НЛО

    

С Виктором Морозовым, лётчиком Архангельского авиапредприятия, я познакомился вскоре после приезда в Архангельск, где-то в 1975 или 76 году. Произошло это в радиоклубе ДОСААФ на Ломоносова 32, где моя супруга Люба работала начальником клубной радиостанции. По выходным там постоянно бывало много народа из города, приезжали и из области. Виктор имел любительский позывной UA1ODK, жил в микрорайоне Варавино, на ул. Воронина, у него была семья - жена и двое сыновей. Он довольно часто бывал в эфире. Витя был здоровенным молодым мужчиной, высоким, мощного телосложения, настоящим русским богатырём. Всегда подтянутый, жизнерадостный, улыбающийся, дружелюбно настроенный и готовый чем-нибудь поделиться или оказать помощь. Вообще практически все авиаторы и моряки, кого я встречал в нашем городе, а и тех и других там много, были именно дружелюбными, коммуникабельными и всегда готовыми помочь людьми. Сволочи и партийных мракобесов среди мужчин этих мужественных профессий, как правило, не водилось.

С Виктором мне пришлось лететь осенью 1978 года в амдерминскую радиоэкспедицию,

тогда он уже был КВС (командиром воздушного судна) Ан-24РВ, совершавшего рейсы по нашим северным аэропортам. Как всё это было, описано в моей статье в одном из номеров журнала "Радио" за 1979 год.

Потом наступила пора борьбы с КГБ, и я с тех пор перестал посещать радиоклуб, Любу с работы уволили самым наглым образом, и восстановить по суду её удалось лишь после крушения старой власти, в 1992 году. То есть, я надолго потерял Витю из виду, да и ему в те мрачные брежневско-андроповские годы навряд ли хотелось засвечиваться своим замполитам и гебне, встречаясь в общественном месте с диссидентом, так опозорившим режим.

Однако, наша встреча всё же произошла. Она была крайней, лётчики не любят говорить "последней". Там я и услышал этот необычный рассказ очевидца.

27 сентября 1982 года борт АН-26РВ Архангельского авиапредприятия, КВС Виктор Морозов, приземлился в а/п Норильска. К самолету подъехала закрытая автомашина. 

Восемь дюжих мужиков с трудом вынесли из машины специальные носилки, на которых был закреплён маленький деревянный ящичек. Носилки внесли в грузовой отсек самолёта, тщательно закрепили цепями и растянули их лебедками.
Больше ничего в грузовом отсеке не было. Морозов вырулил на старт, самолёт разбежался по ВПП и взял курс на Ленинград.
Выйдя на эшелон 6500, экипаж действовал рутинно. Вот прошли
Салехард, скоро Нарьян-Мар. Самолет окружала ночь. Радиосвязь с аэропортами в зоне радиообмена была нормальной, докладывал радист.
Внезапно впереди вспыхнул ярчайший свет, огромный конус света вспорол ночь. Как будто кто-то впереди по курсу вывесил гигантскую люстру. Свет нащупал самолёт и осветил пилотскую кабину. Для экипажа перестало существовать всё, кроме этого света. 

Ролик, отснятый ночью в Бельгии. Однажды я тоже видел в ночном небе нечто подобное, по годам это примерно совпадало с описанным здесь случаем. Свет, который я видел, находился много дальше, облачность была значительно более плотной, но и с ней было наглядно видно, что источник света имел огромную мощность. Он не пульсировал, как здесь, но очень медленно перемещался, как бы сканируя территорию.  По скорости перемещения это не мог быть самолёт или вертолёт, никаких звуков слышно не было. По прошествии получаса сила  этого света стала ослабевать и он очень плавно исчез за несколько минут. Никаких тарелок, шаров и прочих "интересных" объектов с земли видно не было.

Источник его разглядеть было невозможно, но сила его была чудовищной. Свет как бы летел вместе с воздушным судном, был с ним соединён в одно целое. И ещё, он был какой-то нехороший. Хотелось спрятаться, заслониться, освещённый этим светом человек ясно понимал его убийственность, свет его как бы повреждал. Так продолжалось несколько минут, после чего свет внезапно выключился, как будто его и не было. Экипаж долго не мог произнести ни слова. Виктор не стал сообщать об увиденном на землю. Долетели и приземлились благополучно. Странный груз от самолёта увезла спецмашина с эскортом бронетранспортёра, полного солдат. 

Спустя два года я встретил Витю в коридоре поликлиники авиапредприятия. Мы сразу узнали друг друга, но от его прежней жизнерадостности ничего не осталось. Это был уже другой,  утомлённый и грустный человек.
Понимаешь, сказал он мне, рассказав эту историю. Штурман умер почти сразу, потом спустя год - правак и бортмеханик. Остался один Виктор. Посетовал: Никто из авиационного начальства, странно это, да и из врачей тоже, не хочет ничего логически связывать в этой истории. Чепуху городишь, говорят.
Прохожу вот сейчас процедуры, пояснил он мне.
Больше потом я Виктора никогда не видел.