КПСС, и секретарём, и ещё хрен знает кем. Лично с Белых я знаком не был и никогда его в те "укромные годы" не видел. Мы написали бумагу, подписали общественностью, начальником РТШ Шуруповым, и отправили в ГИЭ - Антипину. Но ответа не было. Прождав полгода, ребята из Северодвинска начали опять проявлять недовольство в мой адрес. Пришлось мне ехать к Антипину и разговаривать с ним. Анатолий Сергеевич был краток. Я тут вообще не при чём - сказал он. Была бы моя воля, я бы разрешил Белых. Я ведь служил там, мичманом в молодости был на лодке. Это всё КГБ. Вот, сходи сам туда и поговори с зам. начальника управления Неверовым Геннадием Васильевичем.
А что, он меня примет?- поинтересовался я. -Да, он сам попросил о встрече с тобой по данному делу, сказал Антипин.
В местном КГБ я ещё не был, но уже знал от бабушки, что это когда-то был наш дом, нашей родни лесопромышленников Кыркаловых, частью эмигрировавших в 1919 году, частью расстрелянных ЧК в 1920-м. Визит намечался весьма интересный.
В назначенное время (5 декабря 1978 года) я подошёл на Павлиновку, 54 (теперь, как и ранее, это Троицкий проспект), и зашёл в здание КГБ. В предбаннике справа на стенке висел телефон для осведомителей, я набрал внутренний номер и представился. Неверов поздоровался и попросил немного подождать. Пока сотрудник шёл ко мне по длинным коридорам управления, я начал разглядывать парадную лестницу. Она явно выдавала буржуйское происхождение, ведя широким маршем на второй этаж, а потом разделялась на две. Внутренняя отделка была в мраморе, а поскольку чекистов было тут за годы совка относительно мало, то лестница не была заметно испорчена ни гнусным пролетарским обращением, ни сталинскими позднейшими и бездарными переделками.
Неверов оказался дружелюбным грузным рыхловатым мужчиной выше среднего роста, с тремя подбородками и толстыми губами, видимо, когда-то он мог быть неплохим опером. Он был местным, и впоследствии я обнаружил в городе при личных контактах целых двух его родственников по этой фамилии. Ну, пойдём ко мне, поговорим, сказал он, протягивая мне руку. Это был знак особого расположения, так как 100% посетителей этого учреждения обязаны были зайти исключительно в спецкомнату для приёмов (с мощной прослушкой и видеозаписью с нескольких камер), которая находилась тут же за спиной дежурного опера при входе справа, и внутрь, на этажи и в коридоры самого здания КГБ категорически не допускались. Мы поднялись на второй этаж, я успел заметить небольшой хитрый балкончик, заставленный пальмами и фикусами, и выходивший на Павлиновку. Он был под аркой, и как бы потаённый. Позднее его уничтожат при переделке фасада здания. Далее мы повернули в коридор, ведущий вдоль длинного здания, и я успел заметить несоответствие, разницу в уровне полов 20-30 см - очень приличную. Пол пристройки был ниже. Разница эта гасилась деревянным настилом-спуском типа аппарели, какого-то убого-временного характера, хотя ему было с виду уже весьма много лет. Пройдя какое-то расстояние мимо дверей бесчисленных кабинетов, мы стали подниматься по ступенькам вверх, а коридор заметно сузился, потом лестница пошла вниз. Несогласованность в уровнях полов и потолков разных частей здания была очень заметной. Здание было явно чужое для нынешних хозяев. Место было плохо освещено, и прямо весьма жутковатое, при уходящем ввысь потолке, как в каком-нибудь замке Шпессарт с привидениями. Мощь здания везде выдавали его толстые стены, некоторые были плохо оштукатурены, и под побелкой виднелся красный кирпич старой дореволюционной кладки. У меня возникла на секунды какая-то космическая временнАя ассоциация с чем-то или кем-то из прошлого: неужели вот это же самое видели в последние часы и минуты своей жизни бедные дядя Костя Акимов и восемь его директоров лесозаводов?
 |
| Чекист Василий Флавианович Сидоров, 1937 год. |
Наконец Неверов остановился у какой-то двери без таблички и сказал, -Ну вот, пришли. Это мой кабинет.
И распахнул дверь, приглашая войти.
Я оказался в прекрасном, просторном помещении с высоким потолком и старинными узкими и высокими окнами и выходом на балкон. Окна были красиво задрапированы, хотя это был где-то конец ноября или уже декабрь, а по времени суток - конец рабочего дня, поэтому за окнами было темно, но шум центральной улицы города внутрь почти не доносился.
Слева у стены стоял массивный письменный стол, а далее несколько столиков, составленных вместе в линию для посетителей или совещаний по отлову диссидентов. Я присел поближе к владельцу этого шикарного кабинета, а кабинет был ярко освещён двумя красивыми, вероятно, ещё дореволюционными люстрами.
Неверов с интересом разглядывал меня, а я - его. После этого его тон немного изменился, то есть он стал чуть-чуть менее товарищеским, но также и чуть-чуть более барским, вальяжным, начальственным, хотя это были лишь нюансы, оттенки. Видимо, он выбирал правильную для своего ранга линию поведения с молодым человеком.
Он сказал: Я работаю начальником отдела контрразведки -КР, а зовут меня Геннадий Васильевич. То есть, заместитель начальника управления. Я ответил, что, мол, очень приятно.
Ты здесь никогда не был? - спросил он, внезапно перейдя на "ты". Нет, ответил я. -Хотя очень интересно взглянуть. Наши встречи с оперработником проходят в Исакогорке.
Так вот, по поводу этого Белых, сказал Неверов. Давай обсудим. Я тебя зачем пригласил? Ты хоть знаешь, сколько он зарабатывает? Нет - признался я. -А сколько зарабатываешь ты? Я сказал -145 рублей, как инженер радиосвязи. -Ну так вот, назидательно сказал Неверов. Этот Белых там получает, если всё собрать, раз в десять больше тебя. Ну и как ты полагаешь, должен же он за эти деньги иметь какие-то ограничения, терпеть какие-то неудобства? Вот это и есть одно из них, то, что мы не разрешаем ему работать в эфире с кем попало. - Но, позвольте, Геннадий Васильевич, возразил я. Этот Белых наверняка проверен КГБ вдоль и поперёк до седьмого колена? И он, конечно, член КПСС? Ну и что? сказал Неверов. Имеющие место быть случаи предательств людей, допущенных к важным государственным секретам говорят органам, что ни от чего нельзя быть застрахованным. И проверен он, и член КПСС, и орденоносец...Про Сахарова слышал, очевидно? Да, конечно - ответил я. -Ну вот. Чего ему не жилось? Как сыр в масле ведь катался...Я молчал, одобрять Сахарова было нельзя и даже дискутировать об этом. Наша беседа наверняка писалась на плёнку. Неверов продолжал: В итоге, получится так: допустим, одобрю я, контрразведчик КГБ Геннадий Неверов, разрешение этому Белых. А он возьмёт, и при первом недосмотре удерёт на Запад. А знает он очень много всего такого, что они хотели бы там узнать.
 |
| Северодвинцы, военные моряки Белых А. В., UA1OJ (слева) и Семёнов В. М., nw RA2FM (справа). |
-Недоверия и даже малейших поводов к этому у нас в отношении Белых нет - продолжал далее Неверов, заканчивая тему. Иначе, сам понимаешь. Просто страховка от возможных ЧП с ним. Чужая душа - потёмки. А заглянуть в чужие мозги мы ещё не можем. Нет такой аппаратуры.
Я поблагодарил Геннадия Васильевича за предельную открытость, и он проводил меня до выхода из управления тем же путём.
Нельзя не отметить некоторую орлино-ястребиную прозорливость Г. В. Неверова, как опытного контрразведчика. Прошли годы, и родственники ныне покойного А. В. Белых действительно живут теперь на Западе. Как, впрочем, и детки некоторых соратников самого Неверова тоже. Ему, однако, не пришлось пожить в логове звёздно-полосатого врага. В разгар перестройки Неверов вышел в тираж, и его "смайнали" (по меткому выражению писателя-американиста Ю. В. Дойкова), в какой-то не самый видный банк. И даже не дали квартиры в Москве, в доме 6 по Ермолаевскому пер., как его шефу Гришанину Г. М. От такого неуважения новых властей старый и прошедший ад Афгана чекист Геннадий Васильевич Неверов покинул этот мир.
 |
| Место захоронения семьи Неверовых на Кузнечевском кладбище Архангельска |
Получив из открытых источников в наши дни фотографии того, что было на Троицком задолго до Ленина, чекистов и КГБ, можно понять, что деревянный дом Мартемьяна Кузьмича Кыркалова № 52, который виден на верхнем фото вблизи, и которого сегодня нет, выходит как раз в просвет Банковского переулка (на карте города №7), а далее два дома, с двускатной крышей и деревянный (на карте №№8-9), должны были принадлежать его брату Северьяну Кузьмичу, умершему незадолго до начала войны 1914 года. В доме с двускатной крышей сейчас парадная ФСБ с буржуйской лестницей. Следующий дом, деревянный, был снесён в 30-х годах, при строительстве нынешнего здания.
На фото виден и этот дом, построенный незадолго перед войной 1914 года, в которым Кыркаловы разместили крупный магазин по торговле резино-техническими изделиями товарищества "Проводник". Это была огромная рижская фирма, торговавшая всем резиновым - от автопокрышек и галош до презервативов. Фирму разорила война. На карте города его ещё нет, на его месте садик и дом в глубине улицы (садик - где на карте цифры 10) Все три дома фигурируют нынче под номером 54. Пространство, занимаемое ими, выделено голубым контуром. Когда в устье Северной Двины снова по приглашению уже нашей новой власти и по "славной ленинской" традиции, как в 1918 году, войдёт флот союзников, когда из главных калибров фрегатов ВМС США и Британии прогремит салют наций во славу императорской России, а ФСБ к чертям собачьим распустят, у архитекторов города появится неплохой шанс восстановить дом товарищества "Проводник" в его первозданном облике, а также и маленький дом с двускатной крышей, обрушив весь залитый кровью невинных людей, кривой и разноуровневый чекистский новострой 30-х годов прошлого века.
Теперь читателю понятна двойная разница в уровнях пола управления КГБ, происхождение шикарной лестницы, ну а кабинет Неверова видно, где располагался - в доме товарищества "Проводник", занимая весь второй этаж.
Почему же ЧК так заинтересовал этот дом в 20-х годах? По двум причинам: у дома были мощные подвалы, где устраивали ИВС, пытки, расстрелы. Напротив ЧК находился церковный сад за оградой, территория безлюдная и у церкви реквизированная. Поэтому звуки выстрелов и вопли пытаемых не должны были быть никому слышны в ночное время. В 30-е годы, когда интенсивность расстрелов и производительность фабрики смерти на Павлиновке, 54 достигли много больших размеров в ведомстве Дементьева-Ашихмина, расстрельный офис перенесли в кирпичный сарай купца Мерзлютина, в начале ул. Архиерейской (Урицкого). Как свидетельствует инженер СМНУ лесного хозяйства Эдик Беляев, бывший сотрудник КГБ, расстреливали в этом сарае.
Его толстые стены запросто выдерживали выстрел трехлинейки или большого комиссарского маузера К-96 "Bolo", а слабых наганов - уж и тем более. Эдик получил эту интересную для историков информацию на сакральных встречах молодого поколения чекистов 60-х со старыми ашихминско-дементьевскими большевиками НКВД, закалёнными в расстрелах 37-го и последующих лет.
Но хватит пока о палачах, ведь убивая невинных людей, они и сами очень хорошо знали, что находятся на мушке у Хозяина. И час их пробьёт. И он пробил.
В 1977 году все ж. д. журналы широко рекламировали международную выставку "Транспорт-77" в Москве. Проходила она в Щербинке, на юге Москвы, на испытательном кольце ЦНИИ МПС. Сам того не желая, я сделал всё, как надо, для совращения руководства НОД-5, чтобы съездить в Щербинку на халяву. Ярославль, руководство Северной поддержало эту инициативу (уже не мою, конечно), было тепло, июль месяц, а кому из начальства не хочется отложить все дела перед отпуском и повалять дурака за государственный счёт - хотя бы день? А вот КГБ никто не удосужился проинформировать, и Петя со Щелчковым пребывали в неведении. В общем, поехало человек 6-8: гл. инженер НОДГ- кряжистый бородач Егоров, райпрофсож - хитрый еврейчик Рифтин, УРБ, и ещё несколько. И меня тоже взяли, не забыли (за идею).
Выписали билеты в купейный вагон до Москвы и обратно. В дороге начальство, естественно, культурно керосинило с коньячком. В Щербинке меня привлекала заморская техника связи, но она ушла так далеко вперёд от нашей, что без квалифицированного переводчика там абсолютно нечего было инженеру делать. А поскольку я не знал ни английского, ни немецкого в достаточном объёме, чтобы задавать вопросы и глубоко влезать в темы, пришлось ограничиваться перекидкой с демонстраторами дежурными фразами (русского тоже почти никто из них не знал), чтением рекламных проспектов и попыткой понять, что всё-таки они там сделали и показывали русским.
Поразило то, что на КВ там давно никто не работал, вся связь уже десятилетия работала на УКВ с помощью ретрансляторов, РРС, многоканальной аппаратуры с первыми синтезаторами (микропроцессоров тогда ещё не было), и управлением на жёсткой микросхемной логике. У нас зачатки этого появятся лишь на моей новой работе в "Роснефти" в 1980 году, и то в виде закупленного импорта. Пока я ходил от павильона к павильону и пытался базарить с иностранцами, наша тёплая отделенческая компания тоже занималась своими делами, сидела в близлежащем ресторане. Территория выставки была довольно большой, и просмотреть её всю за день было невозможно. Надо было смотреть лишь по своей, нужной тематике. К вечеру я свою задачу выполнил, добрался до Ярославского вокзала и сел в вагон. Назавтра мы уже были дома, после жаркой Москвы - на холодном Севере.
Каково же было моё удивление на Петину супер-тревожную реакцию, когда я ему через месяц рассказал о поездке. Он был весь расстроен. -И ты меня не предупредил??? И ты ходил там и общался с иностранцами???
-Так ведь наши тебя могли засечь, и наверняка засекли! Петя был вне себя. -Ну как я доложу всё это генералу??? Я не понимал причин его взволнованной депрессии. А что, собственно, такого случилось? Ну ходил, ну говорил. У себя дома, в родной стране. Военную тайну я не выдал же, да и не знаю я ничего. И ездил я туда не один, а с представителями НОД-5. Но Петя был безутешен. Видимо, случилось что-то, чего он никак не должен был допустить - что его подопечный свободно съездил в Москву, не сообщив ему, и свободно ходил по выставке, общаясь без разрешения свыше с людьми из капмира.
Что-то близкое к тому, как если бы на войне в 1943-м году я сходил бы вдруг за линию фронта, попил кофейку со штурмбанфюрером СС в немецком блиндаже, поиграл бы с немцами на губной гармошке, здоровым и невредимым вернулся бы обратно и рассказал об этом своему политруку. Война, война. Я этого никак не хотел понимать. А Петя вовсю и давно воевал.
Одной из последних встреч с Петей перед ссылкой его в Вельск (Щелчкова решили спровадить на пенсию, заменив Г. М. Гришаниным.) была встреча по поводу самиздата. К власти в КГБ пришла новая команда солдафонов (Федорчук, Бояров и др.), не шибко образованных людей, среди которых, как геморрой для всех советских коротковолновиков, находились и бывшие начальники радиоцентров КГБ, то есть, люди, более-менее разбиравшиеся в радио. Интеллектом, как и Щелчков, они не отличались, а где вы видели умного гебиста после полковника Щукина и графа Бенкендорфа? Эти начальники управлений, бывшие опера, сразу же перешли в атаку на коротковолновиков. Почему к нам возникла такая ненависть, в то время как даже в сталинские и военные времена радиолюбителей власти уважали, как мастеров своего дела? Дело в том, что весь этот брежневский гебовский малообразованный зверинец, получивший путёвку из грязи да в князи, был заточен на ненависть к США и вообще ко всему не нашему. Это называлось у них "обострённое чувство социалистической родины". Во времена же Сталина к США было гораздо большее уважение, и как к торговому партнёру, и как к военному союзнику. Известен случай награждения Жуковым американского солдата, бежавшего из нацистского плена в Польше и попавшего к нашим. Его хотели отправить в посольство, но он попросил оставить его на фронте и воевал до конца войны в нашей пехоте, за что и получил орден и личное наградное оружие из рук самого Жукова. Источником же нынешней ненависти гебни было само происхождение коротковолнового радиолюбительства, оно имело свои истоки в США, как и основы профессиональной связи. Поэтому все наши правила, этика, частоты, коды и жаргоны происходили из США. Коды и жаргоны представляли собой сокращения с английского, и даже карточки-квитанции было положено печатать и заполнять на английском, как и сами позывные сигналы радиостанций. Такое положение дел было очень концептуально схожим с основами японских единоборств - таэквондо, джиу-джитсу и прочих. Ведь все они происходили из Японии и стран Азии, где веками культивировались и оттачивались. Вот почему в краснопупом СССР никаких таких японских единоборств не было! Изучать древнюю борьбу самураев? Немедленно всё запретить!
Разрешили лишь в 70х-80х, когда большевистский маразм начал иссякать. Нетрудно было сопоставить политические атаки на японскую борьбу с тем, что ждало нас. Все коротковолновики были сразу же записаны гебнёй в потенциальные шпионы. Центральный радиоклуб СССР нехотя перешёл на изготовление бланков карточек-квитанций на русском языке, хотя в 90% стран мира люди не имеют никакого понятия о кириллице и используют как интернациональное средство общения только латиницу и английский язык. Это правило уважают даже технически супер-передовые и всеми уважаемые нации - например, немцы, французы и шведы. Но только не наша сельская гебня.
Зато эти люди очень хотели выслужиться как перед Андроповым, так и перед впадавшим в маразм Брежневым. Ну, и они с вершины их капитанского мостика прекрасно видели, что корабль под названием СССР и тонет, и идёт на скалы, и от чего он утонет раньше, неизвестно. Впрочем, ситуация в те годы была гораздо лучше, чем сегодня, и СССР тогда был погублен в результате небывалого и слаженного идиотизма заскорузлых партийных и гебовских динозавров. У судна СССР было три смертельных пробоины, куда затекала вода.
Первая - это нерациональная гонка вооружений. На вооружения тратили деньги безо всякого контроля, стараясь угнаться за США количественно. Это приводило к тому, что и еда, и товары народного потребления производились и закупались в явно недостаточных количествах и были низкого качества. Все заводы выпускали продукцию группы "А", то есть - оборонного назначения. Товары группы "Б", то есть - для граждан, были уже во вторую или третью очередь. Более 80% всех предприятий в стране были оборонного назначения. Как малую часть своей продукции, они выпускали и группу "Б", то есть - ширпотреб. Причём, предприятия с высокой культурой производства выпускали ширпотреб относительно высокого качества (некоторые фотоаппараты (Киев), часы (Полёт), стиральные машины (Рига), холодильники (Зил) - но очень мало по количеству). Предприятия с низкой культурой тоже это делали, и их продукция группы "Б" зачастую была просто нерабочим браком или своего рода полуфабрикатом - купил что-то, оно не работает. Берешь в руки отвёртку, молоток, напильник, паяльник, и сам работаешь вместо завода, т. е. пускаешь в ход свою смекалку, умение, навыки - и доделываешь покупку до кондиции. Как, например, телевизоры УЛЦТ, которые приходилось чинить раз в полгода. Причём, и хорошие, и плохие бытовые приборы, изделия, устройства - все они до одного были скопированы, украдены, позаимствованы с зарубежных образцов 10-15 летней давности. Выпускать много хороших (не говоря уже об оригинальных, не украденных, образцах) товаров для граждан наш СССР просто не мог физически, не расставшись с неограниченной гонкой вооружений. Путин ведёт гонку вооружений более умно, учитывая уроки прошлого. То есть: оружия производится немного, но только такого, чтобы оно было геморроем для потенциальных агрессоров и держало бы их в страхе от возможного начала войны, где они неизбежно получили бы смертельный удар, и запланированный выигрыш войны стал бы бессмысленным для агрессора. И чем лучше живёт Запад, тем больше у них этот страх.
Второй пробоиной было нежелание коммуняк-правителей накормить народ и снабдить его товарами народного потребления максимально богатого ассортимента. Царил дефицит. Дефицит был нужен нашим правителям, как рычаг управления. Будешь хорошим - получишь пайку, будешь плохим - лишим пропитания. Причём, пропитания любого - и физического, т. е. еды, и умственного, т. е. творчества (как у Высоцкого: "А остальных лишили пропитания"). Гайдаровско-ельцинское освобождение цен выполнило эту простейшую задачу - насыщения внутреннего рынка товарами и едой.. Причём, не просто "выполнило", а насытило рынок первоклассной капиталистической едой и такими же классными товарами из-за бугра. Почему же раньше комики этого не делали? Они не хотели расставаться с мощным рычагом управления - дефицитом - до последнего. В результате сгнивший режим легко повалился, и никто не испытывал сожаления. Дефицит давно омерзел всем и каждому, включая самих власть предержащих, так как у них там тоже был "свой" дефицит, но соответственно - более высокого уровня (например, купить вызывающе роскошный буржуйский лимузин, летать отдыхать на заморские капиталистические курорты, купить недвижимость в капстране - всё это запрещалось даже партократам самого высшего, элитарно-кремлёвского уровня!).
Третьей же пробоиной было марксистско-ленинское учение, которое пронизывало всё общество, как тухлая грибница, и, как я уже ранее писал, было абсолютной ложью и дичайшей своекорыстной ахинеей "вождя мирового пролетариата", а если попросту - политического уголовника, красного пахана Ленина. Кстати, между враньём всемирного масштаба - марксизмом-ленинизмом и вечным дефицитом была устойчивая обратная связь. Заключалась она в том, что по красной пропагандоновой легенде, все продукты и услуги в стране победившего рабочего класса должны были быть недорогими, так как страной по их конституции управляли бомжи, т. е. пролетариат, а у бомжей какие доходы? Это был своего рода канон - всё должно быть дешёвым, чтобы бомж или полубомж мог купить. А хлеб одно время в общепите был вообще бесплатным, девальвируя труд хлебороба, или настолько дешёвым, что им кормили скотину, так как личные сенокосы были запрещены, или же гнали из него самогон. Платило же за всё это государство, компенсируя разницу из госбюджета.
Это провозглашение глупой дешевизны было не просто декларацией вранья, а политическим лозунгом коммуняк, соблюдалось оно неукоснительно, поэтому напрочь исключало всякое освобождение цен типа гайдаровского. Каждый знает, что рекламируя "эффективного менеджера" тов. Сталина, все его холуи нынче упоминают, что после войны он снижал цены. Для политической рекламы перед Западом Сталин действительно это делал, но к чему оно приводило? В 90% случаев - к почти полному исчезновению и тех немногих товаров, что ещё как-то до снижения цен устойчиво держались в продаже - соль и спички, например.
Если же разъяснить более доходчиво, то из двух возможных выходов: либо накормить народ, либо иметь в стране низкие цены при отсутствии самих продуктов, властью выбирались низкие цены (т. е. "шашечки", а не "ехать"). Но при низких ценах такое государство обязано было иметь мощные производительные силы, а их-то и близко у СССР не было. Сразу возникал дефицит, породивший слово "выбросить". Если при царе, или при Путине мы понимали и понимаем это слово без подтекста, т. е. как "избавиться от чего-то ненужного, лишнего, устаревшего, опасного, вредного", то при краснопупой власти это слово с некоторой иронией означало кратковременное появление в торговой сети какого-то дефицита, либо продуктового (колбасы, мяса), либо промтоварного (импортная одежда, обувь или бытовая техника). То есть, власти выбрасывали нам, как собакам - кости со стола, что-то такое нужное, что у них-то самих всегда, козе понятно, было, а вот у народа в свободном доступе - почти никогда. Где народу что-то выбрасывали, сразу образовывались бешеные очереди, если не было предварительной записи. Дефицитом с 1917 года распоряжалось не только ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Им ежедневно в ручном режиме руководили партия КПСС и правительство. При хронической нехватке товаров и продуктов большинство их всегда шло сначала в партийные распределители власти, а затем в столицу - Москву, поэтому москвичи жили практически всегда неплохо. Меньше доставалось Ленинграду и столицам союзных республик, но тоже жить было можно. А вот областные города жили скверно, а их райцентры - вообще по остаточному принципу. Но были и исключения. Крупные промышленные районы и ЗАТО всегда снабжались отлично - Воркута, Северодвинск, Мончегорск, Норильск, Урал, Челябинск, Томск, Новосибирск, Красноярск, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре - везде, где была важная оборонка, либо добыча жизненно необходимых для неё полезных ископаемых.
В начале 80-х годов в стране получил огромную популярность компактный цветной телевизор "Шилялис", который изготавливали в Литве, в Каунасе. Его популярность была связана прежде всего с относительно неплохим качеством - и изготовления, и кинескопа, его цветопередачи, так как кинескопы туда иногда ставили импортные, японские. А также и с тем, что в стране постепенно повышалось благосостояние, многие уже приобрели большой цветной телевизор в гостиную, а вот маленького на кухню или на дачу не было. Небольшие размеры аппарата позволяли не оставлять его на даче, а увозить домой. Помню, как во второй половине 80-х эти телевизоры завезли в наш фирменный радиомагазин "Орбита", и очередь за ними (длиной 2 километра) стояла ещё с вечера. Она была больше, чем в мавзолей Ленина. Мне тоже нужен был этот телевизор, но я не стал стоять эту очередь, а когда телевизоры закончились, и очередь исчезла, пришёл в магазин к заведующей и спросил, есть ли брак. Она сказала, что есть порядка 10 телевизоров бракованных.
Я попросил её показать их мне, какие там дефекты, а также пообещал купить дефектный за полную цену, если мне он понравится. В привезённой партии были и отечественные кинескопы, поэтому брак состоял в основном из них. Однако, один телевизор имел дефект АРУ. Я попросил его включить, телевизор с включённой АРУ не работал вообще, а с выключенной - заработал достаточно нормально, и я его купил, удивив тётку-заведующую. Подтвердилась определённая полезность быть в СССР радиоинженером и знать, как расшифровывается термин АРУ. Так мне удалось "достать" телек без кошмарной очереди.
Август 1991 года покончил как с марксизмом-ленинизмом, так и с дефицитом. Однако, тут же развалился по швам и СССР, и чуть не рухнула сама Россия. А вот если бы эти две ленинские "прелести" были бы аккуратно и с умом убраны раньше, хотя бы в 1985 году, СССР мог бы и сохраниться. Увы, требовался русский Дэн Сяо-Пин, а М. Горбачёв на него не тянул...
Возможно, некоторые из молодых читателей, родившиеся уже после обрушения совка, могут спросить: а почему же такие гигантские ресурсы и силы огромной страны выделялись в течение долгих послевоенных лет именно на оборонку?
Истоки этого опять-таки находятся в 1917 году. До того времени Россия, хотя и вела войны, и чаще всего проигрывала ввиду своей отсталости, как в Крымской войне, или с турками, всё же не была предметом пристального внимания всего мира, а со США, наоборот, складывались очень взаимовыгодные торговые и дипломатические отношения. Чего стоит одна лишь продажа Аляски, или строительство в Америке современных на тот период крейсеров нашего военно-морского флота. А паровозы вообще строились так: русские инженеры проектировали их, с учётом оптимизации к русским железным дорогам: нагрузка на ось, типы рельсов, ширина колеи. Затем заказ отправляли в США, вместе с чертежами и проектным заданием. Американские паровозостроители изучали проект и добавляли туда самые свежие новинки мировой промышленности, которые наши инженеры не могли учесть в силу как их неинформированности о возможностях заводов США, так и некоторой своей технической отсталости. В итоге получались отличные локомотивы, например, серии Еа. И хотя уголовники-большевички прервали исполнение этого проекта в 1917 году, в 1941-м к нему вернулись, и Сталин попросил поставлять в СССР паровозы по лендлизу именно этого, дореволюционного проекта. Что и было сделано. Когда после войны отношения держав вновь обострились, наш конструктор Лебедянский создал на Коломенском заводе прекрасные паровозы серий Л и ЛВ опять-таки на основе этого же выдающегося американского паровоза Еа. Почему Сталину так понравился этот, казалось бы, давно устаревший паровоз? Всё дело в войне. Немцы уничтожили или вывезли в Германию тысячи километров наших рельсовых путей. Поезда на отбитых у врага территориях ходили по устаревшим лёгким типам рельсов, или же по т. н. "рубкам" - укороченным кускам от взрывов и опиленным, а чаще обрубленным, так как специальные ножовочные полотна для рельсорезных станков были изрядным дефицитом, поставлялись они опять-таки из США, ввиду сильнолегированной стали, содержащей хром и вольфрам, ну и при малейшей возможности воровавшимися самими же рабочими, так как из этих полотен выходили супер-классные ножи, не тупившиеся при ударе о железо. (Т. е. лучше, чем у Высоцкого, помните? "Из напильников делать ножи"). Лёгкие типы рельсов (I-IV типы) можно было рубить с помощью кувалды и большого зубила, в войну это был основной метод восстановления повреждённых рельсов в желдорвойсках. Сильный и опытный молотобоец мог разрубить такой рельс с 3-4 ударов в нужные места. Выпускать в достаточных количествах новые рельсы не позволяла война, хотя некоторое количество их поставлялось по лендлизу из США. После войны ситуация выправлялась тоже медленно. Для вождения поездов по таким плохим рельсам и нужны были паровозы с меньшей нагрузкой на ось, чем выпускались до войны. Вот почему вспомнили Еа. Его нагрузка на ось была около 17-18 тонн, вместо 22-24 тонн у ФД. То есть, эти паровозы могли эксплуатироваться на самых пострадавших от войны линиях. Насколько чувствительно это было для экономики СССР, можно видеть по тому, что ситуация с заменой старых рельсов новыми и более тяжёлыми стала постепенно налаживаться в стране лишь к концу 50-х годов.
После фашистского переворота 1917 года и узурпации власти в 1918 году Ленин занял вполне бескомпромиссную позицию в отношений всех бывших партнёров и друзей. Весь мир по ленинской доктрине должен был быть завоёван Россией и везде утверждено господство диктатуры пролетариата. И хотя это была позиция отмороженного разбойника и гангстера, она имела под собой реальную угрозу всему миру: Россия, СССР - это большая страна, и в ней может быть отмобилизована огромная армия. Такая армия, будучи хорошо вооружена и натренирована, может захватить весь мир. Мироустройство нуждалось в сдержках и противовесах такой хулиганской позиции России, и вскоре на Западе возник Гитлер, который представлял собой зеркальный, несколько политически усовершенствованный клон советской России, где большевистский интернационализм - основа политического устройства был заменён на более энергетически мощный немецкий национал-социализм, или нацизм.
Дальнейшее хорошо известно: В дипломатическо-военном противостоянии Сталина и Гитлера в 1939-1942 годах победил более умный, образованный и расчётливый Гитлер. И хотя военные силы сторон были примерно равны перед началом войны по численности и вооружениям, победа Гитлера была сокрушительной. Армия Сталина была полностью разбита, уничтожена и пленена вместе со всеми её мощными вооружениями. Это была катастрофа. И если бы не огромные размеры СССР, любое другое государство давно бы капитулировало. Одерживая победы одну за другой, дойдя до Волги и Кавказа, что до того в истории смог совершить лишь один великий завоеватель - Александр Македонский, Гитлер, тем не менее, оказался бессилен конвертировать то огромное преимущество, что он получал от тех побед, в решающую итоговую экономическую победу над Сталиным. Ресурсы населения СССР были огромны.
Территория страны - необъятна, она не позволяла маленькой Германии проводить более одной крупной наступательной операции за один период времени на всех фронтах. Промышленность СССР продолжала работать всё эффективнее и была недоступна или малодоступна для авиации врага. К тому же заработал лендлиз США и союзников, и целые отрасли промышленности СССР оказалось возможным перенаправить на выпуск всецело военной продукции: например, в 1943 году, после разрушения гитлеровской авиацией заводов ГАЗ в Горьком, перейти на поставки из Ирана американских и английских грузовиков по лендлизу, а вместо них на горьковском ГАЗе, восстановленном после налётов люфтваффе и переоснащённом уже новыми, современными, недавно полученными через Иран по морю американскими станками и прессами выпускать вновь спроектированные, гораздо более мощные танки и пушки.
Однако, в результате войны СССР хотя и одержал пиррову победу над Германией, но далее он уже не мог следовать гангстерской ленинской доктрине: боеспособное мужское население было полностью перебито немцами, и гигантской армии для покорения мира у Сталина в запасе больше не было. Гитлер её похоронил.
Оценить потери СССР 1941-1945 годов без красного вранья очень трудно. Точно лишь известно, что списочный состав РККА на начало войны составлял 5,5 млн. чел., в ходе войны было отмобилизовано 48 млн. чел., а на конец войны численность КА составила 13 млн. чел.
5,5 + 48 - 13 = считайте безвозвратные потери сами...
Ну и в общих безвозвратных потерях соотношение убитых и тяжелораненых примерно 3 к 1.
Ну и для итога к вычисленной цифре убитых солдат СССР следует прибавить ещё как минимум такое же количество погибшего мирного населения, на деле же эта цифра всегда больше потерь армии на 30-50%.
Общие же потери России от коммунизма можно оценить, опираясь на исследование Д. И. Менделеева, что к концу XX столетия в России будет жить порядка 560 млн. чел. А фактически живёт 140 млн. с небольшим...
Появившаяся атомная бомба вообще поставила крест на любых ленинских притязаниях на мировое господство. От них остался лишь жалкий символ: серп и молот, приколоченные к земному шару на гербе преступной страны.
Учтя этот урок Гитлера, чтобы потом не повторилось ситуации 22 июня 1941 года, советские лидеры, очень жидко обкакавшись от страха, превратили СССР в громадный оборонный завод, который, кстати, продолжает работать в России и поныне, несмотря на то, что август 1991 года давно и необратимо покончил навсегда с преступным и бредовым учением - ленинизмом.
Читатель, возможно, скажет: раньше отношения со США были хорошими, почему они теперь плохие? Действительно, после окончания войны, где наши державы вместе уничтожали гитлеровский нацизм, отношения быстро стали портиться. В чём дело? Дело опять-таки было и остаётся в тоталитарном политическом устройстве СССР. Все взаимоотношения определял со стороны СССР один человек. Тогда это был Сталин, сейчас Путин. Читатель скажет: но Путин - это же не Сталин. Да, это так. Но сегодня работает Путин, а завтра к власти придёт неизвестно кто. И уже будет определять он. И отношения могут значительно измениться. Американцы - люди деловые. Если между странами налажены экономические связи, они не должны приноситься в жертву при возможной смене лидера. А с тоталитарным лидером это может случиться. Путин - очень мягкий и вежливый диктатор, но всё же - абсолютный диктатор, царь. Его поведение в основном разумно и демократично. Пусть оно называется ручным управлением, пусть иногда местами беззаконно и непорядочно, но эта управляемая квази-демократия не имеет ничего общего ни с большевизмом Ленина, ни со сталинизмом-кровавым беспределом. Но даже такое управление не гарантировано никому из нас надолго.
Вторым фактором, определяющим отношения со США, является наличие у России ядерного оружия и средств его доставки. Поэтому только Россия может являться угрозой существования США. Раньше этого не было, и США спокойно торговали даже с разбойным большевистским государством - оно не могло причинить США никакого вреда, несмотря на опасную идеологию. А сегодня обстоятельства в корне изменились. Поэтому более сильное государство США будет всегда желать наступления таких обстоятельств, при которых Россия либо будет очень надёжным союзником, братской, предсказуемой и понятной страной, как Британия или Франция, либо будет экономическим давлением расчленена и уничтожена, как сильное противоборствующее государство. Какой путь выберет Россия? Пока что мы видим, что Путин в союзники к США не собирается и выбрал путь умеренной (по обстоятельствам) конфронтации. Поскольку президент является представителем народа России, видимо, он считает, что выражает чаяния своего народа. Флаг ему в руки и барабан на шею...
Петя уходил, но я этого не знал. На встрече он спросил меня: не встречал ли я где-нибудь у кого-нибудь т. н. "самиздата" - нелегальной литературы, отпечатанной на машинке. С ним надо бороться. Я ответил, что никогда его не видел, у людей есть только то, что легально печатали в СССР. Петя заинтересовался и этим. Может быть, Солженицын у кого есть? Один из подчинённых мне электромехаников, Александр Николаевич Штанов в Малошуйке имел старую подшивку "Роман-газеты" Солженицына, которую совершенно законно выписывали и читали миллионы людей в хрущёвскую оттепель. Это была его личная собственность. Петя сделал у себя отметку, а через полгода Саша сообщил мне, что его вызвал местный гебешник и приказал сдать ему роман-газету с Солженицыным. Разумеется, произошло то же самое, что и с Коржановским. Меня рассекретили ещё в одном населённом пункте, и из-за абсолютного пустяка. Постепенно приходило понимание, что подобное детское поведение гебистов - отчаянные потуги спасти наше тонущее судно - СССР...
Малейшие просьбы о помощи отклонялись – даже с дефицитным в те времена телефоном помочь не захотели. Мощь КГБ СССР не могла распространяться на телефонизацию квартир!
Почему так смешно? Очень просто. Это сегодня телефон, телевидение и Интернет приходят в каждую квартиру по оптоволоконному кабелю - изделию, в котором металла нет, а лишь специальное стекловолокно. В предыдущие века все телефонные кабели делали из дефицитной меди, причём, каждая телефонная жила в абонентской паре имела диаметр 0,4-0,5 мм, то есть, это был довольно толстый проводник, исходя из требований механической прочности, а весь 100-парный или 200-парный кабель был очень тяжёлым и дорогим изделием.
Вот почему избавившаяся недавно от коммуняк и воров-олигархов Украина быстро заменила медные телефонные кабели на оптоволокно буквально в каждой деревне, а России это ещё предстоит на весь XXI век, если не дольше, так как у власти находятся бездумные временщики, заклятые враги модернизации инфраструктуры страны. Ввиду дефицита меди в СССР (медь шла на нужды оборонки) правительство утвердило правила телефонизации жилого сектора страны: от числа сданных в эксплуатацию новых благоустроенных квартир телефонизироваться могло лишь не более 25% из них. Исходя из этого Министерству связи СССР и его облПТУСам и выделялись матресурсы. Вот и прикиньте: сколько процентов из этих 25 займёт комначальство, жирные партийцы, завмаги, зав. мясными и колбасными отделами, сколько спецслужбы - ведь ГБ и милиция тоже живут в этих квартирах, сколько процентов - герои, инвалиды и ветераны войн - и получится, что даже на этот первоочередной контингент жалкого лимита 25% категорически не хватит. Поэтому проявлялся такой парадокс, что даже начальнику управления КГБ служебный телефон в его новую квартиру приходилось пробивать у связистов не один месяц. К тому времени я работал уже начальником цеха КИП и связи на огромной нефтебазе ГКНП. Директор Н. А. Петров вызвал меня и сказал: Мне нужно, чтобы у тебя дома был телефон, начальнику цеха это необходимо для работы (свою новую квартиру я тоже получил от этого предприятия). Съезди в ГТС к Чернобельской и отвези моё ходатайство. Я возразил: Николай Алексеевич, бесполезно. Они скажут, что у них нет и не будет кабеля! -Тогда возьми один барабан импортного кабеля, из той партии, что мы недавно получили на систему КОР-ВОЛ, и предложи им, как бартер, неофициально, подкинул идею директор. Я взял бумагу и поехал к Владмиле Петровне Чернобельской, королеве нашей телефонной связи в Архангельске. Добившись приёма тет-а-тет, я отдал ей бумагу. Чернобельская улыбнулась и сказала: но Вы же знаете наши проблемы с кабелем не хуже нас. И рады бы... И вот тут-то я и предложил ей заветный барабанчик с семёркой - тонкий семипарный венгерский кабель был самым дефицитным изо всех - он годился для внутренней разводки по этажам домов. Владмила Петровна задумалась. На её симпатичном властном лице 45-летней телефонной примадонны отражались противоречивые чувства. Наконец она тряхнула своей красивой головой и сказала: всё равно нет! Кабель мне очень нужен, но вы поймите, меня же проверяют. И свои, и партконтроль, и ОБХСС. Кому и сколько вы поставили аппаратов. И насколько это законно. Если бы вы были хотя бы офицером КГБ, то тут проблем бы особых не было (имея в виду левый барабанчик с кабелем, разумеется). А пострадаю в итоге только я сама - могу лишиться партбилета. Кабель мне нужен, но партбилет ещё нужнее! Пришлось мне возвратиться к директору Петрову ни с чем.
Но главное все же было не в этом. Существовала секретная директива партии о пресечении контактов совлюдей с иностранцами. А у меня и моей жены таких контактов – десятки в сутки. Власть шла на это, так как в случае войны любители становились классными радистами, это они доказали на войне. А пушечное мясо нужно любому государству. Но вот эти контакты…и что с ними делать? Игра хоббистов, да и только. Но для государства эта игра была как серпом по одному месту…За каждую радиосвязь полагалось обменяться карточками ее подтверждения, это была бумажная или картонная открытка, которую обязан был иметь каждый из радистов.
Печатали их в типографиях за личный счет каждого, причем процедура эта в СССР была предельно бюрократизована. Как ими меняться? Естественно, по почте. Для этого после окончания войны Совет народных комиссаров (СНК СССР) по ходатайству ДОСААФ и самого главного радиста-любителя СССР Эрнста Кренкеля (радист Папанина) 9 марта 1946 года издаёт распоряжение 3024р за подписью В. М. Молотова о возобновлении работы радиолюбительской службы после окончания войны и о бесплатной пересылке частных карточек радиолюбителей внутри СССР, от человека к человеку, просто как почтовых открыток.
Когда МГБ (это было до КГБ) узнает об этом, волосы подымаются от ужаса. Не согласовали!
Как же можно совчеловеку доверить свободно пересылать карточки, внутри СССР бесплатно, а за рубеж платно? А вдруг враг узнает адрес радиста, придет к нему и попробует завербовать? Или устроит провокацию? В ДОСААФ срочно создается надстройка – бюро, которому вменено весь обмен карточками осуществлять только ему - как монополисту. Каждая карточка подлежит проверке. На это отпущены немалые средства. Ведь Главлит, выпуская карточку в печать, мог что-то прозевать. Прошляпить. Хотя радиолюбитель всегда заказывал карточку за свои деньги, т. е. она была его личной собственностью, тем не менее, ему запрещалось указывать на ней не только свой почтовый адрес. Под запрет попадали также все виды личных фотографий, несмотря на очень плохое качество фотоклише советского времени, все виды фотографий промышленной аппаратуры, и особенно - военной, пусть даже и старой, давно списанной.
А вот рисунки разрешались, и в виде рисованных портретов, и рисунков аппаратуры. Видимо, они не считались главлитовцами шпионоподобным криминалом. Запрещено было указывать на карточке и типы применяемой аппаратуры, включая и иностранную - трофейную или лендлизовскую. У передатчика разрешалось указывать лишь мощность, а у приёмника - число ламп. Все случаи пересылки карточек помимо бюро надлежало строго наказывать. Передачу своего адреса в эфире – запретить под страхом закрытия навсегда. Чтобы радиолюбители не могли никоим образом применять официально данную им правительством в распоряжении 3024-р льготу, им в ДОСААФ предписали пересылать все наши карточки строго в конвертах, для этого используя кем-то придуманный штамп-фальшивку "Бесплатно. Распоряжение МинСвязи СССР № МПУ 2/1 от 10.4.1946", хотя никто в Министерстве Связи такого распоряжения ДОСААФу не давал. Не было никаких распоряжений по МинСвязи в 1946 году!!! А кто это проверит? При первой же попытке проверки кем угодно - или лагерь, или расстрел. Это очень характерно для советского режима: людям вроде бы предоставлена льгота, она очень красиво выглядит для иностранцев, мол - знай наших! Но свободно пользоваться ей негласно запрещено КГБ, а как выходить из этого положения - лишь очень неуклюжими и незаконными подзаконными актами, или же обычным должностным подлогом от власти, как и было сделано в этом случае.
Весьма интересна судьба самого распоряжения Молотова № 3024-р. Ему была суждена долгая жизнь - с 1946 аж по 2007 годы!!! Разумеется, Молотов со Сталиным уступили просьбе Кренкеля, так как отлично знали огромную роль радиолюбителей в становлении военного радио в 1941-45 годах - и как научного направления, и как боевого. Недаром на самых ответственных постах в научных военных институтах, на секретнейших радиоцентрах фронтов, армий и в разведке ГРУ Генштаба служили такие люди, как Юрий Александров, Даниил Денисенко, Юрий Бертяев и многие, многие другие классные радисты и инженеры. На основе постановления 3024-р стали издавать прейскуранты 125 ГоскомЦен, где возможность бесплатной пересылки карточек радиолюбителей была узаконена ещё раз, само постановление вошло во все правительственные сборники юридических документов для правоохранителей, например, во многотомное издание "СДЗ" - "Собрание действующего законодательства" МинЮста СССР от 1974 года. Однако, практически ни один радиолюбитель о нём так и не узнал, потому что его засекретили. Уже после сфабрикованного КГБ приговора я пытался прояснить происхождение штампа "МПУ 2/1", отправляя запросы в МинСвязи СССР, но 99% из них оставалось без ответа, перехваченные гебнёй. Однако, на один запрос я всё же получил ответ от начальника Тушинского отделения связи Д-362 в Москве, которое и занималось централизованным приёмом и рассылкой карточек по СССР, так как находилось рядом с ЦК ДОСААФ. Ответ гласил, что распоряжение правительства СНК СССР от 9 марта 1946 года номер 3024-р являлось директивным документом для рассылки карточек в виде почтовых открыток. Долгие годы затем я пытался получить от государства его текст, направляя запросы в Правительство. Даже много лет спустя после бесславной кончины КГБ и КПСС ответом мне было глухое молчание - и это даже в 2006 году!!!
Мне стало ясно, что этот документ не просто засекречен, а особо изощрённо - мои запросы переправлялись гебне, а та оставляла их без ответа. Однако, мои усилия не пропали даром. Один из запросов попал-таки в руки премьеру Фрадкову, который будучи сам и гебешником, и ГРУшником, решил капитально разобраться с ним, и документ был отменён в 2007 году самим Фрадковым. После чего он стал несекретным, был передан в госархив ГАРФ, поэтому следующий мой запрос был принят в архиве, и его любезно исполнили очень редкие ныне в России нормальные люди. Так я получил этот очень примечательный документ, и вы, читатель, тоже.
Сказано-сделано. Но как и везде и всегда было с гебней, они прокололись… прокололись на простейшем. Ведь если я не имел права передать свой адрес в эфире, то мой корреспондент из США – запросто его имел. И применял. Наказать его? Руки коротки, накось-выкуси! И даже присылали толстые книги справочники с миллионами адресов радистов любителей по всему свету, кроме адресов СССР и других изгоев, ессно. Ну и я мог, получив его адрес, отправить ему обычное письмо. Это же не запрещалось! Его перлюстровали на почте, иногда выкидывали, но в целом - это было конституционное право каждого. Но нам быстренько запретили пересылать в таких письмах наши карточки. Теперь это выглядит смешно – я не могу переслать за свой счет в конверте почтовую открытку, свою собственность, за рубеж. Но тогда это было. Но это не мешало хотя бы получать из-за рубежа иностранные карточки, и вот с этим-то блевотное государство СССР ничего не могло поделать. Когда это становилось известным ДОСААФ, могли наказать. И в суд подать было нельзя, суды такого не принимали в те времена. Я получал из-за рубежа очень много карточек на мой адрес. Все это знали. Знали и то, что я имею отношение к КГБ. Но с определенного момента осенью 1980 травле все же с высокого одобрения был дан старт. Перед тем, поняв, что квартирного телефона мне не видать, я решил намекнуть моему КГБ - куратору Анатолию Шарипову из Северодвинска, что за 10-летний информаторский труд пора бы и рассчитаться, ну сколько же можно напрягать человека самым наглым образом за бесплатно? А поскольку они не могут даже пробить мне так необходимую телефонизацию квартиры, режим в стране явно сгнил, и нам надо переезжать в США. Это возымело быстрый эффект, меня опять вызвал к себе Неверов, и мы стали беседовать. Неверов сказал мне, что считает моё высказывание Шарипову политизированным демаршем, и КГБ больше не может продолжать со мной доверительные отношения ввиду таких намерений выехать в США.
Он предложил мне подписать расписку о неразглашении. Я подписал, однако, предупредил Геннадия Васильевича, что в случае любых необоснованных претензий, ограничений моих прав и преследований, буду считать себя свободным от таких данных мной гарантий неразглашения. Вообще-то беседа прошла спокойно, почти по-приятельски, без ругани и обвинений. Вероятно, таких людей в те времена было много, и Неверов уже привык. Страна явно шла под откос, как и сегодня. Сидели у него в кабинете, на Павлиновке, 54. Май 1980 года. Лёня Брежнев тогда, в 1980 году, уже был маразматиком, просто жаль старика было.
И вот я Неверову грю:
Геннадий Васильич, ну чего они старику не дают спокойно последние годы пожить? Пусть бы на пенсии цветочки садил?
Провести выборы, но в них выставить не одного Брежнева, а допустим, Черненко, как альтернативу. Тоже ведь верный ленинец?
Пусть люди выбирают, может и выберут Черненко? А Лёне - на покой? Как моя идея?
Гена стал елозить в своём кресле, как вагина на сковородке. Каково отвечать на мой вопрос, когда везде прослушки?
И потом он со вздохом ответил: Ну разве можно подвергать нашу бедную страну таким потрясениям!
Сигнал SOS
Я и жена хорошо знали, чем все это заканчивается. Лишением лицензии навсегда. Покаешься – отдадут и раньше. Но тут дело-то было в другом, в принципе: мы, советские люди, имели полное право делать то, чем мы занимались, согласно Конституции СССР и РСФСР. В них были статьи, гарантировавшие право граждан на тайну переписки и на свободу творчества.
Эти статьи, своё право на них нам и надлежало защищать ценой своей свободы. В Конституциях и СССР и РСФСР было примечание: "все их статьи действуют лишь в интересах коммунистического строительства". То есть, если бы КГБ официально заявил нам, что наша переписка или работа в эфире идут вразрез с целями коммунистического строительства, то нам, как законопослушным гражданам, следовало бы немедленно прекратить заниматься тем, что не нравилось КГБ. И ничего тут поделать было бы нельзя, так как оспорить позицию КГБ в судах гражданину СССР права тогда не давалось. Но ничего подобного никто из КГБ нам никогда не заявлял. Что же происходит? Мы, проверенные КГБ люди, подвергаемся неясной травле, значит, либо даже нам не доверяют, либо специально для чего-то издеваются? А если не доверяют и издеваются, надо ли продолжать считать такую ублюдочную страну своей?
Примеры Солженицына, Ростроповича, Вишневской, писателей Войновича, Аксёнова и многих других всем известны. В те тяжёлые дни для нас примером был коротковолновик Даниил Гаврилович Денисенко, который противоречил всем свойствам красных офицеров:
отказался от генеральского звания, предложенного самим Жуковым, до конца своей долгой службы оставался полковником, чтобы не быть замешанным в кровавых политических интригах Сталина, а когда ему перекрыли кислород, то есть - запретили работать в эфире, сделал очень рискованный шаг.
Из воспоминаний руководителя ЛСКВ Г. Швагждиса, U1BB:
UA1AU - Денисенко Даниил Гаврилович прошел всю войну, полковник, начальник связи воздушной армии, советник в Египте.
Во время войны с ним приключилась история добровольного отказа от генеральского звания. Дело было так: Маршал Василевский вместе с Денисенко заходят к маршалу Жукову для доклада. Жуков спрашивает Василевского - "Что у тебя Денисенко не генерал?". А Денисенко отвечает: "А зачем это мне надо?", так и не стал генералом. Служил долго и после войны и одновременно был заядлым коротковолновиком-телеграфистом.
Дома работал на знаменитом американском передатчике SСR-399. Это те передатчики, которые были проданы до войны американским коротковолновикам за 1 доллар и когда японцы напали на Пёрл-Харбор и была объявлена мобилизация, они были забраны в армию вместе с этими передатчиками. Таким образом американская армия получила за один день высококвалифицированных радистов с великолепно отлаженной аппаратурой. (Прим.авт. Не знаю, откуда Г. Швагждис взял эту легенду о передатчиках SCR-399, так как документально она нигде не была подтверждена, возможно - непроверенные слухи).
Любовь к коротким волнам подтолкнула UA1AU на чрезвычайно смелый поступок. В начале холодной войны опять было запрещено военным иметь радиостанции, так Даниил Гаврилович отправил рапорт самому Сталину с просьбой предоставить право работы в эфире или уволить его из вооруженных сил. Он получил ответ из канцелярии Ворошилова в виде своего рапорта, на котором было написано сталинской рукой "мы знаем, когда надо Вас уволить". Должно быть это письмо также повлияло на ход событий и через некоторое время военным не стали препятствовать при их настойчивых требованиях владения радиостанциями, при проживании вне военных гарнизонов. Будучи заядлым телеграфистом, UA1AU до конца жизни передавал и откликался на имя Дима.
 |
| Вид на дома Троицкий 52 и 54. |
На днях, 15 июня 2016 года, мне удалось, наконец, выяснить судьбу покинувшей Архангельск на пароходе Антанты Александры Васильевны Кыркаловой (вдовы Северьяна Кузьмича) и её дочерей. Правда, не всех. Документ примечательный, из которого видно, что и сама Александра Васильевна Кыркалова (Попова) прожила в Осло 91 год, и её дети прожили долгие жизни и родили потомство. То есть, поступили весьма правильно и мудро. А останься они в СССР, их сгноили бы в лагерях в том же 1920-м. Молодцы. С совком и его последышами всем нормальным людям необходимо всегда поступать только так.
Что же украли у нас гебня и советская власть? Подытожим потери имущества.
 |
| Реконструкция объёма нынешнего здания ФСБ РФ (голубой контур). |
Теперь читателю понятна двойная разница в уровнях пола управления КГБ, происхождение шикарной лестницы, ну а кабинет Неверова видно, где располагался - в доме товарищества "Проводник", занимая весь второй этаж.
 |
| Нынешнее здание ФСБ РФ, Троицкий, 54. |
Почему же ЧК так заинтересовал этот дом в 20-х годах? По двум причинам: у дома были мощные подвалы, где устраивали ИВС, пытки, расстрелы. Напротив ЧК находился церковный сад за оградой, территория безлюдная и у церкви реквизированная. Поэтому звуки выстрелов и вопли пытаемых не должны были быть никому слышны в ночное время. В 30-е годы, когда интенсивность расстрелов и производительность фабрики смерти на Павлиновке, 54 достигли много больших размеров в ведомстве Дементьева-Ашихмина, расстрельный офис перенесли в кирпичный сарай купца Мерзлютина, в начале ул. Архиерейской (Урицкого). Как свидетельствует инженер СМНУ лесного хозяйства Эдик Беляев, бывший сотрудник КГБ, расстреливали в этом сарае.
 |
| Расстрельный сарай купца Мерзлютина. Немецкая аэросъёмка 1942 года. |
 |
| Маузер К-96 ("Kurz" -короткий, или "Bolo" - большевик) калибра 7,63 мм. Такими же маузерами Сталин лично награждал самых активных убийц-чекистов из НКВД. |
 |
| Чекист ленинского призыва в ГПУ-НКВД Дементьев. Дезертир из армии и алкаш. Начальник Архангельского УНКВД, организатор массовых расстрелов 1937-38 года в Архангельске. Переведён во Владивосток, арестован и расстрелян в Москве в 1940 году Л. Берией. Не подлежит реабилитации. Полная смена караула. |
 |
| Наградной знак чекиста Дементьева. |
 |
| Фото из журнала Ю. Дойкова http://dojkov.livejournal.com |
Но хватит пока о палачах, ведь убивая невинных людей, они и сами очень хорошо знали, что находятся на мушке у Хозяина. И час их пробьёт. И он пробил.
В 1977 году все ж. д. журналы широко рекламировали международную выставку "Транспорт-77" в Москве. Проходила она в Щербинке, на юге Москвы, на испытательном кольце ЦНИИ МПС. Сам того не желая, я сделал всё, как надо, для совращения руководства НОД-5, чтобы съездить в Щербинку на халяву. Ярославль, руководство Северной поддержало эту инициативу (уже не мою, конечно), было тепло, июль месяц, а кому из начальства не хочется отложить все дела перед отпуском и повалять дурака за государственный счёт - хотя бы день? А вот КГБ никто не удосужился проинформировать, и Петя со Щелчковым пребывали в неведении. В общем, поехало человек 6-8: гл. инженер НОДГ- кряжистый бородач Егоров, райпрофсож - хитрый еврейчик Рифтин, УРБ, и ещё несколько. И меня тоже взяли, не забыли (за идею).
Выписали билеты в купейный вагон до Москвы и обратно. В дороге начальство, естественно, культурно керосинило с коньячком. В Щербинке меня привлекала заморская техника связи, но она ушла так далеко вперёд от нашей, что без квалифицированного переводчика там абсолютно нечего было инженеру делать. А поскольку я не знал ни английского, ни немецкого в достаточном объёме, чтобы задавать вопросы и глубоко влезать в темы, пришлось ограничиваться перекидкой с демонстраторами дежурными фразами (русского тоже почти никто из них не знал), чтением рекламных проспектов и попыткой понять, что всё-таки они там сделали и показывали русским.
Поразило то, что на КВ там давно никто не работал, вся связь уже десятилетия работала на УКВ с помощью ретрансляторов, РРС, многоканальной аппаратуры с первыми синтезаторами (микропроцессоров тогда ещё не было), и управлением на жёсткой микросхемной логике. У нас зачатки этого появятся лишь на моей новой работе в "Роснефти" в 1980 году, и то в виде закупленного импорта. Пока я ходил от павильона к павильону и пытался базарить с иностранцами, наша тёплая отделенческая компания тоже занималась своими делами, сидела в близлежащем ресторане. Территория выставки была довольно большой, и просмотреть её всю за день было невозможно. Надо было смотреть лишь по своей, нужной тематике. К вечеру я свою задачу выполнил, добрался до Ярославского вокзала и сел в вагон. Назавтра мы уже были дома, после жаркой Москвы - на холодном Севере.
Каково же было моё удивление на Петину супер-тревожную реакцию, когда я ему через месяц рассказал о поездке. Он был весь расстроен. -И ты меня не предупредил??? И ты ходил там и общался с иностранцами???
-Так ведь наши тебя могли засечь, и наверняка засекли! Петя был вне себя. -Ну как я доложу всё это генералу??? Я не понимал причин его взволнованной депрессии. А что, собственно, такого случилось? Ну ходил, ну говорил. У себя дома, в родной стране. Военную тайну я не выдал же, да и не знаю я ничего. И ездил я туда не один, а с представителями НОД-5. Но Петя был безутешен. Видимо, случилось что-то, чего он никак не должен был допустить - что его подопечный свободно съездил в Москву, не сообщив ему, и свободно ходил по выставке, общаясь без разрешения свыше с людьми из капмира.
Что-то близкое к тому, как если бы на войне в 1943-м году я сходил бы вдруг за линию фронта, попил кофейку со штурмбанфюрером СС в немецком блиндаже, поиграл бы с немцами на губной гармошке, здоровым и невредимым вернулся бы обратно и рассказал об этом своему политруку. Война, война. Я этого никак не хотел понимать. А Петя вовсю и давно воевал.
 |
| Люди в немецких шлемах - отнюдь не всегда враги, как и коротковолновики... |
Разрешили лишь в 70х-80х, когда большевистский маразм начал иссякать. Нетрудно было сопоставить политические атаки на японскую борьбу с тем, что ждало нас. Все коротковолновики были сразу же записаны гебнёй в потенциальные шпионы. Центральный радиоклуб СССР нехотя перешёл на изготовление бланков карточек-квитанций на русском языке, хотя в 90% стран мира люди не имеют никакого понятия о кириллице и используют как интернациональное средство общения только латиницу и английский язык. Это правило уважают даже технически супер-передовые и всеми уважаемые нации - например, немцы, французы и шведы. Но только не наша сельская гебня.
 |
| Полковник Щукин - контрразведчик А. И. Деникина |
Первая - это нерациональная гонка вооружений. На вооружения тратили деньги безо всякого контроля, стараясь угнаться за США количественно. Это приводило к тому, что и еда, и товары народного потребления производились и закупались в явно недостаточных количествах и были низкого качества. Все заводы выпускали продукцию группы "А", то есть - оборонного назначения. Товары группы "Б", то есть - для граждан, были уже во вторую или третью очередь. Более 80% всех предприятий в стране были оборонного назначения. Как малую часть своей продукции, они выпускали и группу "Б", то есть - ширпотреб. Причём, предприятия с высокой культурой производства выпускали ширпотреб относительно высокого качества (некоторые фотоаппараты (Киев), часы (Полёт), стиральные машины (Рига), холодильники (Зил) - но очень мало по количеству). Предприятия с низкой культурой тоже это делали, и их продукция группы "Б" зачастую была просто нерабочим браком или своего рода полуфабрикатом - купил что-то, оно не работает. Берешь в руки отвёртку, молоток, напильник, паяльник, и сам работаешь вместо завода, т. е. пускаешь в ход свою смекалку, умение, навыки - и доделываешь покупку до кондиции. Как, например, телевизоры УЛЦТ, которые приходилось чинить раз в полгода. Причём, и хорошие, и плохие бытовые приборы, изделия, устройства - все они до одного были скопированы, украдены, позаимствованы с зарубежных образцов 10-15 летней давности. Выпускать много хороших (не говоря уже об оригинальных, не украденных, образцах) товаров для граждан наш СССР просто не мог физически, не расставшись с неограниченной гонкой вооружений. Путин ведёт гонку вооружений более умно, учитывая уроки прошлого. То есть: оружия производится немного, но только такого, чтобы оно было геморроем для потенциальных агрессоров и держало бы их в страхе от возможного начала войны, где они неизбежно получили бы смертельный удар, и запланированный выигрыш войны стал бы бессмысленным для агрессора. И чем лучше живёт Запад, тем больше у них этот страх.
Второй пробоиной было нежелание коммуняк-правителей накормить народ и снабдить его товарами народного потребления максимально богатого ассортимента. Царил дефицит. Дефицит был нужен нашим правителям, как рычаг управления. Будешь хорошим - получишь пайку, будешь плохим - лишим пропитания. Причём, пропитания любого - и физического, т. е. еды, и умственного, т. е. творчества (как у Высоцкого: "А остальных лишили пропитания"). Гайдаровско-ельцинское освобождение цен выполнило эту простейшую задачу - насыщения внутреннего рынка товарами и едой.. Причём, не просто "выполнило", а насытило рынок первоклассной капиталистической едой и такими же классными товарами из-за бугра. Почему же раньше комики этого не делали? Они не хотели расставаться с мощным рычагом управления - дефицитом - до последнего. В результате сгнивший режим легко повалился, и никто не испытывал сожаления. Дефицит давно омерзел всем и каждому, включая самих власть предержащих, так как у них там тоже был "свой" дефицит, но соответственно - более высокого уровня (например, купить вызывающе роскошный буржуйский лимузин, летать отдыхать на заморские капиталистические курорты, купить недвижимость в капстране - всё это запрещалось даже партократам самого высшего, элитарно-кремлёвского уровня!).
Третьей же пробоиной было марксистско-ленинское учение, которое пронизывало всё общество, как тухлая грибница, и, как я уже ранее писал, было абсолютной ложью и дичайшей своекорыстной ахинеей "вождя мирового пролетариата", а если попросту - политического уголовника, красного пахана Ленина. Кстати, между враньём всемирного масштаба - марксизмом-ленинизмом и вечным дефицитом была устойчивая обратная связь. Заключалась она в том, что по красной пропагандоновой легенде, все продукты и услуги в стране победившего рабочего класса должны были быть недорогими, так как страной по их конституции управляли бомжи, т. е. пролетариат, а у бомжей какие доходы? Это был своего рода канон - всё должно быть дешёвым, чтобы бомж или полубомж мог купить. А хлеб одно время в общепите был вообще бесплатным, девальвируя труд хлебороба, или настолько дешёвым, что им кормили скотину, так как личные сенокосы были запрещены, или же гнали из него самогон. Платило же за всё это государство, компенсируя разницу из госбюджета.
 |
| 1962 год. В частном владении очень много скота. Недовольный этим, Никита Хрущёв запрещает частные сенокосы. И скот у людей исчезает - всё порезали на мясо: сена нет, за кормёжку скота дешёвым хлебом милиция преследует. |
Это провозглашение глупой дешевизны было не просто декларацией вранья, а политическим лозунгом коммуняк, соблюдалось оно неукоснительно, поэтому напрочь исключало всякое освобождение цен типа гайдаровского. Каждый знает, что рекламируя "эффективного менеджера" тов. Сталина, все его холуи нынче упоминают, что после войны он снижал цены. Для политической рекламы перед Западом Сталин действительно это делал, но к чему оно приводило? В 90% случаев - к почти полному исчезновению и тех немногих товаров, что ещё как-то до снижения цен устойчиво держались в продаже - соль и спички, например.
Если же разъяснить более доходчиво, то из двух возможных выходов: либо накормить народ, либо иметь в стране низкие цены при отсутствии самих продуктов, властью выбирались низкие цены (т. е. "шашечки", а не "ехать"). Но при низких ценах такое государство обязано было иметь мощные производительные силы, а их-то и близко у СССР не было. Сразу возникал дефицит, породивший слово "выбросить". Если при царе, или при Путине мы понимали и понимаем это слово без подтекста, т. е. как "избавиться от чего-то ненужного, лишнего, устаревшего, опасного, вредного", то при краснопупой власти это слово с некоторой иронией означало кратковременное появление в торговой сети какого-то дефицита, либо продуктового (колбасы, мяса), либо промтоварного (импортная одежда, обувь или бытовая техника). То есть, власти выбрасывали нам, как собакам - кости со стола, что-то такое нужное, что у них-то самих всегда, козе понятно, было, а вот у народа в свободном доступе - почти никогда. Где народу что-то выбрасывали, сразу образовывались бешеные очереди, если не было предварительной записи. Дефицитом с 1917 года распоряжалось не только ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Им ежедневно в ручном режиме руководили партия КПСС и правительство. При хронической нехватке товаров и продуктов большинство их всегда шло сначала в партийные распределители власти, а затем в столицу - Москву, поэтому москвичи жили практически всегда неплохо. Меньше доставалось Ленинграду и столицам союзных республик, но тоже жить было можно. А вот областные города жили скверно, а их райцентры - вообще по остаточному принципу. Но были и исключения. Крупные промышленные районы и ЗАТО всегда снабжались отлично - Воркута, Северодвинск, Мончегорск, Норильск, Урал, Челябинск, Томск, Новосибирск, Красноярск, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре - везде, где была важная оборонка, либо добыча жизненно необходимых для неё полезных ископаемых.
 |
| Сделанный в Литве советский дефицит - цветной телевизор "Шилялис-445Д" |
В начале 80-х годов в стране получил огромную популярность компактный цветной телевизор "Шилялис", который изготавливали в Литве, в Каунасе. Его популярность была связана прежде всего с относительно неплохим качеством - и изготовления, и кинескопа, его цветопередачи, так как кинескопы туда иногда ставили импортные, японские. А также и с тем, что в стране постепенно повышалось благосостояние, многие уже приобрели большой цветной телевизор в гостиную, а вот маленького на кухню или на дачу не было. Небольшие размеры аппарата позволяли не оставлять его на даче, а увозить домой. Помню, как во второй половине 80-х эти телевизоры завезли в наш фирменный радиомагазин "Орбита", и очередь за ними (длиной 2 километра) стояла ещё с вечера. Она была больше, чем в мавзолей Ленина. Мне тоже нужен был этот телевизор, но я не стал стоять эту очередь, а когда телевизоры закончились, и очередь исчезла, пришёл в магазин к заведующей и спросил, есть ли брак. Она сказала, что есть порядка 10 телевизоров бракованных.
Я попросил её показать их мне, какие там дефекты, а также пообещал купить дефектный за полную цену, если мне он понравится. В привезённой партии были и отечественные кинескопы, поэтому брак состоял в основном из них. Однако, один телевизор имел дефект АРУ. Я попросил его включить, телевизор с включённой АРУ не работал вообще, а с выключенной - заработал достаточно нормально, и я его купил, удивив тётку-заведующую. Подтвердилась определённая полезность быть в СССР радиоинженером и знать, как расшифровывается термин АРУ. Так мне удалось "достать" телек без кошмарной очереди.
Август 1991 года покончил как с марксизмом-ленинизмом, так и с дефицитом. Однако, тут же развалился по швам и СССР, и чуть не рухнула сама Россия. А вот если бы эти две ленинские "прелести" были бы аккуратно и с умом убраны раньше, хотя бы в 1985 году, СССР мог бы и сохраниться. Увы, требовался русский Дэн Сяо-Пин, а М. Горбачёв на него не тянул...
Возможно, некоторые из молодых читателей, родившиеся уже после обрушения совка, могут спросить: а почему же такие гигантские ресурсы и силы огромной страны выделялись в течение долгих послевоенных лет именно на оборонку?
Истоки этого опять-таки находятся в 1917 году. До того времени Россия, хотя и вела войны, и чаще всего проигрывала ввиду своей отсталости, как в Крымской войне, или с турками, всё же не была предметом пристального внимания всего мира, а со США, наоборот, складывались очень взаимовыгодные торговые и дипломатические отношения. Чего стоит одна лишь продажа Аляски, или строительство в Америке современных на тот период крейсеров нашего военно-морского флота. А паровозы вообще строились так: русские инженеры проектировали их, с учётом оптимизации к русским железным дорогам: нагрузка на ось, типы рельсов, ширина колеи. Затем заказ отправляли в США, вместе с чертежами и проектным заданием. Американские паровозостроители изучали проект и добавляли туда самые свежие новинки мировой промышленности, которые наши инженеры не могли учесть в силу как их неинформированности о возможностях заводов США, так и некоторой своей технической отсталости. В итоге получались отличные локомотивы, например, серии Еа. И хотя уголовники-большевички прервали исполнение этого проекта в 1917 году, в 1941-м к нему вернулись, и Сталин попросил поставлять в СССР паровозы по лендлизу именно этого, дореволюционного проекта. Что и было сделано. Когда после войны отношения держав вновь обострились, наш конструктор Лебедянский создал на Коломенском заводе прекрасные паровозы серий Л и ЛВ опять-таки на основе этого же выдающегося американского паровоза Еа. Почему Сталину так понравился этот, казалось бы, давно устаревший паровоз? Всё дело в войне. Немцы уничтожили или вывезли в Германию тысячи километров наших рельсовых путей. Поезда на отбитых у врага территориях ходили по устаревшим лёгким типам рельсов, или же по т. н. "рубкам" - укороченным кускам от взрывов и опиленным, а чаще обрубленным, так как специальные ножовочные полотна для рельсорезных станков были изрядным дефицитом, поставлялись они опять-таки из США, ввиду сильнолегированной стали, содержащей хром и вольфрам, ну и при малейшей возможности воровавшимися самими же рабочими, так как из этих полотен выходили супер-классные ножи, не тупившиеся при ударе о железо. (Т. е. лучше, чем у Высоцкого, помните? "Из напильников делать ножи"). Лёгкие типы рельсов (I-IV типы) можно было рубить с помощью кувалды и большого зубила, в войну это был основной метод восстановления повреждённых рельсов в желдорвойсках. Сильный и опытный молотобоец мог разрубить такой рельс с 3-4 ударов в нужные места. Выпускать в достаточных количествах новые рельсы не позволяла война, хотя некоторое количество их поставлялось по лендлизу из США. После войны ситуация выправлялась тоже медленно. Для вождения поездов по таким плохим рельсам и нужны были паровозы с меньшей нагрузкой на ось, чем выпускались до войны. Вот почему вспомнили Еа. Его нагрузка на ось была около 17-18 тонн, вместо 22-24 тонн у ФД. То есть, эти паровозы могли эксплуатироваться на самых пострадавших от войны линиях. Насколько чувствительно это было для экономики СССР, можно видеть по тому, что ситуация с заменой старых рельсов новыми и более тяжёлыми стала постепенно налаживаться в стране лишь к концу 50-х годов.
 |
| Паровоз Еа, изготовленный в США по чертежам русских инженеров. |
 |
| Паровоз серии "Л" конструктора Лебедянского. |
 |
| Более мощный паровоз серии "ЛВ". Выпускался в небольших количествах. |
Дальнейшее хорошо известно: В дипломатическо-военном противостоянии Сталина и Гитлера в 1939-1942 годах победил более умный, образованный и расчётливый Гитлер. И хотя военные силы сторон были примерно равны перед началом войны по численности и вооружениям, победа Гитлера была сокрушительной. Армия Сталина была полностью разбита, уничтожена и пленена вместе со всеми её мощными вооружениями. Это была катастрофа. И если бы не огромные размеры СССР, любое другое государство давно бы капитулировало. Одерживая победы одну за другой, дойдя до Волги и Кавказа, что до того в истории смог совершить лишь один великий завоеватель - Александр Македонский, Гитлер, тем не менее, оказался бессилен конвертировать то огромное преимущество, что он получал от тех побед, в решающую итоговую экономическую победу над Сталиным. Ресурсы населения СССР были огромны.
Территория страны - необъятна, она не позволяла маленькой Германии проводить более одной крупной наступательной операции за один период времени на всех фронтах. Промышленность СССР продолжала работать всё эффективнее и была недоступна или малодоступна для авиации врага. К тому же заработал лендлиз США и союзников, и целые отрасли промышленности СССР оказалось возможным перенаправить на выпуск всецело военной продукции: например, в 1943 году, после разрушения гитлеровской авиацией заводов ГАЗ в Горьком, перейти на поставки из Ирана американских и английских грузовиков по лендлизу, а вместо них на горьковском ГАЗе, восстановленном после налётов люфтваффе и переоснащённом уже новыми, современными, недавно полученными через Иран по морю американскими станками и прессами выпускать вновь спроектированные, гораздо более мощные танки и пушки.
Однако, в результате войны СССР хотя и одержал пиррову победу над Германией, но далее он уже не мог следовать гангстерской ленинской доктрине: боеспособное мужское население было полностью перебито немцами, и гигантской армии для покорения мира у Сталина в запасе больше не было. Гитлер её похоронил.
 |
| Свидетельство о том, что население СССР составляло 183 млн в 1940 году. |
5,5 + 48 - 13 = считайте безвозвратные потери сами...
Ну и в общих безвозвратных потерях соотношение убитых и тяжелораненых примерно 3 к 1.
Ну и для итога к вычисленной цифре убитых солдат СССР следует прибавить ещё как минимум такое же количество погибшего мирного населения, на деле же эта цифра всегда больше потерь армии на 30-50%.
Общие же потери России от коммунизма можно оценить, опираясь на исследование Д. И. Менделеева, что к концу XX столетия в России будет жить порядка 560 млн. чел. А фактически живёт 140 млн. с небольшим...
Появившаяся атомная бомба вообще поставила крест на любых ленинских притязаниях на мировое господство. От них остался лишь жалкий символ: серп и молот, приколоченные к земному шару на гербе преступной страны.
 |
| Герб СССР на локомотивах и вагонах МПС. |
Учтя этот урок Гитлера, чтобы потом не повторилось ситуации 22 июня 1941 года, советские лидеры, очень жидко обкакавшись от страха, превратили СССР в громадный оборонный завод, который, кстати, продолжает работать в России и поныне, несмотря на то, что август 1991 года давно и необратимо покончил навсегда с преступным и бредовым учением - ленинизмом.
Читатель, возможно, скажет: раньше отношения со США были хорошими, почему они теперь плохие? Действительно, после окончания войны, где наши державы вместе уничтожали гитлеровский нацизм, отношения быстро стали портиться. В чём дело? Дело опять-таки было и остаётся в тоталитарном политическом устройстве СССР. Все взаимоотношения определял со стороны СССР один человек. Тогда это был Сталин, сейчас Путин. Читатель скажет: но Путин - это же не Сталин. Да, это так. Но сегодня работает Путин, а завтра к власти придёт неизвестно кто. И уже будет определять он. И отношения могут значительно измениться. Американцы - люди деловые. Если между странами налажены экономические связи, они не должны приноситься в жертву при возможной смене лидера. А с тоталитарным лидером это может случиться. Путин - очень мягкий и вежливый диктатор, но всё же - абсолютный диктатор, царь. Его поведение в основном разумно и демократично. Пусть оно называется ручным управлением, пусть иногда местами беззаконно и непорядочно, но эта управляемая квази-демократия не имеет ничего общего ни с большевизмом Ленина, ни со сталинизмом-кровавым беспределом. Но даже такое управление не гарантировано никому из нас надолго.
Вторым фактором, определяющим отношения со США, является наличие у России ядерного оружия и средств его доставки. Поэтому только Россия может являться угрозой существования США. Раньше этого не было, и США спокойно торговали даже с разбойным большевистским государством - оно не могло причинить США никакого вреда, несмотря на опасную идеологию. А сегодня обстоятельства в корне изменились. Поэтому более сильное государство США будет всегда желать наступления таких обстоятельств, при которых Россия либо будет очень надёжным союзником, братской, предсказуемой и понятной страной, как Британия или Франция, либо будет экономическим давлением расчленена и уничтожена, как сильное противоборствующее государство. Какой путь выберет Россия? Пока что мы видим, что Путин в союзники к США не собирается и выбрал путь умеренной (по обстоятельствам) конфронтации. Поскольку президент является представителем народа России, видимо, он считает, что выражает чаяния своего народа. Флаг ему в руки и барабан на шею...
Петя уходил, но я этого не знал. На встрече он спросил меня: не встречал ли я где-нибудь у кого-нибудь т. н. "самиздата" - нелегальной литературы, отпечатанной на машинке. С ним надо бороться. Я ответил, что никогда его не видел, у людей есть только то, что легально печатали в СССР. Петя заинтересовался и этим. Может быть, Солженицын у кого есть? Один из подчинённых мне электромехаников, Александр Николаевич Штанов в Малошуйке имел старую подшивку "Роман-газеты" Солженицына, которую совершенно законно выписывали и читали миллионы людей в хрущёвскую оттепель. Это была его личная собственность. Петя сделал у себя отметку, а через полгода Саша сообщил мне, что его вызвал местный гебешник и приказал сдать ему роман-газету с Солженицыным. Разумеется, произошло то же самое, что и с Коржановским. Меня рассекретили ещё в одном населённом пункте, и из-за абсолютного пустяка. Постепенно приходило понимание, что подобное детское поведение гебистов - отчаянные потуги спасти наше тонущее судно - СССР...
Малейшие просьбы о помощи отклонялись – даже с дефицитным в те времена телефоном помочь не захотели. Мощь КГБ СССР не могла распространяться на телефонизацию квартир!
Почему так смешно? Очень просто. Это сегодня телефон, телевидение и Интернет приходят в каждую квартиру по оптоволоконному кабелю - изделию, в котором металла нет, а лишь специальное стекловолокно. В предыдущие века все телефонные кабели делали из дефицитной меди, причём, каждая телефонная жила в абонентской паре имела диаметр 0,4-0,5 мм, то есть, это был довольно толстый проводник, исходя из требований механической прочности, а весь 100-парный или 200-парный кабель был очень тяжёлым и дорогим изделием.
 |
| Медный прокат |
Вот почему избавившаяся недавно от коммуняк и воров-олигархов Украина быстро заменила медные телефонные кабели на оптоволокно буквально в каждой деревне, а России это ещё предстоит на весь XXI век, если не дольше, так как у власти находятся бездумные временщики, заклятые враги модернизации инфраструктуры страны. Ввиду дефицита меди в СССР (медь шла на нужды оборонки) правительство утвердило правила телефонизации жилого сектора страны: от числа сданных в эксплуатацию новых благоустроенных квартир телефонизироваться могло лишь не более 25% из них. Исходя из этого Министерству связи СССР и его облПТУСам и выделялись матресурсы. Вот и прикиньте: сколько процентов из этих 25 займёт комначальство, жирные партийцы, завмаги, зав. мясными и колбасными отделами, сколько спецслужбы - ведь ГБ и милиция тоже живут в этих квартирах, сколько процентов - герои, инвалиды и ветераны войн - и получится, что даже на этот первоочередной контингент жалкого лимита 25% категорически не хватит. Поэтому проявлялся такой парадокс, что даже начальнику управления КГБ служебный телефон в его новую квартиру приходилось пробивать у связистов не один месяц. К тому времени я работал уже начальником цеха КИП и связи на огромной нефтебазе ГКНП. Директор Н. А. Петров вызвал меня и сказал: Мне нужно, чтобы у тебя дома был телефон, начальнику цеха это необходимо для работы (свою новую квартиру я тоже получил от этого предприятия). Съезди в ГТС к Чернобельской и отвези моё ходатайство. Я возразил: Николай Алексеевич, бесполезно. Они скажут, что у них нет и не будет кабеля! -Тогда возьми один барабан импортного кабеля, из той партии, что мы недавно получили на систему КОР-ВОЛ, и предложи им, как бартер, неофициально, подкинул идею директор. Я взял бумагу и поехал к Владмиле Петровне Чернобельской, королеве нашей телефонной связи в Архангельске. Добившись приёма тет-а-тет, я отдал ей бумагу. Чернобельская улыбнулась и сказала: но Вы же знаете наши проблемы с кабелем не хуже нас. И рады бы... И вот тут-то я и предложил ей заветный барабанчик с семёркой - тонкий семипарный венгерский кабель был самым дефицитным изо всех - он годился для внутренней разводки по этажам домов. Владмила Петровна задумалась. На её симпатичном властном лице 45-летней телефонной примадонны отражались противоречивые чувства. Наконец она тряхнула своей красивой головой и сказала: всё равно нет! Кабель мне очень нужен, но вы поймите, меня же проверяют. И свои, и партконтроль, и ОБХСС. Кому и сколько вы поставили аппаратов. И насколько это законно. Если бы вы были хотя бы офицером КГБ, то тут проблем бы особых не было (имея в виду левый барабанчик с кабелем, разумеется). А пострадаю в итоге только я сама - могу лишиться партбилета. Кабель мне нужен, но партбилет ещё нужнее! Пришлось мне возвратиться к директору Петрову ни с чем.
Но главное все же было не в этом. Существовала секретная директива партии о пресечении контактов совлюдей с иностранцами. А у меня и моей жены таких контактов – десятки в сутки. Власть шла на это, так как в случае войны любители становились классными радистами, это они доказали на войне. А пушечное мясо нужно любому государству. Но вот эти контакты…и что с ними делать? Игра хоббистов, да и только. Но для государства эта игра была как серпом по одному месту…За каждую радиосвязь полагалось обменяться карточками ее подтверждения, это была бумажная или картонная открытка, которую обязан был иметь каждый из радистов.
 |
| Карточка полярной станции ЗФИ, заполненная самим Эрнстом Кренкелем. |
Печатали их в типографиях за личный счет каждого, причем процедура эта в СССР была предельно бюрократизована. Как ими меняться? Естественно, по почте. Для этого после окончания войны Совет народных комиссаров (СНК СССР) по ходатайству ДОСААФ и самого главного радиста-любителя СССР Эрнста Кренкеля (радист Папанина) 9 марта 1946 года издаёт распоряжение 3024р за подписью В. М. Молотова о возобновлении работы радиолюбительской службы после окончания войны и о бесплатной пересылке частных карточек радиолюбителей внутри СССР, от человека к человеку, просто как почтовых открыток.
Когда МГБ (это было до КГБ) узнает об этом, волосы подымаются от ужаса. Не согласовали!
Как же можно совчеловеку доверить свободно пересылать карточки, внутри СССР бесплатно, а за рубеж платно? А вдруг враг узнает адрес радиста, придет к нему и попробует завербовать? Или устроит провокацию? В ДОСААФ срочно создается надстройка – бюро, которому вменено весь обмен карточками осуществлять только ему - как монополисту. Каждая карточка подлежит проверке. На это отпущены немалые средства. Ведь Главлит, выпуская карточку в печать, мог что-то прозевать. Прошляпить. Хотя радиолюбитель всегда заказывал карточку за свои деньги, т. е. она была его личной собственностью, тем не менее, ему запрещалось указывать на ней не только свой почтовый адрес. Под запрет попадали также все виды личных фотографий, несмотря на очень плохое качество фотоклише советского времени, все виды фотографий промышленной аппаратуры, и особенно - военной, пусть даже и старой, давно списанной.
 |
| Образец карточки украинского радиолюбителя UB5NS, который нарушил все тогдашние запреты ДОСААФ и КГБ. Что сказать? Или наивно - по незнанию, и его ещё не успели отрихтовать, или он сам был начальником Ивано-Франковского КГБ, или секретарём обкома коммунистической партии Украины. Таким иногда было можно. |
А вот рисунки разрешались, и в виде рисованных портретов, и рисунков аппаратуры. Видимо, они не считались главлитовцами шпионоподобным криминалом. Запрещено было указывать на карточке и типы применяемой аппаратуры, включая и иностранную - трофейную или лендлизовскую. У передатчика разрешалось указывать лишь мощность, а у приёмника - число ламп. Все случаи пересылки карточек помимо бюро надлежало строго наказывать. Передачу своего адреса в эфире – запретить под страхом закрытия навсегда. Чтобы радиолюбители не могли никоим образом применять официально данную им правительством в распоряжении 3024-р льготу, им в ДОСААФ предписали пересылать все наши карточки строго в конвертах, для этого используя кем-то придуманный штамп-фальшивку "Бесплатно. Распоряжение МинСвязи СССР № МПУ 2/1 от 10.4.1946", хотя никто в Министерстве Связи такого распоряжения ДОСААФу не давал. Не было никаких распоряжений по МинСвязи в 1946 году!!! А кто это проверит? При первой же попытке проверки кем угодно - или лагерь, или расстрел. Это очень характерно для советского режима: людям вроде бы предоставлена льгота, она очень красиво выглядит для иностранцев, мол - знай наших! Но свободно пользоваться ей негласно запрещено КГБ, а как выходить из этого положения - лишь очень неуклюжими и незаконными подзаконными актами, или же обычным должностным подлогом от власти, как и было сделано в этом случае.
Весьма интересна судьба самого распоряжения Молотова № 3024-р. Ему была суждена долгая жизнь - с 1946 аж по 2007 годы!!! Разумеется, Молотов со Сталиным уступили просьбе Кренкеля, так как отлично знали огромную роль радиолюбителей в становлении военного радио в 1941-45 годах - и как научного направления, и как боевого. Недаром на самых ответственных постах в научных военных институтах, на секретнейших радиоцентрах фронтов, армий и в разведке ГРУ Генштаба служили такие люди, как Юрий Александров, Даниил Денисенко, Юрий Бертяев и многие, многие другие классные радисты и инженеры. На основе постановления 3024-р стали издавать прейскуранты 125 ГоскомЦен, где возможность бесплатной пересылки карточек радиолюбителей была узаконена ещё раз, само постановление вошло во все правительственные сборники юридических документов для правоохранителей, например, во многотомное издание "СДЗ" - "Собрание действующего законодательства" МинЮста СССР от 1974 года. Однако, практически ни один радиолюбитель о нём так и не узнал, потому что его засекретили. Уже после сфабрикованного КГБ приговора я пытался прояснить происхождение штампа "МПУ 2/1", отправляя запросы в МинСвязи СССР, но 99% из них оставалось без ответа, перехваченные гебнёй. Однако, на один запрос я всё же получил ответ от начальника Тушинского отделения связи Д-362 в Москве, которое и занималось централизованным приёмом и рассылкой карточек по СССР, так как находилось рядом с ЦК ДОСААФ. Ответ гласил, что распоряжение правительства СНК СССР от 9 марта 1946 года номер 3024-р являлось директивным документом для рассылки карточек в виде почтовых открыток. Долгие годы затем я пытался получить от государства его текст, направляя запросы в Правительство. Даже много лет спустя после бесславной кончины КГБ и КПСС ответом мне было глухое молчание - и это даже в 2006 году!!!
Мне стало ясно, что этот документ не просто засекречен, а особо изощрённо - мои запросы переправлялись гебне, а та оставляла их без ответа. Однако, мои усилия не пропали даром. Один из запросов попал-таки в руки премьеру Фрадкову, который будучи сам и гебешником, и ГРУшником, решил капитально разобраться с ним, и документ был отменён в 2007 году самим Фрадковым. После чего он стал несекретным, был передан в госархив ГАРФ, поэтому следующий мой запрос был принят в архиве, и его любезно исполнили очень редкие ныне в России нормальные люди. Так я получил этот очень примечательный документ, и вы, читатель, тоже.
Сказано-сделано. Но как и везде и всегда было с гебней, они прокололись… прокололись на простейшем. Ведь если я не имел права передать свой адрес в эфире, то мой корреспондент из США – запросто его имел. И применял. Наказать его? Руки коротки, накось-выкуси! И даже присылали толстые книги справочники с миллионами адресов радистов любителей по всему свету, кроме адресов СССР и других изгоев, ессно. Ну и я мог, получив его адрес, отправить ему обычное письмо. Это же не запрещалось! Его перлюстровали на почте, иногда выкидывали, но в целом - это было конституционное право каждого. Но нам быстренько запретили пересылать в таких письмах наши карточки. Теперь это выглядит смешно – я не могу переслать за свой счет в конверте почтовую открытку, свою собственность, за рубеж. Но тогда это было. Но это не мешало хотя бы получать из-за рубежа иностранные карточки, и вот с этим-то блевотное государство СССР ничего не могло поделать. Когда это становилось известным ДОСААФ, могли наказать. И в суд подать было нельзя, суды такого не принимали в те времена. Я получал из-за рубежа очень много карточек на мой адрес. Все это знали. Знали и то, что я имею отношение к КГБ. Но с определенного момента осенью 1980 травле все же с высокого одобрения был дан старт. Перед тем, поняв, что квартирного телефона мне не видать, я решил намекнуть моему КГБ - куратору Анатолию Шарипову из Северодвинска, что за 10-летний информаторский труд пора бы и рассчитаться, ну сколько же можно напрягать человека самым наглым образом за бесплатно? А поскольку они не могут даже пробить мне так необходимую телефонизацию квартиры, режим в стране явно сгнил, и нам надо переезжать в США. Это возымело быстрый эффект, меня опять вызвал к себе Неверов, и мы стали беседовать. Неверов сказал мне, что считает моё высказывание Шарипову политизированным демаршем, и КГБ больше не может продолжать со мной доверительные отношения ввиду таких намерений выехать в США.
Он предложил мне подписать расписку о неразглашении. Я подписал, однако, предупредил Геннадия Васильевича, что в случае любых необоснованных претензий, ограничений моих прав и преследований, буду считать себя свободным от таких данных мной гарантий неразглашения. Вообще-то беседа прошла спокойно, почти по-приятельски, без ругани и обвинений. Вероятно, таких людей в те времена было много, и Неверов уже привык. Страна явно шла под откос, как и сегодня. Сидели у него в кабинете, на Павлиновке, 54. Май 1980 года. Лёня Брежнев тогда, в 1980 году, уже был маразматиком, просто жаль старика было.
И вот я Неверову грю:
Геннадий Васильич, ну чего они старику не дают спокойно последние годы пожить? Пусть бы на пенсии цветочки садил?
Провести выборы, но в них выставить не одного Брежнева, а допустим, Черненко, как альтернативу. Тоже ведь верный ленинец?
Пусть люди выбирают, может и выберут Черненко? А Лёне - на покой? Как моя идея?
Гена стал елозить в своём кресле, как вагина на сковородке. Каково отвечать на мой вопрос, когда везде прослушки?
И потом он со вздохом ответил: Ну разве можно подвергать нашу бедную страну таким потрясениям!
Сигнал SOS
Я и жена хорошо знали, чем все это заканчивается. Лишением лицензии навсегда. Покаешься – отдадут и раньше. Но тут дело-то было в другом, в принципе: мы, советские люди, имели полное право делать то, чем мы занимались, согласно Конституции СССР и РСФСР. В них были статьи, гарантировавшие право граждан на тайну переписки и на свободу творчества.
Эти статьи, своё право на них нам и надлежало защищать ценой своей свободы. В Конституциях и СССР и РСФСР было примечание: "все их статьи действуют лишь в интересах коммунистического строительства". То есть, если бы КГБ официально заявил нам, что наша переписка или работа в эфире идут вразрез с целями коммунистического строительства, то нам, как законопослушным гражданам, следовало бы немедленно прекратить заниматься тем, что не нравилось КГБ. И ничего тут поделать было бы нельзя, так как оспорить позицию КГБ в судах гражданину СССР права тогда не давалось. Но ничего подобного никто из КГБ нам никогда не заявлял. Что же происходит? Мы, проверенные КГБ люди, подвергаемся неясной травле, значит, либо даже нам не доверяют, либо специально для чего-то издеваются? А если не доверяют и издеваются, надо ли продолжать считать такую ублюдочную страну своей?
 |
| Полковник Д. Г. Денисенко, UA1AU. |
отказался от генеральского звания, предложенного самим Жуковым, до конца своей долгой службы оставался полковником, чтобы не быть замешанным в кровавых политических интригах Сталина, а когда ему перекрыли кислород, то есть - запретили работать в эфире, сделал очень рискованный шаг.
Из воспоминаний руководителя ЛСКВ Г. Швагждиса, U1BB:
UA1AU - Денисенко Даниил Гаврилович прошел всю войну, полковник, начальник связи воздушной армии, советник в Египте.
Во время войны с ним приключилась история добровольного отказа от генеральского звания. Дело было так: Маршал Василевский вместе с Денисенко заходят к маршалу Жукову для доклада. Жуков спрашивает Василевского - "Что у тебя Денисенко не генерал?". А Денисенко отвечает: "А зачем это мне надо?", так и не стал генералом. Служил долго и после войны и одновременно был заядлым коротковолновиком-телеграфистом.
Дома работал на знаменитом американском передатчике SСR-399. Это те передатчики, которые были проданы до войны американским коротковолновикам за 1 доллар и когда японцы напали на Пёрл-Харбор и была объявлена мобилизация, они были забраны в армию вместе с этими передатчиками. Таким образом американская армия получила за один день высококвалифицированных радистов с великолепно отлаженной аппаратурой. (Прим.авт. Не знаю, откуда Г. Швагждис взял эту легенду о передатчиках SCR-399, так как документально она нигде не была подтверждена, возможно - непроверенные слухи).
Любовь к коротким волнам подтолкнула UA1AU на чрезвычайно смелый поступок. В начале холодной войны опять было запрещено военным иметь радиостанции, так Даниил Гаврилович отправил рапорт самому Сталину с просьбой предоставить право работы в эфире или уволить его из вооруженных сил. Он получил ответ из канцелярии Ворошилова в виде своего рапорта, на котором было написано сталинской рукой "мы знаем, когда надо Вас уволить". Должно быть это письмо также повлияло на ход событий и через некоторое время военным не стали препятствовать при их настойчивых требованиях владения радиостанциями, при проживании вне военных гарнизонов. Будучи заядлым телеграфистом, UA1AU до конца жизни передавал и откликался на имя Дима.
 |
| Так радиолюбителей в советской армии убеждали оставить это хобби |
Вот каким офицером надо быть, президент Путин! А кто у тебя в обойме? Кроме Шойгу и Якунина, никого толковых нет. (Якунин тоже проворовался, и Медведев его выгнал). А ворьё знатное - их не счесть, один Улюкаев чего стоит. Только одна взятка - два миллиона долларов. Сумма, конечно, для России небольшая, но в моём родном городке Коноша с начала XX века и до сих пор нет ни шоссейного перехода над железной дорогой, ни газопровода, ни цифровой АТС. Ау, Путин!!! Направь-ка эти два лимона в мой райцентр!
Знаю, что не направишь, жаба задушит. А если и направишь, не дойдут, перехватит и уворует областное ворьё вокруг губернатора. Поэтому я написал Дж. Соросу и попросил включить посёлок в план его развития и срочной помощи. Думаю, что он поможет, как раньше помог России с Интернетом, а то до сих пор отсылали бы электронные письма через "Спринт" по 1000 руб. за штуку. Сейчас Путин затеял то ли прорыв, то ли нарыв, никто ему в стране не верит, но если он в Коноше всё это построит, то будет действительно прорыв. В одном отдельно взятом райцентре.
Мы были вынуждены пойти ва-банк. После моей майской "тихой" приватной встречи с Неверовым, ДОСААФ первым перешёл в атаку. Если бы этой атаки не было, ничего бы потом из ниже описанного не произошло. Но коммуняки остались с 1917 года верны себе: ленинский лозунг "кто не с нами, тот против нас" был пущен в работу. ЦРК СССР предложил обкому ДОСААФ закрыть наши радиостанции ввиду того, что мы получаем карточки помимо ЦРК СССР. Эта атака давно ожидалась нами, как провокация. Заявляем ДОСААФ пока что устно о намерении эмигрировать в США. Исключительно, чтобы привлечь внимание верхов. Во 2ГУ КГБ сидит генералье Кеворков и Бояров – известные костоломы. Задавить их вылазки может лишь Политбюро ЦК КПСС.
Наш расчет на это. Есть же там здравомыслящие люди?
Из-за такой хрени жжется сыр-бор?
Травля длится строго полгода. Чуваки сверху в нерешительности – давить или отпустить? Чувствуем колебания вверху. Пишем письмо съезду КПСС. Сначала вроде небольшой откат. Но черные силы одерживают верх, нас в апреле 1981 года официально шельмует ДОСААФ и закрывает Минсвязи. Ни за что. В эфир передаем сигнал бедствия SOS, выбрано время утро 1 Мая. Надо максимально опозорить режим в дорогой его сердцу праздник! Радиоволна свободна, как ныне интернет. Заглушить ее даже не пытались. Сообщение принято на Западе десятками станций. СССР, гебня и партия получили пощечину – соблюдайте свою же Конституцию и не мешайте простым людям жить! В 37-м это был бы смертный приговор. А в 1981-м и до 2020? Это свежий фекал всем дзюдолюбам в тарелку на обед! Начинается новая фаза жизни. Самое интересное - она продолжается и сегодня, несмотря на гибель СССР. Мы по-прежнему - враги для них. Любой самостоятельно мыслящий и поступающий человек - враг для этого режима. Имейте это в виду для себя, читатель.
Когда же эта война закончится, когда такие люди, как мы, или Ира Хакамада будут считаться "своими"? Вопрос риторический. Кто же победит? Или экономически больной и стареющий медведь, или шустрые, но подлые и наглые педерастические подсвинки №1 и №2 и их 12 авианосцев?
Знаю, что не направишь, жаба задушит. А если и направишь, не дойдут, перехватит и уворует областное ворьё вокруг губернатора. Поэтому я написал Дж. Соросу и попросил включить посёлок в план его развития и срочной помощи. Думаю, что он поможет, как раньше помог России с Интернетом, а то до сих пор отсылали бы электронные письма через "Спринт" по 1000 руб. за штуку. Сейчас Путин затеял то ли прорыв, то ли нарыв, никто ему в стране не верит, но если он в Коноше всё это построит, то будет действительно прорыв. В одном отдельно взятом райцентре.
Мы были вынуждены пойти ва-банк. После моей майской "тихой" приватной встречи с Неверовым, ДОСААФ первым перешёл в атаку. Если бы этой атаки не было, ничего бы потом из ниже описанного не произошло. Но коммуняки остались с 1917 года верны себе: ленинский лозунг "кто не с нами, тот против нас" был пущен в работу. ЦРК СССР предложил обкому ДОСААФ закрыть наши радиостанции ввиду того, что мы получаем карточки помимо ЦРК СССР. Эта атака давно ожидалась нами, как провокация. Заявляем ДОСААФ пока что устно о намерении эмигрировать в США. Исключительно, чтобы привлечь внимание верхов. Во 2ГУ КГБ сидит генералье Кеворков и Бояров – известные костоломы. Задавить их вылазки может лишь Политбюро ЦК КПСС.
Наш расчет на это. Есть же там здравомыслящие люди?
Из-за такой хрени жжется сыр-бор?
Травля длится строго полгода. Чуваки сверху в нерешительности – давить или отпустить? Чувствуем колебания вверху. Пишем письмо съезду КПСС. Сначала вроде небольшой откат. Но черные силы одерживают верх, нас в апреле 1981 года официально шельмует ДОСААФ и закрывает Минсвязи. Ни за что. В эфир передаем сигнал бедствия SOS, выбрано время утро 1 Мая. Надо максимально опозорить режим в дорогой его сердцу праздник! Радиоволна свободна, как ныне интернет. Заглушить ее даже не пытались. Сообщение принято на Западе десятками станций. СССР, гебня и партия получили пощечину – соблюдайте свою же Конституцию и не мешайте простым людям жить! В 37-м это был бы смертный приговор. А в 1981-м и до 2020? Это свежий фекал всем дзюдолюбам в тарелку на обед! Начинается новая фаза жизни. Самое интересное - она продолжается и сегодня, несмотря на гибель СССР. Мы по-прежнему - враги для них. Любой самостоятельно мыслящий и поступающий человек - враг для этого режима. Имейте это в виду для себя, читатель.
Когда же эта война закончится, когда такие люди, как мы, или Ира Хакамада будут считаться "своими"? Вопрос риторический. Кто же победит? Или экономически больной и стареющий медведь, или шустрые, но подлые и наглые педерастические подсвинки №1 и №2 и их 12 авианосцев?
 |
| Мы сказали режиму, что не любим его. И через 10 лет он оказался на помойке. Его вытащили с помойки, убрали лишнее, вернули прежний гимн, но изменилось немногое. Режим всё равно неуспешен, у него никогда не было и нет жизнеспособной экономики. |
Месть
Передавая сообщение в эфир, мы с женой с секунды на секунду ожидали отключения электроэнергии. Ведь за нами наблюдало несколько бывших своих, как минимум, известно было двое, это электромонтёр завода ЖБИ Рябов и матрос с НИС Кулиш. Жили оба по соседству. Однако, электроэнергию не отключили, и даже в течение следующих четырёх дней воцарилась тишина.
Но не в Кремле и не в КГБ. Там бушевал смерч.
Читатель, возможно подумает, как разворотливы были наши спецслужбы в этот день.
Ничего подобного. Как впоследствии рассказывал мне в 90-е годы после издыхания коммунизма, совка и КГБ инспектор государственной инспекции электросвязи Архангельской области В. Н. Катков, поневоле ставший очевидцем тех событий и погибший потом при невыясненных обстоятельствах, никто из наших ничего не засёк, а информация о сигнале SOS, переданном советскими гражданами, поступила в КГБ от резидентуры ПГУ-1ГУ из-за рубежа. Они же и записали текст сообщения. В обкоме КПСС несколько ночей продолжались секретные совещания, где Катков тоже участвовал. Протоколов этих совещаний в архиве новейшей политистории Архангельска нет. Или только говорят, что нет, или передали в ОРАФ ФСБ, или уничтожили во время Большого Поноса чекистов в 1988-1991 годах. В 1992-м они, чекисты, уже дружно почистили пёрышки, оправились, построились свиньёй и перелетели в США. Или отправили туда своих отпрысков, что почти одно и то же.
Когда наш квази-совок рухнет, а это знаменательное и долгожданное событие не за горами, хронология событий тех дней выяснится уже документально и во всех подробностях.
А пока что Вадим Николаевич Катков принял у себя в комнатке ГИЭ на Павлиновке, 45 осведомителя Рябова, которому до того позвонил его несколько растерянный куратор из УКГБ, и они втроём с Антипиным сочинили указанный рапорт, напечатанный, кстати, на машинке в офисе того же Антипина. Сам Рябов ничего в эфире не фиксировал, ничего не записывал, просто потому, что в это утреннее время он крепко спал, будучи после вечеринки, а лишь подписал бумаги, причём, и то не все. Вышеприведённый экземпляр, который остался у Антипина, и после его снятия, когда совок издох, был передан мне новым начальником ГИЭ А. Черешенко, имевшим свои счёты к красной сволочи, осведомитель Рябов подписывать не стал, или не был уполномочен, поэтому вместо его подписи рукой Каткова был вписан позывной сигнал Рябова. Так началась одна из величайших по наглости фальсификаций XX века.
На той стороне сигнал принимало несколько станций. Джек Гудзайт, W2LZX из Нью-Йорка, был американским евреем и коротковолновиком с большим стажем (царство небесное ему и жене Рут). Евреи во всём мире ненавидели Советы всей душой за обращение с нашими евреями и издевательства КГБ при их желании уехать в Израиль или США. Но вот поддержат ли они русскую супружескую пару? Самое главное: один из адресатов, сенатор Берри Голдуотер, сам радиолюбитель и антикоммунист, послание получил и отреагировал:
Намерений Матвеевых Берри Голдуотер так и не узнал. Репрессивная машина КГБ включилась на полную катушку уже 8 мая 1981 года. Все её участники получили государственные награды и должности, а самым блистательно отличившимся изо всех оказался скромный районный судья Ломоносовского суда М. Г. Аверин, пребывающий в высокой должности председателя областного суда Архангельской области до сих пор.
Были и потери. Зам. начальника обл. ПТУС МинСвязи Димов Ю. М. по странным обстоятельствам капитально заблудился в лесу и был на волосок от гибели. Позже он признавал свою вину и каялся своим коллегам, что мне они и передали. Начальник УКГБ генерал Каркавцев в 1985 году узнал о том, к чему приведёт перестройка Горбачёва, устроил 14 июля покушение на мою жену, а когда она выжила в этом ДТП, то через три месяца застрелился к большому неудовольствию всей верхушки местного обкома КПСС.
--------------------------------------------------------------------------
Копирование и перепечатка разрешаются с указанием URL и ФИО автора.
Материал можно копировать CTRL+A, CTRL+C с изображениями, вставляя CTRL+V в вордовский файл .docx (Word 7...10).
 |
| Рапорт осведомителя КГБ Рябова А. С. о записи сигнала SOS. |
Ничего подобного. Как впоследствии рассказывал мне в 90-е годы после издыхания коммунизма, совка и КГБ инспектор государственной инспекции электросвязи Архангельской области В. Н. Катков, поневоле ставший очевидцем тех событий и погибший потом при невыясненных обстоятельствах, никто из наших ничего не засёк, а информация о сигнале SOS, переданном советскими гражданами, поступила в КГБ от резидентуры ПГУ-1ГУ из-за рубежа. Они же и записали текст сообщения. В обкоме КПСС несколько ночей продолжались секретные совещания, где Катков тоже участвовал. Протоколов этих совещаний в архиве новейшей политистории Архангельска нет. Или только говорят, что нет, или передали в ОРАФ ФСБ, или уничтожили во время Большого Поноса чекистов в 1988-1991 годах. В 1992-м они, чекисты, уже дружно почистили пёрышки, оправились, построились свиньёй и перелетели в США. Или отправили туда своих отпрысков, что почти одно и то же.
Когда наш квази-совок рухнет, а это знаменательное и долгожданное событие не за горами, хронология событий тех дней выяснится уже документально и во всех подробностях.
А пока что Вадим Николаевич Катков принял у себя в комнатке ГИЭ на Павлиновке, 45 осведомителя Рябова, которому до того позвонил его несколько растерянный куратор из УКГБ, и они втроём с Антипиным сочинили указанный рапорт, напечатанный, кстати, на машинке в офисе того же Антипина. Сам Рябов ничего в эфире не фиксировал, ничего не записывал, просто потому, что в это утреннее время он крепко спал, будучи после вечеринки, а лишь подписал бумаги, причём, и то не все. Вышеприведённый экземпляр, который остался у Антипина, и после его снятия, когда совок издох, был передан мне новым начальником ГИЭ А. Черешенко, имевшим свои счёты к красной сволочи, осведомитель Рябов подписывать не стал, или не был уполномочен, поэтому вместо его подписи рукой Каткова был вписан позывной сигнал Рябова. Так началась одна из величайших по наглости фальсификаций XX века.
На той стороне сигнал принимало несколько станций. Джек Гудзайт, W2LZX из Нью-Йорка, был американским евреем и коротковолновиком с большим стажем (царство небесное ему и жене Рут). Евреи во всём мире ненавидели Советы всей душой за обращение с нашими евреями и издевательства КГБ при их желании уехать в Израиль или США. Но вот поддержат ли они русскую супружескую пару? Самое главное: один из адресатов, сенатор Берри Голдуотер, сам радиолюбитель и антикоммунист, послание получил и отреагировал:
 |
| Да, это было выражением надежды и солидарности, Ричард Фербенкс был прав. Однако, без должной поддержки США это было и одновременным разрешением партии для КГБ на ломку очередных судеб своих граждан, которые всего-то заявили, что не любят этот режим и хотят покинуть страну. "Кто не с нами, тот против нас" - этот язык фашиста Ленина и гебиста Путина тогда не понимали и до сих пор не понимают свободные люди из США. Вот почему эта страна - Россия - не имеет никакого морального права на участие в восьмёрках, девятках, да и далее нигде. Путина уже встречали в Австралии холодным душем всеобщего презрения после MH17. А за такое вот поведение со своими гражданами его надо бы повсеместно встречать ещё и ведром международных помоев ему за воротник. |
Были и потери. Зам. начальника обл. ПТУС МинСвязи Димов Ю. М. по странным обстоятельствам капитально заблудился в лесу и был на волосок от гибели. Позже он признавал свою вину и каялся своим коллегам, что мне они и передали. Начальник УКГБ генерал Каркавцев в 1985 году узнал о том, к чему приведёт перестройка Горбачёва, устроил 14 июля покушение на мою жену, а когда она выжила в этом ДТП, то через три месяца застрелился к большому неудовольствию всей верхушки местного обкома КПСС.
--------------------------------------------------------------------------
Копирование и перепечатка разрешаются с указанием URL и ФИО автора.
Материал можно копировать CTRL+A, CTRL+C с изображениями, вставляя CTRL+V в вордовский файл .docx (Word 7...10).
